Андрей Воронин - Наперегонки со смертью
Сначала он ждал Банду. Он надеялся, что тот после московского госпиталя найдет его дома. Он лелеял мечту увидеть воочию приехавшего к нему старшего лейтенанта Бондаровича, принять его как самого дорогого гостя. Но время шло, а Банда не приезжал, вообще не подавал признаков жизни, не присылая даже коротенькой весточки. И постепенно он стал превращаться в легенду, во что-то воображаемое и неосязаемое, светлое и лучшее. Как покойный отец.
А потом вдруг Банда приехал. Будто с неба свалился. Будто воскрес из мертвых.
И вот он снова собрался уезжать, уезжать прямо сегодня, и Олега не оставляло странное предчувствие, как он ни переубеждал себя, что на этот раз Сашка уж точно исчезнет из его жизни навсегда.
Он молча смотрел теперь на Банду, мучительно пытавшегося подыскать хоть какие-нибудь слова оправдания, и во взгляде его было столько печали и разочарования, что Сашка не выдержал, отвел глаза.
— Олег, пойми… Ты нашел себя. Ты твердо стоишь в этой жизни на ногах. Ты знаешь, чего хочешь, и знаешь, чего в конце концов добьешься. У тебя есть «сегодня» и обязательно будет «завтра», и даже сегодня ты можешь планировать и прогнозировать свое завтра…
Востряков пытался что-то возразить, но Банда жестом остановил друга и тут же снова заговорил — с жаром, искренне, высказывая, выплескивая на Олега все, что накипело у него на душе за все эти бестолковые годы его такой непутевой и такой короткой пока еще жизни.
— А у меня, Олежка, всего этого нет. Я, как дерьмо в проруби, болтаюсь между небом и землей, никому не нужный и ничего не значащий. Мне это надоело! Я хочу определиться, хочу какой-то стабильности, какого-то тайного, недоступного мне пока смысла в этой треклятой жизни…
— А ты оставайся со мной. Станешь моим компаньоном. Я введу тебя в курс всех моих дел. Тебе понравится! Будешь работать, нормально зарабатывать, а потом мы найдем тебе отличную девчонку из местных…
-..я женюсь, нарожаем мы с ней кучу детей, построим дом. Да? Ты это хотел предложить?
— А что в этом плохого?
— Плохого, Олежка, ничего. Я, может, именно об этом и мечтаю всю жизнь. С тех пор, как из детдома вышел, как окончательно понял, что в этом мире я один-одинешенек.
— Так в чем же дело? — Олегу вдруг на миг показалось, что он сумеет уговорить друга. Что Банда вопреки своему упрямству и категоричности на этот раз сдастся, уступит под напором здравого смысла — Оставайся! Мы сегодня же, прямо сейчас, поедем на фирму. Я начну тебе все объяснять, показывать. А завтра махнем за товаром в Одессу…
— Олег, я в этой жизни кто?
От неожиданного вопроса друга Востряков опешил. Несколько томительных секунд с недоумением всматривался он в лицо Банды: пытаясь понять, к чему тот клонит, но так и не врубившись, неуверенно произнес:
— Как — кто? Человек.
— Ты тоже человек. И Ахмет был человеком. И «духи», которых мы пачками валили в Афгане, тоже были человеками… А вот лично я — кто?
— Банда, чего ты хочешь?
— Я хочу знать, кто я. Ты мне можешь ответить?
— Конечно. Ты — Александр Бондарович, бывший офицер-десантник…
— Еще?
— Ну… бывший детдомовец…
— Что ты все «бывший», «бывший»… А еще?
— Тьфу, черт! Просто парень хороший, вот и все!
— Вот именно! — Банда в сердцах даже сплюнул. — Просто хороший парень! Что, профессия у меня такая? Что, предназначение в жизни у меня такое? Что это значит — «хороший парень»? И кто сказал, что я был хорошим в том же Афгане, или в Москве, или в лагере Ахмета? Может, «зэки» или «духи» меня хорошим парнем считали, а?
— Зато я так считаю!
— Ты! — и вдруг Банда как-то враз сник и успокоился. — Ты, Олежка, если на то пошло, куда лучше меня будешь. Но даже не в этом дело… Понимаешь, если я останусь здесь, у тебя, я знаю, что ты мне поможешь. И жизнь моя наладится, все пойдет, как надо. Как говорится, все у меня будет по-людски…
— Ты говори-говори, не молчи.
— Я и говорю, — Банда вытянул из пачки сигарету и протянул Вострякову, затем закурил сам. — Ты мне поможешь. Это чертовски здорово — иметь такого друга, как ты, готового на все… Но я хочу добиться чего-то сам. И вот тогда я приеду к тебе. Я буду уверен, что я не лишний человек на земле, даже когда на ней все спокойно и вокруг нет врагов, которых надо уничтожать. Я хочу, Олег, доказать сам себе, что я не только робот-убийца, что я нормальный мужик, способный на многое… Или хотя бы на самую малость.
