Владимир Гриньков - Заказ на олигарха
Это бегство. Он сегодня испугался. Вот что с ним произошло.
Проскуров наконец сумел сфокусировать свой взгляд. На Китайгородцеве.
– Я хочу, чтобы ты охранял мою семью. Стал личным телохранителем.
Да, он испугался. И очень сильно. Боится до сих пор. Не отпускает его страх.
– Это пожалуйста, – сказал за Китайгородцева Хамза. – Это правильный выбор.
Могло быть воспринято как скрытая издевка. Если бы Проскуров вспомнил, как он Китайгородцева гнобил, хотя как раз и предполагалось изначально, что Китайгородцев будет охранять его семью. Но он не вспомнил. Не до воспоминаний.
– Я так понимаю, что в Муроме к нашему приезду все готово, – сказал Проскуров.
– Так точно, – подтвердил Хамза.
– И ты поедешь с нами, – посмотрел на Котелкова Проскуров.
– Разумеется, Сергей Алексеевич, – с готовностью ответил Котелков.
– Займись сборами, – произнес Проскуров неожиданно просительным тоном. – Чтобы мы как можно скорее отсюда уехали.
Прозвучало очень доверительно. Так не с подчиненными разговаривают, а с близкими родственниками.
– Я сделаю, Сергей Алексеевич, – сказал Котелков.
А так клянутся оставаться рядом до конца и обещают в беде не бросить.
Проскуров посмотрел на Алексея Алексеевича благодарно. Этот человек ему действительно родственником стал. За много-много лет превратился в члена семьи. По крайней мере, его он знает намного дольше, чем Викторию, к примеру.
– Когда мы сможет выехать? – спросил Проскуров, обращаясь сразу ко всем.
Хамза посмотрел на Котелкова. Котелков посмотрел на Хамзу. Случилась заминка.
– Мы готовы хоть завтра, – сказал Хамза.
– У меня так быстро не получится, – удрученно вздохнул Алексей Алексеевич. – Мне еще нужно отдать распоряжения.
Казалось, он испытывает сильную неловкость оттого, что из-за него отъезд откладывается и он так сильно подводит шефа и его семью. Но Проскуров не высказал претензий, а напротив, дал понять, что целиком Алексею Алексеевичу доверяет.
– Ты не спеши, – сказал Проскуров. – Я знаю, что ты все сделаешь как надо. Все свободны. Я еду в Москву. Из-за этого кошмара все пошло наперекосяк, весь график встреч к черту полетел. Со мною кто поедет? – посмотрел вопросительно на Хамзу.
– Да вот хотя бы Китайгородцев.
– Нет, он здесь пусть остается, – сразу же сказал Проскуров. – С Викторией и сыном.
* * *Виктория наотрез отказалась ночевать там, где еще днем лежали убитые и пол был залит кровью, и перебралась в дом для прислуги – он пустовал, поскольку до сегодняшнего дня всю прислугу вывели за пределы поместья и возвратиться эти люди должны были не ранее завтрашнего дня. Здесь места хватило всем: Виктория, Петя, Китайгородцев, Алеша, еще женщина, которую по распоряжению Проскурова отыскали где-то в Москве для кормления маленького Алеши, а молоко у этой женщины было только потому, что она как раз в это время собственную восьмимесячную дочурку кормила грудью, и эта девочка тоже поселилась здесь.
Кормящая мать и Виктория заняли две смежные комнаты. Петя демонстративно обособился и поселился в каморке в самом конце коридора. Китайгородцев остался в помещении, которое служило кухней: огромная комната, в которой одновременно могли бы отобедать два десятка человек, нисколько друг друга не стесняя. Кроме нескольких столов, здесь были сразу три плиты для приготовления пищи, а еще печь, железный куб с дверцей из жаропрочного стекла, который при некотором воображении можно было воспринимать как камин.
В подсобном помещении Китайгородцев отыскал аккуратно сложенную поленницу дров, растопил печь и сел перед нею на пол, привалившись спиной к стене. Смотрел на огонь, но огня не видел, а сменялись в его мозгу картинки сегодняшнего дня, одна другой ужаснее. Он знал, что ничего поделать с этим нельзя. Невозможно заставить себя думать о чем-то другом. Должно пройти время. Только оно поможет примириться с тем, что произошло.
Приближающиеся шаги он услышал задолго до того, как человек появился на кухне. Это была Виктория, Китайгородцев догадался по звуку шагов. Он не поднялся с пола. Свет в кухне был погашен, только сполохи огня в печи освещали неярко небольшой пятачок, и это вряд ли привлекло бы внимание Виктории, но она вошла. И поздно было вставать, это могло быть воспринято как запоздалая демонстрация показушного служебного рвения.
Виктория приблизилась. Склонилась над Китайгородцевым. Обнаружила, что он не спит. И тогда ему улыбнулась, хотя он знал, что ей не до улыбок.
– Отдыхай, – сказала Виктория, будто извиняясь за свое несвоевременное вторжение.
