Александр Тамоников - Вернуться живым невозможно
9 октября, строительная площадка, жилая зона российских специалистов. 2.40 местного времени
Отряд, ведомый полковником Клинковым, вышел на окраину «зеленки». Командир «Рыси» вызвал к себе командиров групп. Как только те явились, полковник указал им на светящийся впереди и немного внизу за дорогой строительный объект:
— Перед вами ГРЭС, слева за колючкой домик – медицинский пункт, справа жилой модуль строителей. Далее сама стройка. По дороге барражируют два полицейских джипа. Задача перед нами простая – проникнуть на территорию объекта, взять под контроль наблюдателей Флинта в медпункте и тихо, незаметно для полицейских вывести строителей в район котлована. Самим же занять модуль, «конфисковав» у наших сограждан гражданскую одежду.
Градовский проговорил:
— Да, действительно, все просто, как дважды два, только больше всего меня настораживает подобная простота.
Клинков согласился:
— Ты прав! Внешне объект выглядит «чисто», а вот что там прячется на самом деле, неизвестно. Посему приказываю группе «Оса» провести разведку. Для чего группу разбить на две подгруппы, обойти объект по флангам, зайти в тыл и оттуда, преодолев полосу проволочных заграждений, начать прочесывание местности с выходом одной подгруппы к медпункту, второй к модулю!
Градовский спросил:
— И дальше?
Клинков взглянул на майора:
— А дальше, Сеня, все, как обычно, доклад мне и продолжение работы, которую я тебе обозначу!
Командир «Осы» проговорил:
— Ясно! Допустим, мы без проблем выйдем к целям, но в то же время попадем в поле зрения полицейских патрулей. С ними как быть? Они не будут ждать, пока мы согласуем наши действия, а поднимут тревогу. И тогда вся разведка летит к чертям собачьим.
Клинков ткнул пальцем Градовского в грудь:
— А вот чтобы этого не произошло, Семен, ты должен выйти к целям незамеченным. Я их отсюда, при всем желании, нейтрализовать не смогу. Завалить да, но не нейтрализовать. Даже отвлечь не могу. Любая нештатная ситуация послужит поводом для поднятия полицейскими тревоги. Так что ты уж как-нибудь постарайся незамеченным, Сеня!
Майор вздохнул:
— Ясно! Разрешите начать разведку?
— Разрешаю!
Градовский отошел от Клинкова и Дронина. В 2.56 бойцы группы «Оса», разбившись на две части, по одному пересекли шоссе и скрылись. Первую часть работы они сделали успешно. Что последует дальше? Этого не знал никто.
Проводив личный состав группы «Оса» взглядом, Клинков повернулся к командиру ударной группы «Зенит» майору Дронину:
— Как только Семен выведет своих людей к медпункту и модулю, начинаем работу мы. Так же, как и ребята «Осы», обходим объект, но в тыл не углубляемся, а проникаем на территорию с флангов. Одну подгруппу поведешь ты, другую я. На тебе и дальнейшая эвакуация строителей в котлован.
Дронин кивнул:
— Понял, командир!
В 3.10 прошел доклад Вьюжина о занятии рубежа действия на высоте 211,0.
Бойцам «Осы» на проход территории строящегося объекта понадобилось чуть больше часа. Ровно в 4 утра станция командира «Рыси» издала сигнал вибровызова. Клинков ответил:
— Рысь на связи!
Услышал голос Градовского:
— Я – Оса! Группа у целей!
— Отлично! Как обстановка внутри объекта?
— Как на кладбище.
— Что делают наши «дятлы» в медпункте?
— Врач спит. Сестра сидит, пригорюнившись, у окошка, глядя на модуль.
— Что, вот так постоянно сидит и глядит на жилой комплекс?
— Именно, командир! Кстати, симпатичная девица, и чего они платки на фейсы натягивают?
— Тебя забыли спросить! Ладно! Скажи, незаметно для медсестры проникнуть в модуль можно?
Градовский ответил категорично:
— Нет! Это исключено!
Клинков повторил:
— Исключено!
Встряхнулся:
— Что ж! Тогда остается один выход, брать наблюдателей! Но быстро, чтобы сестричка и глазом не моргнула и чтоб не успела подать сигнал тревоги Флинту или его сообщникам. Задача ясна?
— Так точно!
— Выполняй! По окончании захвата доклад из медпункта.
— Понял! Выполняю!
Командир «Осы» подозвал к себе первую боевую двойку, поставил задачу по нейтрализации вражеского поста наблюдения, и фигуры капитана и лейтенанта метнулись по яме к зданию медпункта.
