Джек Кертис (I) - Банджо
— Я и сам не хотел бы, чтобы она была там, где будет пахнуть порохом, — сказал Гэс. — Но вы присмотрите за ней, ладно? Мне бы очень не хотелось, чтобы ей опять кто-нибудь предлагал наркотики.
— Сделаю, как просишь.
— Когда отправляться?
— Чем скорей, тем лучше. Я достал совсем новенькие грузовики. Они уже загружаются на складе. Там собрались все водители и охранники. Мы старались все сделать так, чтобы никто ни о чем не пронюхал, но и среди наших людей есть стукачи.
— Я сам буду выбирать маршрут и поеду впереди грузовиков на своей машине, — сказал Гэс. — Но мне нужен будет кто-нибудь еще, какой-нибудь надежный человек, чтобы ехал со мной в машине. Мало ли что может понадобиться.
— Лучше Солтца-Соленого никого для этого не сыщешь.
— Да, наверное. Он уже староват, но дело свое знает.
Фитцджеральд открыл сейф и достал кучу долларовых пачек.
— Здесь почти все однодолларовыми и пятидолларовыми бумажками, — сказал он, улыбнувшись. — Не будешь же в какой-нибудь дыре просить у шерифа сдачи!
— Понятно, сэр. — Гэс рассовал пачки по карманам. У самой двери он повернулся и спросил: — Так вы присмотрите за Бесси?
— Да, конечно, Гэс. Все будет в порядке! Не могу сказать, правда, что женщины следуют моим советам, но все, что от меня зависит, я сделаю.
— Больше мне ничего и не надо. Я надеюсь вернуться недели через две.
— И я тоже надеюсь, что все пройдет благополучно.
Когда Гэс сообщал Бесси о своем предстоящем отъезде, то постарался представить дело так, будто речь шла о необходимом, но вполне безопасном путешествии. Он успокаивал ее, говоря, что на деньги, которые он получит, они смогут купить дом, что потом он наверняка получит повышение. И что отсутствовать будет всего две недели.
— Ну что ж, думаю, что пришло время проверить, смогу ли я сама, без твоей помощи, удержаться, — медленно проговорила Бесси, но по всему было видно, что она весьма обеспокоена его отъездом. — Две недели я продержусь, я буду очень стараться. Но Гэс, пожалуйста, не задерживайся! Я буду очень беспокоиться.
— Я еду в те места, откуда родом. Там я буду в полной безопасности, — сказал Гэс. — Может быть, когда вернусь, я смогу купить даже какую-нибудь небольшую граммофонную компанию. Или поедем в Нью-Йорк, чтобы там послушали, как поет мой дрозд из Канзас-Сити.
И он нежно поцеловал ее. Уходил он так, будто собирался вернуться через несколько минут.
Приехав на склад, расположенный около реки, Гэс тщательно проверил груз. Каждый грузовик был загружен ящиками с джином и виски, доставленными по реке из Нового Орлеана. Он приказал, чтобы ящики укрыли двойным слоем брезента, и проверил, прочно ли они закреплены — ящики не должны болтаться во время движения. Но он понимал, что караван из шести черных больших грузовиков, двигающийся по дорогам штата, обязательно будет привлекать излишнее внимание. И наверняка найдутся те, кому захочется, проявив немного геройства, отбить себе хотя бы часть груза.
Гэс знал почти всех водителей — людей выносливых, вечно измазанных в мазуте, которые любили машины больше женщин. Они могли сидеть за баранкой много часов кряду, ночью и днем; они не боялись самых плохих дорог. Они были потомками техасских погонщиков скота.
Шестеро охранников представляли собой совсем иной тип людей. Они росли на городских улицах, и совершенные ими преступления были типичны для большого города: убийства, ограбления, изнасилования. Каждый из них жил по законам улицы всю свою жизнь, наполненную риском и превратностями. С четырьмя из них Гэс был уже знаком, был знаком с их женами или подругами, знал, что у некоторых из них есть дети, а некоторые заботятся о престарелых родителях. У всех них была какая-то своя личная жизнь, проходившая под знаком вечной опасности, среди грязи и мерзости большого города. Два охранника, которых Гэс знал только в лицо, получили приблизительно такое же “уличное воспитание”, но их “послужной список” был не таким длинным, как у других, и они торопились наверстать упущенное. Все они были одеты в костюмы, очень плотно на них сидящие, очень темные и очень дешевые; на ногах были слишком блестящие туфли с резиновыми каблуками, а на головах — мятые серые мягкие шляпы; передняя часть полей была у всех завернута и низко опущена, — так, что прикрывала бегающие глаза.
— Все знают, куда мы едем и для чего? — спросил Гэс.
Все кивнули.
— Тогда давайте проверим оружие.
Все были вооружены пистолетами и револьверами, в кабине каждого грузовика находился крупнокалиберный многозарядный обрез. Гэс был удовлетворен осмотром оружия. Но он знал, что обойти Мики Зирпа можно прежде всего с помощью какого-нибудь неожиданного хода, и отправился к телефону и позвонил Фитцджеральду.
— Мы отправляемся.
— Когда?
— Прямо сейчас. Для всех это будет неожиданностью. К тому же никто из водителей и остальных не успеет ни с кем пообщаться.
Наступило долгое молчание — Фитцджеральд обдумывал неожиданное решение Гэса. Наконец он сказал:
— Ладно. Всем этим делом распоряжаешься ты.
— Передайте Бесси, что я должен был поступить именно так. Кто рано встает, тому Бог дает. А в нашем случае этим даром может быть жизнь.
— Удачи тебе! — Спасибо, сэр. — Гэс повесил трубку.
Он вернулся к своим людям, которые прохаживались вокруг огромных неуклюжих грузовиков.
— Двадцать долларов тому, кто выстрелом разобьет вон ту лампочку. Стреляем по очереди.
У дальней стены склада тускло светила подвешенная к потолку одинокая лампочка. Дополнительных приглашений не потребовалось.
— Начнет Соленый, а потом по очереди, как стоите, справа налево, — сказал Гэс.
Старина Соленый положил свой тяжелый короткоствольный “бульдог” на согнутый локоть левой руки и выстрелил шесть раз, наполняя помещение гулким эхом; пули звонко цокали о стену.
— Позволь ему подойти вплотную, босс! — выкрикнул кто-то, и все рассмеялись.
Левша Стритер был следующим; он стрелял быстро, уверенно, но с тем же результатом. Потрох Мердок, круглый, как пивная бочка, с длинными руками, методично выпускал пулю за пулей из своего “люгера”. Малютка Фелдкэмп, огромный и волосатый, как медведь, стрелял размеренно, его пули ложились очень близко к цели, но и он не попал. Казалось, в эту лампочку невозможно попасть с такого расстояния из такого оружия.
— Глядите, ребята, как это делается, — сказал Фид Мулхаузен; его лицо было бледным, словно он недавно вышел из тюрьмы, а выражение на нем напряженное и решительное. — Я в последнее время не очень-то практиковался, но мне всегда везет.
Слегка присев, он произвел шесть выстрелов, очень быстро, один за другим, из автоматического пистолета, который был на вооружении полиции, но в этот раз его везенье ему изменило.
Змей Миллер, молчаливый, угрюмый, такой же бледный, как и Фид, передернул плечами и стал стрелять, будто выполнял скучную обязанность. После одного из выстрелов лампочка качнулась — пуля пролетела совсем близко. Крекер Зак, со впалыми щеками, никогда не снимавший темные очки, тщательно целился из своего короткоствольного крупнокалиберного пистолета. Но и он не смог поразить цель.
Огромное помещение склада наполнилось голубым дымом и едким запахом пороха.
— Гэс, похоже, что твои денежки останутся при тебе, — сказал, посмеиваясь, Потрох. — В эту сраную лампочку нельзя попасть с такого расстояния.
Гэс пошел к своему автомобилю, вытащил из тайника за сиденьем автомат, который был последним достижением в деле производства стрелкового оружия. Все стрелявшие любили оружие, они зарабатывали себе на жизнь с помощью оружия, их жизнь зависела от умения владеть оружием. И они с интересом смотрели на незнакомый им еще автомат в руках Гэса.
Гэс проверил, правильно ли вставлен диск с патронами, щелкнул предохранителем, взвел затвор и тут же стал стрелять с бедра. Пули густым роем полетели сквозь сизый туман. Лампочка, патрон и провод, в брызгах электрического огня, разлетелись на мелкие кусочки, и все окуталось едким дымом.
Никак не прокомментировав свою стрельбу, Гэс со щелчком вернул предохранитель в прежнее положение, а потом позволил всем подержать автомат в руках.
— Бог ты мой, — воскликнул Левша, — эта штука говорит, поет и танцует!
— Пора в дорогу. Прямо сейчас, — сказал Гэс громко, и это прозвучало как приказ.
— Сейчас? — удивился Потрох.
— Да, прямо сейчас.
— Фу ты, — сказал Малютка своим тоненьким голоском, — а я думал, мы поедем завтра утром!
— А я даже не попрощался со своей новой подругой, — пожаловался Змей.
— Будет лучше, если мы никому не сообщим, когда выезжаем. Сегодня вечером, и если будет такая возможность, позвоните по телефону всем тем, кому считаете нужным. Мы все хотим добраться до места в целости и сохранности. И чем меньше будут знать о наших перемещениях, тем для нас лучше.
— Правильно, — сказал Крекер Зак. — А мне все равно некому сказать “пока”, кроме меня самого.
