Кирилл Казанцев - Сначала я убью свой страх
– Подписал протокол допроса?
– Нет. Допрос был проведен с процессуальными нарушениями. Имело место давление на допрашиваемого и даже открытая грубость. Я буду вынужден написать жалобу вашему начальству, и пока она не будет рассмотрена, я оказываюсь от дачи каких-либо показаний.
– Ишь, как заговорил! Думаешь, управы на тебя не найдется? Так вот, Краснов. Ввиду твоей явной социальной опасности вынужден задержать тебя на семьдесят два часа. У тебя будет время подумать, а у меня покопаться в твоем шкафу – глядишь, какой-нибудь скелетик и отыщется! И закроют тебя, это как два пальца…
– Ну и манеры у вас, господин Сорокин! Не услышал бы кто. Я воспользуюсь случаем и осмелюсь спросить вас об одной вещи. Вам заплатили, или вы просто дурак?
– Ты что! Сдурел?
– Это ты сдурел. Не понимаешь, что ли, что эта писулька нужна только для того, чтобы по дороге в КПЗ меня застрелили при попытке к бегству? Или, может, для разнообразия удавят в камере. Думай, Сорокин, думай. Времена меняются, а плата за кровь – все те же тридцать сребреников. И они еще никому добра не принесли…
Денис шел по коридору, сопровождаемый прапорщиком, который приехал из ШИЗО номер один, чтобы препроводить задержанного в это славное заведение. Прапорщик заметно нервничал.
– Ты чего такой дерганый? – спросил Денис, чуть замедлив шаг.
– Тебе привет от Гени, – сдавленно прошептал тот.
– Не понял. – Денис тоже понизил голос.
– Тебе привет от Гени. До ШИЗО ты не доедешь. Тебя ждут люди Темного на Почтовом спуске. Я оставлю дверь открытой. Будь готов. Как подъедем к парку Победы – прыгай. Я буду стрелять, так что постарайся убегать быстро. Шофер не должен ничего заподозрить. Ключ от наручников у тебя в кармане. – Прапорщик что-то сунул Денису в карман куртки, а сам повысил голос: – Вперед! Не задерживайся!
«Что это, провокация? Или он действительно от Армавирского?» Ситуация выглядела весьма сомнительной. Что, если как раз возле парка его и ждут братки? Денис мысленно подкинул монетку и, пока она падала, принял решение. «Выпрыгну, а там – уж пан или пропал!» Выйдя на крыльцо, он огляделся. Ему показалось, что из кустов на другой стороне улицы выглядывает передок серой «девятки». «Ребята подстрахуют, если что», – успокоился он.
– Карета подана! – громко проговорил прапорщик, вталкивая его в заднюю дверь «уазика».
Когда дверь закрылась, Денис схватился руками за решетку. Прапорщик долго возился с замком, потом обошел машину, сел рядом с водителем и сказал:
– Трогай! Да не гони, смотри, а то у меня башка болит, спасу нет! Будто ядро внутри перекатывается.
«Уазик» тронулся и, медленно вырулив на дорогу, поехал в сторону парка. Денис увидел, как сзади, метрах в ста, к ним пристроилась серая «девятка». «Значит, будем жить!» Он не стал дожидаться, пока «уазик» доедет до парка, и на первом же повороте, как только машина сбавила скорость, открыл дверь и вывалился на асфальт. Удара Денис не почувствовал. Сгруппировавшись, он несколько раз перекувыркнулся, вскочил на ноги и побежал за угол. Тут же к нему подкатила «девятка», задняя дверь открылась, и он нырнул внутрь.
– Гони! – крикнул Вито.
Серьга нажал на газ, и машина рванулась с места, визжа покрышками. Из-за поворота послышались одиночные выстрелы.
Глава 11
Как ни старался Армавирский продлить спокойные времена, они все-таки кончились, причем намного раньше, чем он ожидал. В последнее время сдерживать беспредельшиков стало намного легче, так как наступила фаза саморегуляции – они методично истребляли друг друга, выдавливая на поверхность наиболее жизнестойких и, самое главное, умных. Но теперь, что называется, пришло «горе от ума», набравшись которого новые «умные» русские стали более изощренными и утонченными в своих пакостях. По пробитым и выстраданным каналам капиталы уходили в офшоры, и их стало труднее контролировать. Участились различного рода финансовые «кидки» – каждый хотел нахапать много и сразу, не утруждая себя построением устойчивой и надежной рабочей структуры, рассчитанной на перспективу. Хотя Армавирский и был наделен определенной властью, но чувствовал он себя, как в стае хищников, где каждый молодой зверь видит себя вожаком, поэтому вожак все время находится под наблюдением десятков пар зорких глаз. Его постоянно проверяют, испытывают на силу, и не дай бог ему споткнуться, острые клыки претендентов тут же вцепятся в горло. Сейчас наступил критический момент, и алчущие власти конкуренты ждали от него демонстрации силы, чтобы оценить ее величину.