— Так я тебе…
— Ты мне предлагаешь все готовенькое. А я хочу сам. Мне надо обрести уверенность в себе, понимаешь? Я хочу хоть что-то доказать самому себе Востряков давно уже все понял, и последняя надежда удержать друга рухнула. Он молча курил, думая теперь только об одном — лишь бы Банда не исчез навсегда, не сгинул навечно на жутких поворотах своей странной судьбы.
— Я уеду, но ты будешь теперь всегда знать, где я и что со мной, — Банда как будто читал мысли Олега. — Я тебе и писать буду, и звонить. Я буду к тебе приезжать и сам с радостью приму в гости, как только у меня будет своя крыша.
— Я знаю.
— Вот видишь!
— Вернее, Банда, я надеюсь, что ты не исчезнешь, как в прошлый раз. Это ж кому скажи — за три года ни единой весточки не прислал!
— Извини, Олежка, еще раз. Виноват я. Но теперь все будет иначе. Ты — единственный близкий мне человек. Ты мне как брат родной. Которого у меня и не было никогда.
— Эх, Банда! — Востряков вдруг почувствовал, что на глаза наворачиваются непрошенные слезы, и поспешил отвернуться и закашляться, будто поперхнулся сигаретным дымом. Но это не укрылось от взгляда Бондаровича, и Сашка положил руку другу на плечо:
— Олег, так и будет!
Они снова замолчали, думая каждый об одном и том же — о предстоящем через несколько часов, а может быть, и минут отъезде, и первым молчание нарушил Востряков:
— Банда, может, тебе денег дать? Хотя бы на первое время. У меня есть, пару тысяч баксов запросто одолжу. Потом вернешь, — Олег специально акцентировал внимание на том, что деньги пойдут в долг, чтобы не ставить друга в неловкое положение, но Банда в ответ лишь покачал головой.
— Спасибо, но мне не надо У меня еще осталось тысяч пять долларов, наверное…
— Сколько?!
— Тысяч пять. Мне хватит. Я их у Ахмета в сейфе взял, когда из лагеря уезжал. Плюс свои — зарплата, так сказать… А еще машина есть. Так что первое время выдержу, не пропаду.
— Ты точно не пропадешь! — убежденно подтвердил Востряков, ни на секунду в этом не усомнившись.
— Ладно, оставим. Давай лучше вот о чем… — и Банда чуть заметно кивнул в сторону сарая.
* * *Сарай во дворе Востряковых был поистине уникальным сооружением. Здесь, в этой части Украины, сараи строили с размахом и выдумкой. Под общей двускатной крышей умещалось с десяток разнообразнейших помещений. Огромные двустворчатые ворота открывали вход в центральную часть — ток с глинобитным, твердым, как бетон, полом. Сюда мог спокойненько заехать небольшой грузовик типа распространенного в деревнях пятьдесят третьего «газона». Когда-то именно здесь вручную цепями молотили пшеницу, рожь, овес. В дальнем углу тока стояла старинная, еще с польских времен, ручная сенорезка — агрегат, позволявший измельчать сено и солому в мелкую сечку, нарубая корм для скота двумя огромными, как косы, закрепленными на колесе ножами В боковых стенах тока было множество дверей — помещения под зерно и под дрова, под торфобрикеты и под комбикорм, закуток для теленка и несколько загородок для свиней, скромная мастерская с набором простейших, но самых необходимых в хозяйстве инструментов и наконец кладовка.
С улицы, кроме главных ворот, в сарай вело еще три входа: двери в коровник, в стойло для лошадей, теперь пустовавшее, и вход к свиньям «с тылу», незаменимый при очистке загородок для хрюшек.
Все сооружение венчал огромный чердак, на который вела лестница прямо с тока и в котором умещалось по меньшей мере тонн пять — семь сена.
— Это еще дед строил! — с гордостью похвалился Востряков в первый же день, когда они с Бандой осматривали подворье. — У нас такие сараи называют «клуня».
Именно здесь они и спрятали оружие, привезенное Бандой.
Когда ребята загнали джип в клуню, на всякий случай поплотнее прикрыв за собой, хоронясь от постороннего взгляда, ворота, Банда удивленно осмотрелся, не представляя себе, где именно в такой активно эксплуатируемой постройке можно найти надежный тайник под столь необычный и опасный груз, как десяток боевых гранат, добрая дюжина самых крутых «стволов» и пара ящиков патронов.
— В сене, что ли, оружие зароем? — спросил Сашка Вострякова, пытаясь угадать, что придумал Олег, но тот лишь покачал головой.
— Зачем? Не хватало еще, чтобы мама наткнулась. У меня тут куда лучшая схованка есть. Пошли!
