Сергей Самаров - Цифровой шквал
– Грузин? – с удивлением спросил капитан Агарев.
– Почему грузин? – спросил в ответ осетинский капитан.
– Фамилия вроде бы грузинская.
– Это не фамилия, это имя, – объяснил Саукыдзэ. – Древнее осетинское имя. Переводится, как «черная собака». А фамилия моя Гергиев. Если трудно запомнить имя, можно звать по фамилии. Можно вообще звать черным, я не обижусь, но собакой лучше не называть, – и капитан белозубо улыбнулся. Водитель выключил свет, и машина поехала дальше. Миновали Джаву, а затем свернули на проселочную дорогу, уходящую в лесистые холмы, которые на Северном Кавказе, в той же Чечне и в Ингушетии зовут горами. Прилично пропетляв, дорога вывела автобус к трем тесно стоящим друг с другом зданиям, окруженным невысоким забором.
– Когда-то здесь была межрайонная ветеринарная станция, – объяснил подполковник Шерстобитов. – Сейчас это наша база... Ваша база.
Ворота открыли изнутри. Встречать автобус вышли три человека в камуфляже, вооруженные, но без погон, как и капитан Гергиев. Должно быть, здесь вообще не любили носить погоны, чтобы не стать целью для грузинских снайперов, которые во многих местах имели возможность стрелять со своей территории. А при общей любви к камуфлированным костюмам наличие погон может быть определяющим аргументом для выбора цели. Саукыдзэ поговорил со встречающими на осетинском языке, те пешком проводили автобус до входа в одно из зданий.
Подполковник Сакратов сразу обратил внимание на то, что нигде не видно даже огонька.
– Провода, я вижу, сюда тянутся, – заметил он.
– А электричества, к сожалению, сейчас нет, – сказал Саукыдзэ, понимая, о чем речь. – Оно то появляется, то исчезает, причем отсутствует чаще, чем присутствует. Будьте готовы к тому, что не сможете посмотреть телевизор. Но в доме металлическая печка с баком горячей воды. Холодная в другом баке. И тепло, и умыться, и побриться. Печь банная, растапливается быстро, но быстро и остывает. Потому, если будет холодно, всегда можно затопить. Дров здесь хватает. Углем лучше не топить, в печке колосники слабые – сразу прогорят.
– Сейчас протопили. Там тепло, – сообщил один из встречающих. – До утра тепла хватит. Вот кроватей добыть пока не удалось. Сколотили нары из досок, застелили матрацами. Если не устроит, будем искать кровати.
– Устроит, не надо искать, – сказал командир группы. – Мы здесь ненадолго.
Второй встречающий принес керосиновую лампу и первым двинулся в дом, показывая дорогу. Поскольку на ремне у него висел обыкновенный электрический фонарь, стало понятно, что лампа обречена стать предметом интерьера помещения, – ее оставят спецназовцам.
– Устраивайтесь и отдыхайте до утра, – сказал Шерстобитов.
– Когда вы уедете?
– Завтра днем. Где-нибудь в районе обеда, чтобы успеть вернуться засветло...
– Часового нам выставлять нужно?
– Зачем? Вас охраняют. К утру прибудет «уазик» с водителем. Он поступит в ваше распоряжение. Все вопросы решайте через Саукыдзэ или напрямую через меня. Номер телефона известен.
– Добро. Мы спим. Время уже «отбойное».
* * *Утро пришло яркое и солнечное, настоящее кавказское утро, пахнущее весной, хотя в России была еще зима. А весна всегда подает какие-то надежды, обещает обновление не только в природе, но и в жизни. Такое утро расслабляет. Но на расслабление графиком операции времени предусмотрено не было.
Когда подполковник Шерстобитов, ночевавший где-то в другом помещении, может быть, с местными осетинскими военными или вообще в автобусе, зашел вместе с капитаном Гергиевым в комнату к военным разведчикам, они уже поднялись, не дожидаясь команды Сакратова.
Так уж повелось в группе, кто-то поднимается первый, остальные встают тут же вслед за ним. В этот раз первым поднялся Веретенников, проверил, не включили ли электричество, убедился, что его нет, и стал разводить огонь в металлической печке. За ним сразу начали подниматься остальные, хотя никто их не торопил, а сам Веретенников старался не шуметь. Печка быстро разогрелась, вскоре нагрелась вода, и, когда Шерстобитов вошел в дверь, вся группа была уже готова к выступлению, а сам командир вместе со старшим лейтенантом Муравьевым и майором Литовченко сидел за монитором ноутбука и внимательно просматривал трехмерный макет местности, на которой предстояло работать группе. Изучить макет должны были все офицеры, но, чтобы не толкаться, начали изучать командир с заместителем.