Конечно, сила у Армавирского была, и мало кто подозревал, насколько динамичная, стремительная и всепроникающая. Воровская организация формировалась десятилетиями, преодолевая угасающее сопротивление маразматической власти, и, когда эта власть окончательно развалилась, воры захватили в свои руки главные рычаги управления – финансовые. Еще до августовского переворота, на заре Большого Передела, щупальца организации быстро проникли во все государственные структуры, накрепко присосавшись ко всяким кранам, задвижкам и заслонкам, управляющим денежными потоками. Общак стал наполняться с такой быстротой, что многие без оглядки бросились в раскинувшееся перед ними денежное море. Но не все вышли обратно на берег, унесенные бурными штормами и течениями или съеденные не знавшими пощады монстрами. Армавирский был одним из тех, кто остался на берегу, и занялся постройкой кораблей и причалов. Поэтому его позиции были крепкими, но специфика работы, к сожалению, такова, что если сам не убережешься, то и бог не сбережет.
После ухода Дениса и нескольких звонков в Москву Армавирский обзвонил «смотрящих» по районам и объявил срочный сбор. Уже ближе к полуночи в ВИП-зале «ПосейДона» собрались наиболее авторитетные воры города и несколько лидеров группировок, с которыми у Армавирского сложились доверительные отношения. Тема сходки была одна – спасение общака. После долгих дебатов сошлись на том, что, если войны с Колей Темным и другими наиболее борзыми беспредельщиками не избежать, нужно начинать действовать немедленно и решительно, не оглядываясь на договоры и пакты, которые и так постоянно нарушались. Все единодушно высказались за то, чтобы валить Темного, пока он не наделал дел, и брать банки под свой контроль. Также необходимо приложить все силы, чтобы как можно быстрее найти жену Гогена и попытаться вычислить, наконец, группу лихих стрелков, уже больше года безнаказанно прореживавших тесные ряды нижнедонских авторитетов, а особенно их неуловимого хозяина. Расходились далеко за полночь, распределив задачи и согласовав координацию отдельных группировок между собой.
Оставшись один, Армавирский налил в стакан виски со льдом, выпил и закурил сигару, чего никогда не позволял себе на людях, среди других воров. Зазвонил телефон, номер которого знали немногие – в основном депутаты, работники администрации и силовых структур, регулярно перехватывавшие жирные куски из щедрых рук «смотрящего».
– Слушаю.
– Здравствуйте, извините за столь поздний звонок. Это Дважды Герой…
Разумеется, Геня сразу узнал голос подполковника Сивого из ГУВД, которого он называл «дважды героем» из-за того, что тот уже давно засиделся в подполковниках и полковничьей звезды ему в ближайшее время не светило. Сивый был страшно пуглив и никогда не называл себя и Армавирского по имени.
– Что у тебя стряслось?
– У меня пока все в порядке, а вот у вас ожидается проблема. Завтра к вам с концертом нагрянут «маски-шоу».
– Чей заказ?
– Чей заказ, не знаю, но распоряжение отдал полковник Авершин.
– Чего это он так борзеет, неужто кто-то его подцепил? Кто его кормит?
– Точно, что он кормится на стороне, но у кого именно, не знаю.
– Хорошо. Спасибо за информацию. Постарайся узнать, на кого он горбатится.
«Зашевелились! Ну ничего, мы тоже могем!» Армавирский отпил из стакана еще, затем встряхнул его и отправил остаток в рот. «Все, пару часов можно отдохнуть»
Дважды на хвост «девятке» садились какие-то иномарки, но Серьга был дерзким и искусным водителем и знал город как свои пять пальцев. Через полчаса он остановил машину в одном из глухих переулков неподалеку от ипподрома. Денис решил отсидеться ночь в своем флигеле и хорошенько обдумать ситуацию.
– У вас надежная квартира? – спросил он Вито.
– Мы засели в частном секторе в районе Армянского рынка, во флигеле одного знакомого. Двор тихий, проходной, коты да пара чахлых бабулек, а так сплошные сараи.
– Хорошо. А ты, Серьга?
– Я сегодня пойду под бочок к фабричной секретарше. Там меня уж точно никто искать не будет. Да и мою личность мало кто знает.
– Отлично. Значит, до завтрашнего утра все замерли! Отдыхать, отсыпаться. Возможно, завтра будет не до нас. У меня предчувствие, что грядет небольшой сабантуй с салютом из всех видов стрелкового оружия. Думай, Серьга, прокачивай фабрику. Если вычислим «большого брата», все наши беды закончатся. Все, я ушел, подождите пару минут и уезжайте.
