Ярослав Дробязко - Читер
— Где — не скажу. А вот кто?
Максим полез левой рукой в карман халата и достал от туда фотографию. Он передал ее своему товарищу. Тот пристально посмотрел на нее. Во время этого у Юры на лице начали появляться гримасы злости.
— Ты че контуженый! Нашел время для приколов!
Он раздраженно швырнул фотографию на подоконник. Максим, сделав затяжку и кинув окурок в окно, ответил:
— Я ничего не утверждаю. Эта фотография была сделана с видеозаписи, снятой скрытой камерой в клубе…. Кроме того, кто бы это ни был — он использует очень серьезные технологии!
Юра застыл, как статуя. Потом он кинул пару взглядов на фото на подоконнике и сказал тихонько, словно кого-то боялся.
— Ты ведь знаешь, что тип на этой фотке похож на покойного….
— Знаю, — ответил правоохранитель более спокойно и добавил, — когда я его увидел — мне показалось, что это именно он и был. И ты знаешь — у меня такое ощущение что это, и в самом деле, он.
— Но этого не может быть! Мы ведь скинули его с крыши! Это кто-то другой, — Юру словно ужалила пчела.
— Может быть — это просто придурок похожий на него. Но, для верности, я бы все-таки могилку покопал и по родственничкам пошустрил.
— Афигеть, — пробормотал Юра, сделав глаза необыкновенно круглыми и прогладив волосы ото лба к затылку.
— Да, вот еще что, — начал Максим, — в моем отделе делом клуба под моим покровительством, разумеется, занимается следователь Яловой Анатолий Иванович. Он располагает сейчас всеми материалами, в том числе и видеозаписями из клуба. Также, возможно, уже сейчас есть результаты из криминалистической лаборатории. Так как дорога любая минута и информация, рекомендую съездить к нему, и взять копии. Я его уже предупредил о твоем возможном визите…. А там можно будет и братву подключить….
— Братву подключить? Конечно, придется братву подключать, если мусора не в силах остановить одного умника, — разражено произнес Юра.
— Эти мусора, как ты говоришь, жизнь свою отдали ради того, что б остановить его! — рассерженно высказался молодой полковник.
— Забудь о них. Они для нас — пешки. Дела надо делать жестко! Пойми прошляпим выборы — окажемся в жопе! Ксенонов тот еще хмырь!
Но только гость успел выговорить это, как за дверью в палату послышалась какая-то возня. Она была не полностью закрыта и дергалась вперед-назад. Из-за нее доносились непонятные звуки.
— Кто там? — громко спросил Максим.
Настя подошла к белой двери в палату. В душном коридоре почти никого не было. Хорошо вымытая плитка на полу молчаливо отражала потолок. В воздухе пахло хлоркой и лекарствами. Из разных концов коридора доносились, проглоченные серыми больничными стенами, голоса.
Порикова легонько стукнула по двери и приоткрыла ее. Но она попала не в палату, а в маленькую комнатку между больничным коридором и палатой. Следующая дверь в палату была приоткрыта и от туда доносился оживленный разговор.
„Я, как и договаривались, отправил к черному выходу одного из своих людей….“, — услышала девушка знакомый голос (это должно быть голос Песчаникова Максима — догадалась она). В следующий момент Максима перебил неизвестный ей собеседник: „Та все равно! Дальше!“
Настя спешно достала из сумочки диктофон. И сильно волнуясь, включила его. С каждым подслушанным ею словом, для нее словно приоткрывалась интереснейшая завеса большого представления. Представления, в котором она непосредственно не принимала участия, но которое впритык подходило к ее делу, словно с черного входа, приоткрывая всю правду о произошедшем за последние два дня. Значит, она была права в мыслях о том, что кто-то похожий на покойного Топоренка мстит. Причем мстит своеобразно. Правда, с пониманием этого ей стало жутковато — ведь пострадало много людей….
— Ей, милочка, а подслушивать то не хорошо еще и с диктофоном, — раздался за спиной у Насти строгий женский голос.
Порикова обернулась. Навстречу ей летел кулак, от которого она еле успела отклониться. Шатенка с зачесанными назад волосами уже делала по ней следующий замах. Настя опять увернулась и тут же нанесла удар ногой той по лодыжке. Шатенка чуть покосилась, но тут же резко ответила ударом ноги по бедру. Порикова отскочила назад и хотела прокричать что-то типа „милиция!“, но узрела в правой части коридора двух здоровенных мужиков, которые уже спешили в ее сторону. Девушка приняла спешное решение — убегать как можно скорее. Она, зажав в ладони диктофон, кинулась бежать в другую сторону коридора. Позади послышался спешный топот.
„За ней! Скорее!“ — раздался все тот же строгий женский голос за спиной.