– Максим Васильевич, мне позвонили, ваша машина вышла. Микроавтобус «УАЗ» с символикой медицинской службы.
– «Скорая помощь»?
– Нет. Просто медицинская символика. И черные военные номера. Машин «Скорой помощи» здесь и без того не хватает. В принципе, согласно принципу доказательства от обратного, противная нам сторона должна считать, что люди, желающие замаскироваться, прибегнут к машине «Скорой помощи». Если они используют машину с медицинской символикой, но с военными номерами, следовательно, они не желают маскироваться. То есть не видят в этом необходимости. Так спокойнее...
– Так спокойнее, – согласился Максим Васильевич, легко вникнув в психологические выкладки Шерстобитова. – Хотя мы не собираемся добираться на этой машине до самой границы. Нас бы высадили где-нибудь не слишком далеко от нее, и это нас устроило бы.
– С этим уже сами определитесь, Саукыдзэ вам поможет. Он местность хорошо знает и проведет группу с завязанными глазами.
– Если только одним глазом подсматривать буду, – улыбнулся осетинский капитан.
– С чего начнем? С рекогносцировки?
Рекогносцировка, то есть скрытый проход через грузинскую территорию для ознакомления с обстановкой вблизи границы, которая из недавней административной превратилась в охраняемую государственную, предусматривалась планом мероприятий в первой же строке. Но план не всегда принимался как обязательный, и выбор здесь был за командиром. Командир и выбрал.
– Зачем время терять? Сразу пойдем искать кабель.
– Все? Для общего перехода следует выставить по сторонам группы прикрытия.
– Всем там делать нечего. Отправим двоих, пусть поищут...
– Мне кажется, сначала присмотреться не мешало бы... – Шерстобитов сам составлял план мероприятий и мягко настаивал на его выполнении.
– Присматриваться будем к месту действия. Но чуть позже. Нам в этом поможет система спутникового контроля. А пока только кабель поищем.
Конечно, подполковник Шерстобитов при разработке плана не рассчитывал на систему спутникового контроля, поскольку начальство только в последний момент дало разрешение на совмещение двух экспериментов в одном испытательном процессе. Сам Михаил Федорович мало был знаком с этой системой и потому полагался больше на старые, проверенные варианты работы. Но первичный инструктаж и первая проба проходили в присутствии Шерстобитова, и он тоже сумел оценить то, на что Сакратов не без оснований сильно полагался.
– Ладно. Это дело хозяйское. Мне остается дождаться вашего первого выступления и отправиться восвояси. Я обещал вернуть автобус на РЛС сегодняшней ночью. Там ждут...
– Сами, Михаил Федорович, где будете? – поинтересовался майор Литовченко.
– С тем же автобусом завтра утром поеду в аэропорт Владикавказа. И – в Москву, в управление космической разведки. Уже оттуда буду на большом мониторе наблюдать за вашими действиями.
– Хорошо, – кивнул Литовченко. – Я буду время от времени махать вам рукой. Если увидите, что я машу, значит, персонально вам.
Заместитель командира ОМОГ таким замысловатым образом объяснил Шерстобитову, что тот мешает подготовке. Подполковник понял и вышел вместе с капитаном, чтобы встретить «уазик» с медицинской символикой.
* * *С подполковником Шерстобитовым попрощались так, словно расставались на несколько часов, чисто по-деловому, зная при этом, что связь с ним придется поддерживать постоянно. Потом дождались, когда автобус выедет на дорогу, и стали устраиваться в прибывшей машине. Ехали не слишком медленно.
«Уазик», при всей известной жесткости своей подвески, все же отличался великолепной проходимостью, а проселочные дороги в горах всегда доставляют водителям мало удовольствия. Особенно в такое время года, когда почва мягкая, а в отдельных местах среди деревьев и кустов снег держится еще плотно и высоким слоем, подтаивает и подпитывает талой водой почву и в лесу, и под дорогой.
– Как тут у вас зима прошла? – ради поддержания разговора поинтересовался подполковник Сакратов у Саукыдзэ.
– Зима ничего, холодновато было, но перетерпели. А весна тяжелая была, – поморщился капитан, словно от неприятных воспоминаний. – Как таять стало, в горных районах лавины пошли... Еще бы не пойти, если столько снега выпало. ЛЭП несколько раз сносило. Подолгу без электричества сидели. А потом таяло так, будто мы на горячей сковороде живем. Паводок, конечно, сильный начался. Мостов много смыло... Сейчас вот сами восстанавливаем.
