Анатолий Гончар - В поисках упавшей ракеты
Немирович поглядел вправо, влево и, оставшись вполне доволен местностью, передал по рации:
– Сергеевич, разделяемся. Прием.
– Принял, – ответил Иванов. – Головняк, первая тройка ядра, продолжаем движение, – кивнул радистам, – вы тоже. Остальные на месте.
Немирович проследил взглядом за уходящими выше разведчиками и, в свою очередь, скомандовал:
– Старшие троек ко мне.
Когда вызываемые прибыли, капитан, указывая на заранее отмеченные ориентиры, принялся объяснять диспозицию предстоящего боя. Времени для подготовки встречи непрошеных гостей хватало в избытке, так что можно было вкратце объяснить задачу всем и каждому.
– Слава, – Немирович обратился к сержанту Юрьеву, – снайпера поднять вон туда, – замкомроты показал на находившуюся выше по склону трехглавую скалу, от каждой головы которой вниз сбегала широкая трещина. – Не знаю как, но ты должны втиснуть его в одну из этих трещин. Понятно?
– Сделаем, – уверенно заявил командир второго отделения, в боевом порядке выполнявший функции старшего тыловой тройки.
– Хорошо, верю. Слушаем дальше: пулеметчика разместим на левом фланге, вон под тем камушком, – взгляд Немировича указал на огромный серый валун, сильно напоминающий отрубленную голову гиганта. – Пожалуй, ты, Слав, сядешь рядом с ним. Будешь корректировать огонь и задавать цели. А ты, – капитан обратился к младшему сержанту Рыжкову, старшему второй тройки ядра, – возьмешь…
…Инструктаж продолжался десять минут, затем старшие троек ушли, а Немирович, выждав какое-то время, пошел вдоль линии обороны, лично проверяя рациональность выбранных спецназовцами позиций и еще раз уточняя сектор стрельбы каждого.
– Не высовываться, – несколько раз прокатилось по цепи залегших спецназовцев. Немирович поднял над камнем взятую у Седых трубку разведчика. Противник приближался, и довольно быстро. Вот уже можно было различить лица впередиидущих. Но Немирович все медлил, американцы были не дураки – их головной разведывательный дозор двигался на значительном удалении от основной части подразделения. Неожиданно преследователи остановились.
«Заметили? – мелькнула отчаянная мысль. – Надо открывать огонь», – подумал Немирович, ожидая, что вот-вот и разведдозор американцев рассыплется в разные стороны, укрываясь за многочисленными каменными нагромождениями. Подумал, но приказа не отдал. И как выяснилось, правильно сделал – американцы, припав на одно колено, внимательно оглядывались по сторонам, но тем не менее никаких других действий не предпринимали. Текли минуты. Немирович нервничал, опасаясь провала своей задумки. В свете этого даже грозившая всем смертельная опасность отошла на второй план – о смерти, своей или чьей-либо другой, сейчас не думалось совершенно.
Глава 28
Капитан Тейлор взглянул на экран коммуникатора – красная точка на высвечивающейся карте местности и обозначавшая продвижение группы Метью Янга значительно вырвалась вперед.
– Джим, – Тейлор вызвал первого сержанта.
– Да, сэр, – через секунду отозвался Робертс. Он тяжело дышал, видимо, ускоренный подъем в горы давался ему не так легко, как можно было себе представить по скорости передвижения шедших с ним взводов.
– Оставайся на месте, ожидай моего подхода! – приказал Тейлор. – Дальнейшее продвижение осуществляем параллельно.
– Слушаюсь, сэр, – ответил Робертс и приказал шедшему рядом радисту: – Сэм, общая команда: «Прекратить движение. Наблюдать. Ждать дальнейших указаний».
Радист Сэм Дженкинс покорно кивнул и взялся за радиостанцию.
Передав приказ, Сэм огляделся по сторонам. Увидев небольшой клочок тени, падавшей от одинокой скалы, он направился прямо к нему. Приказ от капитана пришел как нельзя вовремя, Сэм чувствовал, что еще немного, и его перегревшееся на солнце сердце лопнет от нагрузки. Дженкинс гордился своей службой, гордился тем, что ведет свой род от первых переселенцев – первопроходцев Дикого Запада. Но он никогда не думал, что ему будет так тяжело, жарко и, самое главное, страшно. Возможно, он чувствовал себя так от того, что был одним из немногих в их роте, кому еще не приходилось участвовать в настоящем бою. Та краткая перестрелка, произошедшая под завывание ветра и в плохую видимость, обошла его стороной. В те минуты он оказался в числе замыкавших колонну и по команде «Противник» просто упал на землю, зарылся в песок, да так и лежал до конца, пока скоротечная перестрелка не сошла на нет. Сэм даже не увидел трупов – их отнесли куда-то в сторону, прежде чем поступила команда на продолжение выдвижения. А сейчас они шли по пятам русских спецов, которые не только уже убили двух его товарищей, но и сбили два боевых вертолета. Впрочем, капитан обещал, что это будет нетрудная задача, что они сомнут горстку русских, не понеся больше ни единой потери. А капитан лгал редко, к тому же обычно выполнял свои обещания. Так что в перспективе Дженкинса и его сослуживцев ждало поощрение от командования. Но все же отчего-то перспектива встречи с русскими Сэма совершенно не радовала.
