Джекпот для лоха - Корецкий Данил Аркадьевич

— Это кому полторы тысячи долларов? Кузе прыщавому? Да он весь таких денег не стоит! И как-то все слишком просто получается!

Ираклий успокаивающе похлопал его по руке, доверительно прикрыл глаза.

— Кузя — это ширма. За ним стоят серьезные люди! А насчет простоты… Когда к большим деньгам привычка имеется, то они просто и добываются! Это для лохов все сложно!

Говоров задумался, анализируя эти слова. А ведь действительно… Пожалуй, он прав! Вот оно как в мире хитро устроено — и на ипподроме, и здесь: за простыми людьми стоят мощные силы, все об этом знают и ведут себя соответственно… Все, кроме лохов… Но он-то не лох! Уже не лох!

— Короче, давай попробуем, — жарко зашептал Ираклий, наклонившись к самому уху. — Сделаем дело, потом на время ляжем на дно, затаимся, а дальше видно будет. Может, ещё чего придумаем. За удачу, напарник!

Ираклий поднял рюмку на уровень глаз и, прищурившись, вгляделся в неё, будто заряжая содержимое своей энергией, как часто делали по телевидению модные нынче «психотерапэвты». Андрей повторил его действия, как зеркальное отражение.

— За удачу!

Они выпили одновременно.

Все обошлось. Натаныч ничего не заметил, а Нина Ивановна даже похвалила: мол, давай, помогай нам расторговываться! В последний раз, под руководством Ираклия, Андрей неплохо выиграл на угловом автомате. Теперь оставалось сделать последний рывок…

Он сидел в директорском кресле и не отрываясь смотрел на сейф. Напрягал волю, сводил брови… Но взглядом, как бы ни хотелось, ещё никому не удавалось открыть даже самый простой замок. А это был настоящий сейф — несгораемый шкаф весом в тонну, выпущенный в далеком 1914 году, с песком между бронированными стенками. Даже замочные скважины были заперты угрюмыми львиными мордами. Андрей подошел, потрогал морды, покачал из стороны в сторону, понажимал под разными углами — бесполезно: они стояли намертво!

Говоров вытащил из кармана платок и тщательно протёр львов. Точнее, стер свои отпечатки пальцев.

«Я же не собираюсь красть! — успокаивал он сам себя. — Возьму деньги, выграю и положу обратно. Как с бумагой. Подарил пачку Лене — ну и что? Потом вернул. Или деньги отдал — какая разница? И все довольны — и Лена, и Нина Ивановна, и я. Это же не кража! И то будет не кража… В пятницу взять, а к понедельнику всё уже будет на месте».

Его сознание как бы разделилось на две части. Одна уговаривала другую, а он наблюдал за ними — какая убедительней.

«Только бумага в стеклянном шкафчике лежала, к тому же незапертом. А как стальной сейф открыть?»

«А Тихон Гора на что? Это он сейчас замки продает, а когда-то медвежатником был, ломал сейфы. Надо с ним поговорить, только аккуратно…»

Центральный рынок открывался в восемь утра, хотя оживал он уже в шесть. Торговцы прибывали, раскладывали свой товар, обсуждали слухи насчет возможных проверок санэпидстанции или пожарников и понемногу готовились к очередному торговому дню.

Тихон Тихонович сидел перед фруктовыми рядами, ближе к собору, где продавали скобяной товар и всякую всячину. На внутренней стороне его будки висели прикрученные проволокой самодельные замки, когда дверь открывалась, они оказывались снаружи, как на витрине. Стандартные штампованные замки, которые производил в качестве сопутствующего производства «Сельхозмаш», имели пять вариантов секретности. Это значит, что, имея пять ключей, можно открыть любой. Да и без ключа можно открыть: ударил молотком в середину — весь механизм и отвалился. Каждый замок Тихоныча был индивидуален, ударостоек и открывался только своим ключом, коих к нему прилагалось ровно три. Если потеряешь — надо идти к Тихонычу: никто другой такого ключа не изготовит. В последнее время товар его продавался все лучше, свидетельствуя, что отдельные категории граждан начали богатеть.

— Здорово, Тихоныч! — улыбаясь, поздоровался Говоров и дружески протянул руку.

