Виктор Доценко - Тень Бешеного
По первой выпили под селедочку пряного посола, с зеленым лучком. Рядом дымилась молодая картошка в деревянной миске, щедро посыпанная укропом и заправленная неторопливо тающими ломтиками сливочного масла, выглядывающими из надрезов на картофелинах. В другой мисочке, глиняной, плавали в ароматном рассоле молодые огурчики.
Иван ловко вытащил огурчик и осторожно захрустел, не желая показаться жадным. Ведь он, так же как и Константин, маковой росинки не имел во рту с самого утра.
Когда выпили по третьей, напряжение немного раз–рядилось. Тут как раз подоспели шашлыки. Иван подносил по три шампура, снимал дымящееся мясо вилкой и нанизывал новую порцию. Над столиком витал одуряющий аромат поджаренной, с дымком, сочной баранины.
Константин ел все подряд и думал о том, что, очевидно, придется просить разрешение у вдовы заночевать на даче. Судя по красноречивым взглядам, которые раскрасневшаяся Лиза бросала на сыщика, тому перед сном предстояло немало потрудиться, чтобы доказать свою способность заниматься не только частным сыском, но и еще кое–чем.
Неприятности начались, как всегда, неожиданно.
Откуда взялись эти трое с опухшими от недосыпания лицами, в мятой одежде, со всклокоченными волосами и пистолетами в толстых, как боксерская перчатка, лапах? Словно из‑под земли выросли. Все потому. что штат агентства «Барс» позволил себе немного расслабиться после удачно выполненного задания.
Двое крепких парней с торсами, как бочонки, стояли чуть поодаль, держа на прицеле каждый свою цель — Константина и Ивана. Третий был, вероятно, главным, потому что вел себя по–командирски да и по возрасту был старше остальных.
Константин заметил, что пистолеты у всех были дешевые, «мейд ин косоглазия», китайские. Старший шагнул вперед, криво улыбнулся щербатым ртом и хрипло предупредил:
— Всем молчок! А то…
Он сделал красноречивый жест, резко проведя рукой по горлу, и добавил:
— Не злите моих ребят. Мы тут в кустах из‑за вас уже третий день паримся…
Яснее не бывает.
Лиза словно окаменела. Только выронила бокал, который упал на стол и разбился. Иван и Константин замерли. Они уже бывали в подобных переделках и знали, что теперь главное — ловить момент, когда один из незваных пришельцев на что‑нибудь отвлечется.
А тогда…
Сжимая пистолет в правой руке, старший подошел ближе. Левой рукой схватил Лизу за руку и вытащил из‑за стола.
— Со мной идешь, сучка! И не вздумай орать, пристрелю.
«Ну, это едва ли», — подумал Константин.
На пистолетах не было глушителей. Ребята так долго ждали появления Лизы на даче, что на радостях забыли привинтить глушители к китайским пукалкам. Или они просто отморозки тупые? Надо проверить.
Проверкой немедленно занялся Иван. Когда старший втащил слабо упиравшуюся Лизу по ступенькам на крыльцо дачи, а потом в дом, Иван обернулся к оставшимся двоим. С шумом втянув носом воздух, он озабоченно произнес:
— А что, пацаны, может, шашлычок‑то снять с огня? Сгорит ведь зазря. Как говорится, не пито, не едено…
Парочка переглянулась. Оба давно приглядывались к шашлыкам и к тому продовольственному изобилию, что царило на столе. Иван точно рассчитал. Ребята осатанели от голода, торча в засаде.
Один из парней нервно проглотил слюну. У второго уже давно сам собой двигался кадык. Но оба с опаской посматривали в сторону дачи. Опасались гнева старшого, не иначе. Наконец голод взял свое.
— Ладно, давай шуруй к мясу, — разрешил один из них, с большой родинкой над глазом. Он нетерпеливо махнул пистолетом и, уже не сдерживаясь, произнес вполголоса: — Кому сказал? Только спокойно.
— Ясен день, — согласился Иван.
Не торопясь привстав, он подошел к мангалу, стоявшему тут же, в паре метров от стола. Наклонившись над дымящимися углями, он перевернул шампуры раз, другой. Из‑за дыма донесся его рассудительный голос:
— Эй, тебе какой, с жирком или попостнее?
Парень не успел ответить. Да это было и ни к чему.
Из‑за дыма он все равно не успел бы заметить, какой шампур Иван взял в руку и сильным взмахом руки отправил прямехонько в горло голодному бандюгану. Шампур глубоко вошел в горло точно под кадыком. Только нанизанные на стержень куски баранины помешали острой железяке войти еще глубже в человеческую плоть.