– Что, Сэм, пригорюнился? – сержант Робертс опустился рядом.
– Тревожно, – отозвался Дженкинс и отложил в сторону свою винтовку. Не считая лейтенанта Янга, сейчас он и первый сержант были единственными, кто мог позволить себе такую вольность. Сэм Дженкинс потому, что был радистом и его главной задачей было поддерживать связь, а Робертс оттого, что был командиром и основным для него было не стрелять, а руководить боем.
– Тревожно, это хорошо, – без тени усмешки сказал сержант. – Хуже, если человек теряет чувство опасности. Тревожиться, значит, быть настороженным, внимательным, все видеть, все подмечать. Запела птица, завыл волк, осыпался камень, пригнулась ветка…
– Но здесь нет деревьев, сэр… – позволил себе прервать сержанта радист.
– Верно, – согласился Робертс. – А если бы были? Вон видишь, орел?
Сэм не видел, но на всякий случай кивнул.
– Был бы я местным жителем, я бы уже сказал, зачем он кружит и кого высматривает. Час назад мы вспугнули птиц, ты знаешь, что это за птицы?
– Нет, сэр, – откликнулся радист и, облизнув пересохшие губы, потянулся к висевшей на поясе фляжке.
Движение не укрылось от бдительного взгляда сержанта.
– Не следует пока пить, мы не настолько устали и терзаемы жаждой. Вода еще пригодится. И не облизывай губы, они потрескаются.
– Да, сэр, – судорожно сглотнул Дженкинс и вдруг вспомнил ходившие про сержанта слухи: поговаривали, что в жилах Робертса течет толика туземной крови, якобы в его роду попадались индейцы. Может быть, от того сержант и страдал нездоровой страстью к занудным морализаторским рассуждениям и беседам?
– Дженкинс, ты хороший парень, но в тебе нет стержня, – вдруг сообщил сержант.
– Простите, сэр? – не поняв сказанного, переспросил Сэм.
– В тебе нет того, что определяет в мужчине твердое желание идти вперед к цели. Какова твоя цель, рядовой?
– Я, мне, – начал было радист, собираясь сказать нечто привычно патриотическое, но неожиданно передумал и вместо ответа задал вопрос: – а какова ваша цель, сэр?
– Ты шустрый малый, – в голосе сержанта прозвучало неодобрение, тем не менее на вопрос он ответил: – у меня много целей, Сэм. Например, сегодня моя цель выжить. Неплохо бы и тебе иметь такую же. – первый сержант усмехнулся, ободряюще хлопнув рядового по плечу, встал на ноги, пройдя немного вперед, взял в руки бинокль и принялся всматриваться куда-то в горы. И Дженкинс, глядя на его ярко освещенную солнцем, слегка ссутулившуюся фигуру, вдруг заметил, что первый сержант тоже пребывает в тревоге, и неожиданно для самого себя понял: капитан ошибался – легкой прогулки не предвидится. Не в этот раз.
Команда на выдвижение поступила через двадцать минут. А еще через две с половиной минуты добрую треть авангарда засыпало свинцовыми градинами. Почти тотчас выстрелы раздались и на гребне хребта. Рота капитана Тейлора, сразу же понеся значительные потери, вынужденно вступила в бой.
Глава 29
Несмотря на то что удалось уничтожить весь авангард противника, Немирович чувствовал себя раздосадованным. Признаться, он рассчитывал на большее. Увы, ядро американцев, вопреки его чаяниям, не сократило расстояние, не сблизилось с головным дозором и потому пострадало не так сильно, как хотелось. И вот теперь, оправившись от первоначального шока, американцы повели наступление по всем правилам военной науки. Пользуясь своим подавляющим численно-огневым превосходством, рейнджеры под прикрытием снайперско-пулеметного огня неспешно продвигались вперед, охватывая обороняющихся с левого, наименее защищенного фланга.
– Стас, – Немирович вызвал по радиостанции сержанта Юрьева.
– На приеме, – тут же отозвался тот.
– Пулемет. Левый фланг. Держи! – бросив несколько отрывистых слов, Немирович прильнул к прикладу, и три короткие очереди ушли в наступающего противника. Один рейнджер ткнулся лицом в щебенку, второй спешно попятился. Но капитана заметили и тут же прилетели ответные пули. Болью обожгло левую руку. Немирович упал за камень, правой рукой накинул жгут чуть выше пробитого предплечья. Ухватив зубами короткий конец жгута, сделал три оборота. С трудом справился с завязкой узлов и вновь взялся за автомат. Раненая рука начала быстро «деревенеть», но боль почти не чувствовалась, кровь перестала сочиться, и, самое главное, Артем мог не только шевелить рукой, но вполне сносно действовать. Удовлетворившись оказанной самопомощью, Немирович прислушался – наверху тоже кипел бой. Капитан почувствовал, что разрывается на части, и вновь потянулся к радиостанции.
