Сергей Зверев - Повестка зовет на подвиг
Как долго еще продлится это ожидание? Неужели все-таки придется договариваться с предателем? Не сдаваться же, в самом деле. Подыхать от проказы тоже не хотелось. Явных симптомов пока не просматривалось, но лейтенант «успокоил», сказав, что это еще ни о чем не говорит. Туманов задумался. Еды больше не было – последние припасы в доме съедены еще вчера, не считать же завтраком шоколадку, которую десантники разделили на троих. Вода тоже кончилась еще утром, и все тут чуть с ума не сходили, пока во второй половине дня не хлынул дождь. Прокаженные высыпали во двор, сначала подставляя ливню пересохшие рты, а потом едва не передрались у единственной целой бочки, в которую вода стекала с крыши. Но поднявшийся ветер отогнал тучу к городу, и для обитателей проклятого дома дождь кончился так же внезапно, как и начался, поэтому напиться вволю не смог, наверное, никто. Десантники подходить к бочке не стали – мало ли какая еще зараза могла таиться в ржавом железе. Хорошо, хоть пулеметчик сообразил сразу же выставить на подоконник всю имевшуюся под рукой посуду – на один раз напиться набежало. Медик, поколдовав над своими припасами, отыскал упаковку таблеток для обеззараживания. И они смогли напиться. А сейчас во всем лепрозории уже несколько часов не было ни капли даже дождевой воды.
Туманов прислушался: из палат-камер доносилось непрерывное нестройное завывание. Прокаженные медленно, но верно «съезжали с катушек», оставшись без еды, без воды и без медицинской помощи. Полковник оглянулся на пулеметчика – сержант дремал, сидя на злополучном контейнере и прислонившись спиной к стене. Будить его не было никакой необходимости – вряд ли гондурасцы надумают отказаться от вполне успешной тактики выжидания раньше, чем наступит утро. В комнату вошел медик и устало опустился на стул.
– Товарищ командир, что будем делать? Аж здесь слышно, как воют – жрать хотят. Так ведь и до людоедства может дойти… Я, если честно, уже и ходить один по этому коридору боюсь. Вы бы видели, как они руки сквозь прутья тянут, когда мимо идешь.
– Ладно, давай я с тобой схожу, сам посмотрю, – полковник разбудил пулеметчика, последи, мол, за пейзажем, и вместе с лейтенантом спустился вниз. Изнемогающие от голода и жажды, больные метались по своим клеткам – трудно было иначе назвать такие «палаты».
– Черт, надо было их всех по одному рассадить, – полковник выругался, глядя на безумные лица прокаженных. В некоторые клетки их после дождя набилось по нескольку человек. Медик согласился:
– Надо было, помещений-то хватает. Только сейчас к ним лучше не подходить…
Он не договорил. В клетке, где находились два пациента, один, похоже, уже давно ходил вокруг да около второго, без сил прислонившегося к решетке. Почувствовав неладное, лейтенант рванул с плеча карабин и предостерегающе закричал. Но было уже поздно – окончательно сбрендивший пациент, как заправский вампир из голливудского ужастика, ничего уже не слыша и не видя, впился зубами в горло своего собрата по несчастью. Медик вскинул карабин, но Туманов остановил его:
– Поздно. Опусти оружие, лейтенант, ему уже ничем не поможешь. Да и нельзя нам стрелять. Чего доброго, те, что снаружи, тоже слетят с катушек и устроят нам кровавую баню. Причем на нас же все и спишут. Пошли наверх. Один ты сюда больше не пойдешь.
Лейтенант все же замахнулся на психа прикладом, но тот лишь бросил на него косой жуткий взгляд и вернулся к своему зловещему занятию. Медик опустил карабин – стрелять и правда нельзя, а прикладом через решетку не достанешь, еще, чего доброго, ухватится да из рук выдерет… В клетках, разбуженных воплями, начиналась форменная вакханалия. Одни требовали пить, другие – есть, остальные просто выли и рычали, бросаясь на решетки. То тут, то там вспыхивали драки. Вот еще в одной клетке сразу двое прижали к решетке сокамерника, просунувшего сквозь нее руки, и дикий вопль прервал на несколько мгновений общий гул. В другой клетке кого-то так приложили в драке, что разбили голову. Пострадавший при этом уже никак не реагировал на то, что более удачливые соседи по палате принялись жадно слизывать его кровь. Медика передернуло от отвращения. Такое ни в каком учебном центре не сымитируешь, подумал он, отступая к лестнице и сжимая в руках снятый с предохранителя карабин. Теперь главное, чтобы замки выдержали и никто не вырвался.
Десантники вернулись в кабинет главврача. Пулеметчик повернулся от окна, отрицательно мотнул головой – мол, ничего нового. Командир уселся на контейнер, прикрыл глаза. Он понимал, что долго так не протянуть. Придется что-то выбирать. Медик устроился просто на полу, у двери – чтобы видеть коридор и лестницу. Внезапно запиликал лежащий на столе спутниковый телефон. На экранчике высветился номер Мендосы.