Порикова бежала без оглядки вдоль коридора. Двери больничных палат стремительно проносились мимо.
„Эй, девушка — аккуратнее“, — кинул ей вдогонку фразу врач, шедший по корридору, но она даже не восприняла ее.
Порикова почти добежала до серой двери с небольшим окном и решеткой. Настя поскользнулась и еле удержалась на ногах. Она схватилась за потертую ручку и дернула дверь. Та открыла девушке выход на лестничную клетку с отпавшей во многих местах штукатуркой. Настя обернулась и закрыла дверь. Преследователи были уже совсем близко, но ее благо она нашла в двери засов — и тут, же закрыла его. Два здоровых мужских тела налегли на дверь, но засов выдержал атаку.
Настя устремилась вниз по забросанной окурками лестнице. Позади с треском громыхали удары о дверь. Девушка бежала вниз. Мимо яркими вспышками проносились больничные окна. И вот она внизу — на первом этаже. Перед ней черный выход (который почти буквально черным и был) и дверь в отделение. Она подергала ручку двери черного выхода — в ней лишь появилась небольшая щель. Затем подбежала к металлическим дверям в отделение — там было заперто наглухо. Порикову начала настигать паника. „Что делать? Я в ловушке! Подниматься и пробовать каждую дверь этажом выше?“ — вспыхнули вопросы у нее в голове. Удары сверху уже сопровождались треском. Значит, дверь, преградившая путь ее преследователям сейчас не выдержит, и ее могут просто поймать на лестничной клетке. А ведь сейчас она стала обладательницей просто скандальной информации….
Настя вновь обернулась к черному выходу и заметила, что дверь закрыта на петлю, которая сильно провисает. Она молниеносно подскочила к ней и, сорвав петлю, отворила дверь.
Порикова выбежала на тыльный двор больницы. Уличный воздух сразу же погладил своими ладонями ее лицо. Со всех сторон Настю окружали больничные корпуса. Девушка побежала к арке — единственному намеку на выход с внутреннего двора.
Она уже достигла угла небольшого тоннеля, который и начинался этой аркой, как ей навстречу вышла из-за противоположного угла Маша. Маша решительным шагом с рассерженным лицом пошла ей на встречу. Настя остановилась, переводя дыхание. Деваться было некуда — нужно было принимать бой с этой почему-то очень визуально знакомой Пориковой девушкой.
Маша, подойдя к Насте, взмахнула правой ногой, но промазала мимо своей цели. В ответ Порикова нанесла той боковой удар кулаком по голове. Мария пошатнулась. Настя тут же решила воспользоваться своим превосходством. Она схватила Машу в удушающий „замок“ и хотела отбросить ее в сторону. Подошвы их обуви жестко ерзали о старую дорогу, а дыхание женщин стало прерывистым.
Мария с усилием наклонилась чуть вперед, увлекая за собой и Порикову. Машина левая нога, как у гимнастки, взмыла назад, делая полумесяц, и своей подошвой достигла Настиного затылка. При этом ее голубенькая юбка распахнулась, словно бутон фиалки. Удар был достаточно сильным, так как Порикова тут же выронила Машу из своих рук и покосилась вперед по траектории удара. Мария не медлила. Она нанесла Насте прямой удар в корпус. От которого девушка громко вскрикнула. Затем проносной удар правой ногой по голове и на раскрутке тут же левой.
Настя, как спелый колосок, упала на асфальт. Перед ее глазами все плыло. По щекам котились слезы. Силы, казалось, покинули ее совсем. А в мыслях был полный фиаско….
— Что, два здоровых дебила не смогли справиться с одной девушкой?! Я за вас не должна была делать эту работу! — прогремел злой женский голос над Пориковой.
В этот же момент она услышала, как к ним еще кто-то подбегает. Это были те двое, которые гнались за ней по больнице.
— Дек мы ведь, — началось оправдание, которое тут же было перебито Машей.
— Грузите ее — мальчики!
Колона из трех машин двигалась по одной из переполненных улиц города. Машины, словно насекомые, заполняли проезжую часть улицы. Тем не менее, они представляли силу. Силу элиты этого города. Первым ехал красный Блейдер Х, за ним два черных джипа Хоссе Паприк.
В салоне Блейдер'а негромко работало радио, и сидели двое: за рулем Юра и рядом Маша. Юра то и дело сердито оглядывался по сторонам, что бы проехать в час пик. Над ним нависали высотки, как огромные скалы, а со сторон обжимали другие авто с недружелюбными лицами водителей. По тротуарам бежали по своим делам тепло одетые люди, но их пытались задерживать у своих палаток предвыборные агитаторы. С неба сквозь серые тучи изредка улыбалось солнце. Благодаря солнечным лучам был заметен легкий туман пыли и выхлопных газов автомобилей. В этом тумане и кипела городская жизнь.