В самом же медицинском учреждении царило полное спокойствие. Врач Рахим Ачал и медицинская сестра Лилиан Каран, метиска по рождению, выполняли задание, полученное от заместителя самого Дуни Абу Бара, – следить за российскими строителями и сообщать об их действиях некому Рамазану Фалади, о котором не имели ни малейшего представления. В настоящий момент врач спал на кушетке перевязочной, сестра сидела возле окна, выходящего на модуль, где размещались российские специалисты. Она хотела спать, но отгоняла сон, применяя всевозможные препараты. Ей нельзя спать, нельзя ничего упустить из того, что касалось строителей. Лилиан не испытывала к русским неприязни. Люди приветливые, отзывчивые, работящие, за помощью обращаются редко, только если сами не могут справиться с производственной травмой. И ведут себя достойно, скрывая боль шутками. Они, как и Лилиан, неплохо владели английским языком, по крайней мере, общаться могли без проблем, часто дарили ей цветы, чего никто и никогда в ее жизни не делал. Лилиан понимала, что ее с врачом, противным, прыщавым и постоянно пристающим к медсестре, недавно потерявшей мужа, свою единственную опору, заставили следить за симпатичными и крепкими, не то что местные «гнутики» (как она называла мужчин Бутара за их привычку постоянно кланяться к месту и не к месту, уже по привычке), русскими парнями не просто так. Не из-за того, что они могли вести подрывную деятельность в ее стране, о какой подрывной деятельности могла идти речь, когда русские делали святое дело – строили ГРЭС, источник электроэнергии, так необходимой государству? Что-то подсказывало Лилиане Каран – русским грозит опасность. И она участвует в какой-то плохой игре. Но иначе поступить не могла. Доктор Ачал предупредил: откажется работать на Фалади, не только потеряет работу, но и будет брошена на панель. А в этом случае по законам Бутара ее дети, сын и дочь, передавались на воспитание государства, а мать-проститутка навсегда лишалась общения с ними, если до этого не умирала от рук фанатиков, забивавших женщин легкого поведения камнями. Правда, чаще это касалось замужних женщин, но, если фанатики достанут ее, кто будет разбираться в том, изменила ли она мужу или нет. Лилиан и с Рахимом Ачалом спала, чтобы не лишиться работы. Хорошо еще, что тот страдал какой-то мужской болезнью и на близость был способен не чаще одного раза в неделю. Да и то она давалась ему болезненно. Особенно при наступлении оргазма. Сама же медсестра ничего, кроме отвращения, к врачу не испытывала. Ни во время близости, ни вне ее. А русские ей симпатичны. Муж Лилиан был такой же! Офицер бутарской гвардии, статный, крепкий, доброжелательный и нежный с женой и детьми. Он погиб случайно. Уснул вечером, утром не проснулся. Военные, что увезли тело, сказали: умер муж от острой сердечной недостаточности. Но вскрытия не проводили, похоронили по законам шариата до заката солнца. Друг мужа намекнул Лилиан, что тот умер не случайно, а потому, что отказался перейти на сторону Дуни. И вроде его отравили. Но кто и что теперь это докажет? Никто. Да, русские ей симпатичны, а вот она вынуждена следить за ними. И неизвестно, к чему приведет эта слежка. Но точно уже ни к чему хорошему. Она могла бы предупредить русских, но о чем? О слежке? Это ничего бы им не дало, а она потеряла бы все, в прямом смысле этого слова. Почувствовав, что вновь погружается в дрему, Лилиан достала упаковку таблеток. Но что от них толку? Решила заварить чай. В чайнике вода покрывала лишь дно. А колонка скважины за дверью, всего в трех метрах от здания, но Лилиан не имела права покидать пост без разрешения Ачала. Доктор же спал. Немного подумав, она прикрыла плотнее дверь перевязочной, взглянув в окно и ничего не заметив, рванулась к выходу. И у колонки попала в крепкие мужские объятия. Но не такие, в которые хватают те, кто желает добраться до интимных мест женщины или свалить ее. Она попала в жесткий захват офицера спецназа, который одной ладонью закрыл ей рот, другой прижал обе руки к телу, ногами лишив возможности двигаться. Лилиан от неожиданности вздрогнула. Чайник выпал из рук. Упал на песок, практически не издав звука при падении. Все внутри женщины похолодело. Мужчине не надо было так держать ее, женщина сама остолбенела и потеряла способность к сопротивлению. В чувство ее привел спокойный голос напавшего.
Он спросил:
— Владеете ли вы английским языком?
Лилиан кивнула головой.
— Кричать не будете, если отпущу?
Медсестра отрицательно покачала головой.
— Хорошо! И пытаться поднять шум не станете?
Вновь отрицательное покачивание.
— Хорошо!
Мужчина отпустил ее. Лилиан обернулась и вновь чуть не лишилась сознания, увидев спецназовца в боевой форме, напарника того, что захватил ее. В шлеме, очках прибора ночного видения похожего на пришельца из иного мира. И только переведя взгляд на напавшего, вздохнула облегченно. Этот мужчина был без защитного шлема и приветливо улыбался. И Лилиан вдруг стало совсем не страшно. Люди, которые ТАК улыбаются, не способны на подлость и насилие, несмотря на то что вооружены и явно являются военными или… полицейскими. Хотя нет… эти люди не были бутарцами. К тому же человек без шлема очень напоминал русских с объекта. Он спросил:
