Алексей Котрунцев - Последний грех
— Ладно. — Карпыч устало вздохнул. — Сейчас, все решим.
Услышав скрежет дверного замка, пленники сразу притихли. Кто мог их посетить, оба прекрасно знали. Это мог быть только он. И ждать от этого визита чего-то хорошего не приходилось. Еще до того, как в комнате зажегся свет, в возникшем силуэте они увидели статную фигуру и кончики усов. Наихудшие опасения оправдывались. Ленчик заметил, что усач что-то держит в руках, но что именно разглядеть не удалось. Через секунду лампа на потоке вспыхнула, и пленники увидели в толстых руках Карпыча медицинский шприц.
— Что, хуесосы, не спится? Сейчас, я вас, блядь, успокою!
Усач прошел под лампу, поднял шприц на свет и начал выдавливать из него воздух.
Ромка зарыдал, отчетливо сознавая, что сейчас будет, но надзиратель был чужд сантиментов. Усевшись на худые ноги, он воткнул иглу в детский живот и нажал на поршень.
— Пожалуйста, не надо…. А-а…
Мальчик вскрикнул, дернулся, но стальные браслеты держали его намертво. Оставалось лишь терпеть. Опустив поршень наполовину, Карпыч вытащил иглу. Встал и подошел к Леньке. Всегда боявшийся уколов, пацан сейчас предпочитал молчать. Закрыв глаза, с силой стиснул зубы: «Только бы не закричать. Мм-м. Только бы…». Острое металлическое жало быстро проткнуло кожу и, подобно змеиному зубу, исторгло желтую жидкость. Карпыч встал, но Ленчик по-прежнему не открывал глаз. Боль от инъекции еще не отступила, но гораздо страшнее был вид усача. Себе Ленчик даже поклялся, когда все закончится, больше не подаваться Ромкины провокации, а просто лежать и молчать. «И пусть он говорит что хочет, пусть обзывает последними словами, я все равно будет нем. Ведь все, что говорит Ромка, он говорит от обиды и бессилия. А, значит, неправду».
Усач крякнул, поднялся и поплелся на выход. Уже в проеме пробасил.
— Еще раз вякните, приду с топором! — Ребром ладони Карпыч рубанул по стенке. — Сначала ваши стручки, а потом и башку! Все понятно?
Пацаны молчали. Ленчик лежал с закрытыми глазами, а Ромка от страха уже и говорить не мог.
— У-у, блядь! — Усач вдарил в стенку кулаком. — Уроды малолетние!
После укола как-то сразу стало спокойнее. Перед глазами Ромки поплыли радужные круги, и сознание стало погружаться в молочную пелену. Мальчику увиделась мать. Она крепко прижимала его к себе и ласково просила: «Ромочка! Сыночек, сходи на рынок. Спроси у тети Клавы десять рублей. Она еще семечек тебе обещала дать». Мать говорила медленно, будто нараспев. Пару раз она и вовсе замолкала, будто засыпала на ходу, но Ромка знал, это — не сон, от героина мать часто висла и через несколько секунд должна была придти в себя. «Сходи, сыночек».
Его сосед — Ленчик, не помнивший матери, видел себя в зоопарке. Однажды, наперекор правил, его свозил туда жалостливый клиент. Мальчик остановился у клетки с павлином и долго смотрел на птицу. Павлин был красив: он гордо прохаживался по клетке, демонстрируя посетителям узор на хвосте, и тряс хохолком. Ленчик кинул ему кусок булки, но павлин даже не взглянул на подачку.
— Правда, красивый?!
Клиент — румын или чех, смешно говоривший по-русски, улыбался и кивал: «Да-да». Потом купил Леньке мороженное и пообещал в следующий раз непременно увезти его с собою. Прождав почти год, мальчик все еще надеялся, что бородатый дядя Карл выполнит свое обещание. Но Карл все не приезжал, а надежда оставалась. Ленчик все еще ждал.
С уходящими минутами напряжение медленно, но отступало. Завернутое в красивые картинки, сознание блекло в приятном забытье. Шершавая фанера, холодная сталь — они уже не беспокоили. Да и тело, растянутое на кровати, казалось чужим. Пленники удалялись в страну иллюзий.
Глава 12
Забыть Карпыча, его дом и подвал было сложно. Даже за десять прошедших лет. Если вообще, возможно. Указатель на трассе, словно топор в молодую поросль, врезался в мальчишескую память неискоренимо. И зарубка та еще не заросла. Макс спросил у таксиста — далеко ли это и, не моргнув глазом, тот выдал стоимость — двести долларов. Пришлось соглашаться.
Дорога в бывший ад показалась неимоверно длинной. По детским ощущениям, Карпыч преодолевал этот путь гораздо быстрее. Но, то ли усач ездил проворнее, то ли ощущения его обманывали — в этот раз Макс измучил себя томительным ожиданием.
— Долго еще?