Парень выронил пистолет и инстинктивно схватился одной рукой за горло, а другой попытался вытащить шампур. Но кровь уже хлынула в горло: заполняя его, она заставила парня громко и надрывно всхлипнуть с таким звуком, словно кто‑то вытаскивал сапог из болотной жижи. Бандит привалился спиной к столбу, поддерживавшему резную крышу над столиком. Вытаращив глаза, он смотрел, как Константин молча прыгнул на второго и схватил его руку, выворачивая кисть с зажатым в ней «тэтэшником».
Несмотря на усталость после ночного бдения в засаде, второй бандит не потерял способности соображать. Свободной рукой он так саданул Константина в ухо, что у того в голове раздался набатный звон.
Помог Иван. Он уже успел воткнуть шампур глубже в горло первому парню, намертво пригвоздив его к столбу, затем устремился на помощь начальнику. Не раздумывая, каким приемом пользоваться, он просто поднял свой громадный кулак и обрушил его точным ударом сверху на голову. Тело бандита мгновенно обмякло, и он рухнул на землю, по дороге крепко приложившись виском об угол скамейки.
Не раздумывая, Константин рванул в сторону дачи, откуда до его ушей уже во второй раз донесся женский вопль. Иван остался на месте, зная, что уж с одним‑то противником начальник управится сам. А у Ивана еще оставалась незавершенка…
Промчавшись по дорожке, посыпанной кирпичной крошкой, Константин, ни секунды не раздумывая, взле тел вверх по ступенькам и ввалился в дом. Он решил действовать сразу, потому что ему были неизвестны планы старшого этой бандитской тройки. И если у него задание убить Лизу, то его требовалось опередить хотя бы на мгновение.
В просторной комнате на первом этаже Рокотов застал такую сцену: Лиза сидела в плетеном кресле, бессильно опустив руки и склонив голову на грудь. Волосы закрывали лицо. Главарь стоял над ней и поднимал руку, чтобы нанести очередной удар, когда услышал за спиной шум и обернулся.
Константину повезло, что на время экзекуции над бедной Лизой бандит положил пистолет на столик, что стоял рядом с креслом. Секунды промедления оказалось достаточно Константину, чтобы навалиться на мужика и подмять под себя.
Падая, тот вцепился в скатерть, потянувшись к пистолету. И вместе с ними на пол свалилась хрустальная ладья, в которой лежали когда‑то собранные Лизой и Сергеем в лесу сосновые и еловые шишки.
Константин подхватил ладью и несколько раз ударил противника по голове. Вполне вероятно, что и одного удара было достаточно, потому что уже после первого тот неподвижно растянулся на полу.
Не вставая, Константин притронулся к его шее и убедился, что погорячился, прикончив того, кто мог бы рассказать, зачем была затеяна вся эта заваруха. Не без труда поднявшись на ноги, Константин подошел к Лизе, присел перед ней на колени и раздвинул ее волосы, открывая лицо. Лиза всхлип–нула раз, другой и по–бабьи заголосила так, то Константин понял: она в добром здравии. Визуальный осмотр подтвердил это. Остался только смутный синяк на виске — последствие так и не начавшегося допроса.
— Чего он хотел? — спросил Константин, открыв бутылочку минералки и передав ее Лизе.
Та отпила глоток и мотнула головой.
— Ничего.
— Как это ничего?
— Он меня только начал бить, когда ты… когда ты его…
Она со страхом взглянула на распростертое на деревянном полу неподвижное тело своего мучителя.
За последние сутки она уже в третий раз сталкивается с покойниками. Редкая женщина переживет это спокойно. Но Лиза держалась мужественно, и Константин восхищался ее душевной силой.
Однако надо было что‑то срочно предпринять.
Тут же решили, что Лиза немедленно отправится на соседнюю дачу к подруге и переночует у нее. Едва ли неведомый противник предпримет сегодня еще одну атаку. Он уже понес ощутимые потери. Заботу о том, куда девать покойников, Константин взял на себя.
Взвалив тело главаря на плечо, он вышел из дома, оставив Лизу собирать кое–какие вещи, прежде чем отправляться к подружке.
Подойдя к Ивану, он сбросил мертвое тело на землю.
Ивана он застал за любопытным занятием. Помощник Константина сидел на траве и держал на коленях голову того несчастного, которого сам же и отоварил кулаком по темечку. Склонившись над покалеченным, Иван замер.
— Ты что? — удивленно поинтересовался Константин.
Иван предостерегающе поднял руку. Затем разочарованно вздохнул, скинул с себя неподвижное тело и встал, отряхивая колени.
— Он не сразу умер, — пояснил Иван, указав на труп. — Что‑то все шептал.