– Я не сплю, – отозвался Китайгородцев. – Минут тридцать назад с территории выехала какая-то машина, десять минут назад Петр Сергеич, прошу прощения за подробности, сходил в туалет, а три минуты назад часы над моей головой пробили полночь.
Виктория посмотрела на часы, циферблата которых Китайгородцев видеть никак не мог, и снова улыбнулась.
– Ты все замечаешь, – сказала она и запросто села на пол рядом с Китайгородцевым.
Прямо как была, в своем роскошном и даже на вид мягком и нежном белоснежном халате. Она была босая. Вытянула ноги по направлению к печи, словно так надеялась их согреть.
– Мне страшно до сих пор, – сказала Виктория. – Такой кошмар, я не могу уснуть.
Китайгородцев понимал ее. Она за короткое время дважды пережила нападение со стрельбой и трупами. Тут люди с более крепкими нервами могут потерять покой и сон.
– Я не могу понять, почему у них почти получилось, – сказала Виктория. – Они добрались до нас, несмотря на все предосторожности.
– На самом деле у них не получилось ничего, – пожал плечами Китайгородцев. – Они имели две цели. Резо хотел убить Сергея Алексеевича, Шаров хотел похитить Алешу. Ни то, ни другое им не удалось.
– А мой шок – это не в счет? – слабым и почти что жалобным голосом осведомилась Виктория.
– Невозможно защитить от всего на свете. Теоретически возможно, а на практике слишком сложно и фантастически дорого. У вас не хватит средств, – честно сказал Китайгородцев.
Еще вчера его слова могли быть восприняты как неслыханная дерзость. Сегодня же это нисколько не покоробило Викторию. Разве что посмотрела на собеседника с сомнением. Китайгородцев это заметил и сказал спокойно:
– Мы не можем перекрыть движение транспорта там, где проезжает ваш автомобиль. Мы не можем закрыть для посторонних сквер, по которому вы решили прогуляться пешком. Мы не можем проверить всех зрителей в зале, где вы смотрите новый фильм, и заранее отсеять тех, кто покажется нам подозрительным. А ведь только тотальные меры предосторожности снижают риск до минимума. Наш Роман Александрович рассказывал…
– Хамза?
– Да, Хамза… Он рассказывал, что учился в одном украинском институте, когда этому институту стукнуло сто лет, и по этому случаю его наградили орденом.
– Хамзу? Или институт? – со слабой улыбкой спросила женщина.
– Институт. Был социализм. Тогда всех награждали. Институты, заводы, города. Так вот вручать орден приехал лично Щербицкий. Он был первым секретарем ЦК украинской компартии. Хозяин Украины, в общем. Он посетил сам институт. Студенческие общежития. И даже столовую студенческую собирался навестить. Хамза как раз про столовую и рассказал. Как туда отбирали. По списку.
– Кого отбирали? – не поняла Виктория.
– Студентов. Тех, кто якобы случайно там оказался в тот момент, когда туда со свитой заглянул Щербицкий. Отбирали только комсомольских и профсоюзных активистов. Проверенных ребят, от кого можно было не ждать неожиданностей. Кто на виду, кто на пятерки учится, у кого никаких изъянов в биографии. Их в столовой собрали в нужный час. Рассадили за столы. На столах уже стоят тарелки. Картошка там, котлетки всякие, в супе мясо плавает настоящее. А трогать ничего нельзя – пока Щербицкий не придет. Сидят и ждут. Вот это высший пилотаж. Стопроцентно надежная работа охраны. Когда охраняемое лицо куда-то приходит, а там все свои, все подсадные.
– А Щербицкий не заметил?
– Чего?
– То, что все там – подсадные.
– Хамза сказал, что первый секретарь со свитой в столовой так и не появился. Мимо прошел.
– А с массовкой что же?
– Выставили их. Свою роль сыграли. До свидания.
Виктория засмеялась.
– Наглядно, – сказала она. – Теперь я понимаю.
ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ КИТАЙГОРОДЦЕВ
Мы не можем просеять всех в радиусе километра или двух. Нас слишком мало. И полномочий многих у нас нет. Мы можем действовать только на ближних подступах к объекту. И в случае опасности прикрыть его собой. Хорошо еще, когда удается выстроить несколько рубежей обороны. Тогда, если даже на каком-то из рубежей случится вдруг осечка, есть шанс, что следующий рубеж окажется непреодолимым. Как сегодня. Фатальное стечение обстоятельств плюс изощренность нападавших. Они угнали фургон фирмы, которая реально обслуживала Проскурова, поэтому, когда фургон подкатил к воротам, охранник не заподозрил ничего и вышел к машине. Они его убили. И дежурившие в доме охранники тоже дверь открыли, потому что налетчик был в форме охранника. Успел переодеться, пока доехали от ворот до дома. И няня им открыла. Ей сказали, что было нападение и необходимо срочно эвакуироваться, она поверила. Они брали один рубеж за другим. И все равно споткнулись.