Таксист раздраженно буркнул.
— Куда торопишься-то?! Итак, на пределе катим, проблем с гаишниками потом не оберешься.
— Понятно…
— Скоро уже. Поворот вон, видишь?! Нам туда.
Через пару минут Макс уже видел крыши крайних к дороге домов.
— Вас где высадить?
— Да сразу, как только в поселок въедем. Пройдусь немного.
Такси остановилось в полусотне метров от улицы. Расплатившись, Макс услышал предложение подождать его. Но он планировал пробыть в поселке несколько дольше, чем мог ждать таксист.
Перемены в поселке были разительны. Настолько, что в голову пришли тревожные сомнения: «То ли это место?!» В памяти жили иные картинки — покосившиеся домишки, разбитая дорога, кривоствольные деревья. Сейчас и деревья, и дороги, и дома — все неузнаваемо изменилось. На месте потемневших бревенчатых изб выросли трехэтажные красавцы-коттеджи, разбитая грунтовка, словно коростой, обросла шершавым слоем асфальта, а деревья, во всяком случае, в таком количестве, уже не шелестели зеленым многоголосьем, а жалко показывали подпиленные лапы из-за высоких заборов. Цивилизация и сюда дотянула свои цементно-стальные щупальца. Пройдя с полкилометра, Макс свернул направо. Старый разлапистый дуб устоял — не поддался ни времени, ни застройщикам. Но, как сейчас казалось, уже не был таким внушительным и необъятным. Макс поднял голову, мысленно поздоровался. Дуб в ответ прошелестел густой листвой.
От поворота, как подсказывала память, нужно было пройти несколько домов, а после, миновав еще один, идти уже прямо и никуда не сворачивать. На окраине, с другой стороны поселка и должен стоять дом с подземельем. Их детское узилище. Вышагивая по поселку, Макс невольно ловил себя на мысли, что идти в дом Карпыча ему ужасно не хочется. Не раз, и не два представлял он эту встречу, даже снилось иногда, но каждый раз не мог понять — зачем?! Для чего ему вновь нужно было идти в этот дом? Не на блины же к усатому монстру.
«А почему бы и нет?! Наверняка, и дом, и подвал служит иным целям, а может, и иным владельцам. Да и Карпыч неизвестно — жив ли?! Тогда зачем все это?! К чему ворошить прошлое?» Но сомнения не отпускали, брали за грудки и тормошили: «Пусть так! Ни пацанов, ни Карпыча уже нет. Но что-то осталось. Возможно, новые владельцы расскажут, куда делись старые. А, может, что-то еще. В конце концов, другой отправной точки все равно нет».
С волнением он повернул направо. Невероятно, но дома Карпыча не было. Будто, и не было никогда. Или тот исчез непостижимым образом. Мозг кольнула мысль: «Неужели снесли?! Или я что-то перепутал?!» Но все приметы совпадали — дуб, дорога, овраг неподалеку, дом должен был стоять именно здесь. Но вместо дома с подземельем на его месте высилось совсем иное строение. То, что он видел, не походило ни на одно из его предположений. Участки по краям были свободны, а вместо дома с подземельем красовалось двухэтажное здание с блестящей вывеской «Маркет. Продукты». Лучи, отражаясь от металлической черепицы, брызгали с нее вниз, орошая случайных прохожих. Макс видел как, открывая раздвижные двери, словно губы, магазин проглатывал покупателей в свое стеклянно-хромированное чрево. Не зная, что и думать, он подошел ближе. На перестроенный дом магазин тоже не походил. Архитектура, габариты, материалы, все это говорило о недавней постройке. Значит, дом все-таки исчез. А его обитатели?! Куда делись все эти люди? Непонятно. Спросить у кого?! Но у кого?
Слух уловил урчание мотора. Макс обернулся и увидел, как к магазину подъехал тентованный грузовичок. Остановившись у служебного входа, машина протяжно просигналила и заглушила мотор. Из магазина, как муравьи из муравейника, вышли трое черноволосых парней в комбинезонах и выжидающе встали напротив машины. «Неужто Туфтяй все еще возит?! — Ладони Макса увлажнились, а глаза намертво приклеились к кабине. — Картошку что-ли?!»
Вслед за грузчиками вышла толстая рыжеволосая тетка в халате и, посмотрев на лобовое стекло, недовольно фыркнула.
— Рахмон, что так рано приехал?! Склад полный, а ты уже новые привез?
Из кабины выглянул молодой азиат и протянул ей бумаги.
— Мне сказали везти — я везу. Больше ничего не знаю. Звоните, спрашивайте! А я просто привез.
Рахмон вышел и принялся открывать фургон. Макс выдохнул, при всем желании на Карпыча он никак не походил. Распахнув кузов перед грузчиками, тот глянул на кладовщицу.
— Тут все. Забирайте.
Тетка тяжело, будто старая кобыла на пашне, выдохнула и принялась считать.