– Ну как, Мигель, ты наконец надумал совершить обмен?
– Я должен знать, каким образом ты собираешься вытащить нас отсюда.
– Э, нет, амиго. Так не пойдет. Я же сказал. Сперва мне нужно получить твое согласие. Детали потом. Ты, знаешь ли, не в том положении, чтобы диктовать условия. Видишь ли, у меня есть информатор в местной спасательной службе. Я точно знаю, сколько у тебя в доме людей. Только двое, не считая тебя самого, ведь так? И патронов у вас немного. Не отобьетесь, если ЭТИ вдруг решатся штурмовать. Ты же понимаешь, они не вас, они проказы боятся. Кстати, хочу тебя обрадовать, еще двое твоих людей живы – возможно, ты их видел со мной сегодня недалеко от дома – и они уже согласились работать на меня.
Туманов промолчал, понимая, что это блеф. Нет, не может быть. Мендоса явно не в курсе, что парни еще вчера связались со своим командиром. Наверняка он просто заметил их во время утреннего инцидента. Но холодком в душе потянуло. А вдруг?
– Ты все-таки подумай, Мигель. Только недолго. Я не тороплю, но… Все же тебе надо спешить, – напомнил Мендоса и отключился.
Тоже мне психолог, мысленно чертыхнулся Туманов, заметив, что Мендоса старается каждый раз оставить последнее слово за собой. Кстати, как-то очень уж нервно он в этот раз разговаривал. Словно его кто-то сильно напугал. Видно, здорово его заказчики расстроены задержкой. А уж как они разозлятся, когда не получат желаемое…
Туманов положил телефон на стол и вышел из комнаты. Подумав, двинулся к лестнице, ведущей на смотровую площадку башни. Поднявшись наверх, он обошел площадку по периметру, оглядывая окрестности. Уже завершая обход, полковник заметил то, чего не видел раньше, с других точек это нельзя было увидеть. На стене, выходящей на каньон, из одного из окон первого этажа в русло реки почти отвесно свисал трос. Кстати, это окно единственное не имело решетки.
«Может, это и есть тот самый путь отхода, о котором говорил Мендоса?» – Туманов какое-то время смотрел на каньон – нет, не похоже. Даже если туда спуститься по тросу, то из реки, скорее всего, уже не выберешься. Течение крайне бурное, воды после урагана много. Да и берега – стены отвесные. Не вариант.
«Но ведь как-то же он собирается вытащить, если не нас, то хотя бы контейнер. И я сильно сомневаюсь, что полиция или военные в курсе его истинных интересов в этом деле. Даже если Хорхе поспособствовал их появлению здесь. Иначе нас бы уже на фарш покрошили. Значит, выход есть. Просто мы его пока не видим». – Командир еще раз окинул взглядом окрестности и спустился к остальным.
Глава 29
Утро в миссии Армии спасения началось как обычно. Общий подъем, молитва, завтрак. Потом все разошлись по рабочим местам. Синоптики обещали, что сегодня дождя не будет, и, похоже, их прогнозу суждено было сбыться. Поэтому Глория Паркер снова устроилась под навесом столовой, откуда хорошо просматривалась вся территория миссии и подступы к ней. И о непрошеных гостях на трех джипах, два из которых имели полицейскую раскраску и мигалки на крыше, она знала еще до того, как ей об этом сообщил парень, дежуривший у ворот миссии. Что ж, полиция – это серьезно. Паркер сложила бумаги в папку. Со стороны входа в лагерь появилась толпа полицейских во главе с тем самым пузатым коротышкой с сержантскими нашивками, которому она вчера пыталась растолковать негуманность действий армии и полиции по отношению к пациентам лепрозория. Позади полицейских держался тот самый немолодой сеньор в пончо, с которым начальница познакомилась в первый день работы миссии. Кажется, его зовут… Да, Мендоса. Хорхе Мендоса. Он еще говорил, что здание, в котором теперь лепрозорий, когда-то принадлежало его родственникам. Судя по всему, это он приехал на третьем джипе. Сегодня Мендоса не выглядел таким обаятельным и добродушным, как в день знакомства. Скорее, он был чем-то очень недоволен, разочарован и рассержен. Однако держал себя в руках и вперед не лез, хотя Паркер почему-то сразу утвердилась во мнении, что визит полиции в миссию – исключительно его инициатива. Кстати говоря, во время ее вчерашней безрезультатной «беседы» с полицейским офицером возле лепрозория он тоже мелькал где-то рядом. Наверное, у него есть какие-то свои планы относительно этого дома с башней. Интересно, какие? Однако пора пообщаться с представителем власти.