Огромный крепкий мужик лет шестидесяти пяти поднял лохматую седую голову, глянул внимательно холодными голубыми глазами, будто окарябал. За огромные габариты его называли Гора. А может, это было прозвище, сохранившееся со времен лихой молодости.

— Здорово, коли не шутишь!

Голос у него был низкий и густой, словно действительно исходил из недр огромной горы. И протянутая в ответ огромная твердая ладонь напоминала пласт скальной породы. На пальцах слабо синели выцветшие татуировки.

Но крепкого рукопожатия не получилось — разве можно обхватить малую саперную лопатку? Андрей льстиво захихикал:

— Ну и лапища же у тебя, Тихоныч! А что означают эти наколки?

Бывший медвежатник насупился:

— Ты что, о руках моих пришёл лясы точить?

Было ясно, что с лестью к суровому деду не подъедешь.

— Я, Тихоныч, у тебя когда-то замок покупал… Да ключ потерял. Надо бы новый сделать.

— Надо — сделаю! — прогудела Гора.

— И в фирму нам надо бы замок. Или даже два.

Лопатообразная рука сделала широкий жест:

— Вот они. Надо — покупайте!

— А главное другое… Понимаешь, какая история…

— Чего ж я могу понять, когда ты крутишь, как петух-первоход в хате, когда объявляться боится, а надо…

— Ключи я от сейфа потерял. Мне бы сделать дубликат, пока директор мой не вернулся. Я заплачу, сколько скажешь…

— Ну, это и ежу понятно, — Тихоныч протянул заскорузлую от работы с металлом ладонь. — Ключ-то покажь!

— Да ты понимаешь, ключа-то у меня с собой нет, у напарника есть, только с работы выносить нельзя. Может это… по отпечаткам?

Тихоныч стрельнул маленькими острыми глазками по сторонам.

— Ты чего мне здесь лепишь, фраерок?! Какие еще отпечатки?

— Ничего. Как есть, так и говорю… Обычные отпечатки, с ключей.

Старик испытующе пробуравил взглядом Говорова. Как насквозь прожег.

— Ладно, неси, посмотрим.

— Что нести?

— Слепок ключа неси, вот что!

— А как его сделать, этот слепок?

— Ты что, совсем охренел?! — рявкнул Тихоныч, мгновенно превратившись из мирного пенсионера в разъяренного медведя. — А может, мне просто прийти к тебе на работу и сейф разбомбить за бутылку водки? И опять на червонец — в зону?

У Андрея всё похолодело внутри. Неужели Тихоныч его раскусил?

— Смеешься, что ли? Как ты его вскроешь? Там даже дырки для ключей львиными мордами закрыты!

— Львиными мордами! Подумаешь! — не успокаивался Гора. — Нажал и сдвинул — все дела! Вверх или вниз! Только я к тебе в подельники не пойду! Телевизор включи, сейчас в каждом втором фильме показывают, как такие дела делаются: кусок мыла пополам и жми! Только мыло надо не любое, а низкосортное, вязкое — хозяйственное или глицериновое… И смочить обязательно, а то грани сотрутся…

Глава 5

Криминал большой и маленький

— Ну, и чего делать будем? — обычным тягучим тоном спросил Бескозырка.

Он, как всегда, сидел на троне из трех положенных одна на другую черных легковых покрышек. Густо дымя, курил беломорину с крестообразно смятым мундштуком, прихлебывал пиво из литровой пластиковой бутылки и сверху смотрел на четверых блаткомитетчиков, которые сидели вокруг него полукругом, на корточках, положив на колени вытянутые руки. Так сидят, экономя силы, подконвойные зэки во время коротких остановок пешего этапа. Да и вообще всегда, когда есть возможность отдохнуть.

— «Обратку» давать надо, чего еще! — сплюнул Филат. В воровской общине Тиходонска он отвечал за боевые операции. — Причем резко, так, чтобы все в яму легли!

— «Обратка» — понятно… Откуда оно все идет? — сказал Урал. — Чего вдруг они налетели? С каких дел? Я не знаю, пацаны не знают… А ты ведь знаешь! Сказал волыны принести, дежурство организовал, Слона у задней двери поставил… И не зря, оказывается! Как только этот филин с проходной звякнул, а мы уже наготове! Иначе нас бы побили. А раз готовился, значит, знал! Что ты знал, Егор?

Бескозырка выпрямился на своем троне, глянул презрительно, цыкнул зубом.