Сергей Москвин - Асы контрразведки
– Иностранец знал что-то такое, что диверсанту нужно было обязательно скрыть, – ответил Снежин.
– Вот! – Евгений поднял вверх указательный палец. – Но что могло стать известно иностранному советнику о диверсантах, если он пробыл вместе с ними всего четверо суток?! Причем он знал что-то такое, что не было известно чеченским боевикам, ведь диверсанты не пытались убить никого из захваченных нами боевиков.
– Да, задачка, – контрразведчик в задумчивости покачал головой. – Но, возможно, мы это узнаем, когда установим личности иностранцев. Как ты и просил, я переслал фотографии обоих и их дактокарты в центральную картотеку ФСБ. Завтра, думаю, будет ответ.
Кудрявцев снова выбил пальцами дробь по столешнице и, рассуждая вслух, предположил:
– Если эти иностранцы известные личности, то ответа может и вовсе не быть.
– Не понял. Как это не быть? – удивился Снежин.
– Ладно, не бери в голову, – махнул рукой Кудрявцев. – Давай-ка мы, для пущей верности, перешлем их рожи и пальцы моему начальнику. Вдруг да в информационно-аналитическом отделе ГРУ тоже имеется на них информация. Поможешь? – Евгений поднял на контрразведчика вопросительный взгляд.
– Легко. Пошли.
Глава 20
ХАСАВЮРТ, ДАГЕСТАН
10.09, вторник, 08-30
Хасавюрт разительно отличался от полуразрушенных чеченских городов, где Блэку не раз приходилось бывать. Но диверсанту бросилось в глаза даже не отсутствие разрушенных артобстрелами и бомбежками зданий, а множество людей, беззаботно разгуливающих по городским улицам и площадям. По сравнению с Хасавюртом улицы Грозного и Урус-Мартана выглядели просто пустынными. Даже в Гудермесе, который война как бы обошла стороной, спешащие по своим делам прохожие то и дело с опаской оглядывались по сторонам.
Предположив, что в толпе ему будет легче затеряться, Блэк поначалу обрадовался обилию встречающихся ему прохожих. Но вскоре он обратил внимание, что среди всей этой пестро одетой толпы почти не встречаются люди в армейской форме. Да и те, кого он заметил, были настоящими военнослужащими, имевшими на своей форме все положенные знаки отличия. Чтобы не слишком бросаться в глаза, Блэк стянул свою армейскую камуфляжную куртку и, свернув, понес в руке, оставшись в одной черной футболке. Но утром в городе было еще прохладно, и легко одетых людей среди прохожих тоже было мало. Но диверсанту неожиданно повезло. Людской поток привел его к одному из многочисленных стихийных городских рынков. Блэк сейчас же завернул на рынок и, пройдя по рядам продавцов, преимущественно женщин, держащих просто в руках и на плечиках всевозможную одежду, выбрал не новую, но еще крепкую куртку-штормовку из плотной брезентовой ткани. Торговка, по мнению Блэка, просила за куртку просто смешную сумму, и он заплатил не торгуясь. Желая посмотреть, как сидит только что приобретенная куртка, он взглянул на себя в зеркало, и его дыхание перехватило от страха, когда он увидел свое отражение. На фоне совершенно бледного лица четко обозначились загорелые круги вокруг глаз – следы постоянного ношения закрытой шлем-маски с прорезями для глаз. Блэку даже стало нехорошо. «С такой рожей, меня остановил бы первый же военный или милицейский патруль и потребовал документы», – сообразил Блэк. И хотя в нагрудном кармане армейской куртки диверсанта лежал искусно выполненный российский паспорт, Блэк вполне справедливо предположил, что одной уличной проверкой документов дело могло и не ограничиться. А первая же серьезная проверка с запросом по месту выдачи паспорта или прописки выявила бы его подделку.
Отвернувшись от зеркала, Блэк низко наклонил голову, а отойдя на несколько шагов, поспешно натянул на голову капюшон. Чувство самосохранения заставляло диверсанта вернуться в лес, где он вместе с оружием оставил своих боевиков. Но логика подсказывала ему, что ни Колчан, ни Слон, ни Боксер не справятся с его задачей. И Блэк решил рискнуть. Поплутав по рынку, он отыскал прилавок с дешевой косметикой и парфюмерией, где приобрел тюбик тонального крема и пудреницу. Продавала косметику густо накрашенная смазливая девица, которая была не прочь поболтать с покупателем. Но Блэк, не поднимая на нее лица, молча расплатился и, сунув покупки в карман, отошел прочь. Выбравшись с рынка, диверсант зашел в первую попавшуюся подворотню и, выдавив на ладонь тонального крема, густо покрыл им лицо, а затем на смазанную кремом кожу нанес слой пудры. Рассмотрев себя с помощью вставленного в пудреницу зеркальца, Блэк увидел, что его кожа приобрела неестественный болезненный вид, зато и круги загара вокруг глаз перестали выделяться. Все же не решившись снять капюшон, он вышел из подворотни.
В первом попавшемся ему на глаза киоске «Информпечати» он купил газету частных объявлений и, отыскав раздел продаж, углубился в их изучение. Среди разнообразных объявлений Блэк отыскал одно о срочной продаже квартирной мебели. В конце был указан номер телефона. Около десяти минут у него ушло на поиск исправного телефонного автомата. Но когда Блэк достал из кармана горсть монет, то обнаружил, что таксофон оказался карточным. Чертыхнувшись про себя, он вернулся к киоску, где купил телефонную карту, после чего сумел наконец позвонить. Ответил ему уже немолодой женский голос. Блэк представился покупателем, после чего женщина сообщила ему, что вместе с семьей переезжает в другой город, поэтому распродает мебель из прежней квартиры. Стараясь не выдать охватившей его радости, Блэк сообщил хозяйке по телефону, что, если она не будет запрашивать слишком высокую цену, он готов купить почти всю продаваемую ею мебель и, выяснив адрес и уточнив время, когда он может явиться, повесил трубку. Четыре следующих звонка он сделал владельцам автомашин, предлагавшим свои услуги по перевозке грузов. Выяснив у автовладельцев, на каких они работают автомобилях и приходилось ли им выезжать за пределы республики, Блэк остановил свой выбор на бортовом «ЗИЛ-130» с закрытым, по словам водителя, кузовом. Как понял Блэк, водитель давно сидел без работы, потому что выразил свою готовность немедленно отправиться в рейс.
Они встретились через час на городской площади, возле которой располагался рынок, где диверсант совершил свои покупки. Блэк сразу увидел въехавший на площадь грузовик с возвышающейся над его бортами самодельной фанерной коробкой, однако не спешил подходить к машине. Из остановившегося «ЗИЛа» неспешно выбрался средних лет шофер в заплатанном, но вместе с тем довольно чистом ватнике, бесформенных штанах и стоптанных кроссовках. Он захлопнул дверь кабины и, озираясь, оглянулся вокруг. По мнению Блэка, именно так и должен был выглядеть задроченный жизнью и безденежьем шофер. При обстреле гражданских автоколонн ему уже приходилось видеть таких водил в объективе установленного на гранатомете оптического прицела, если те успевали выпрыгнуть из объятой пламенем машины.
– Здрасте! – Блэк вышел из толпы снующих мимо грузовика прохожих. – Это я вам звонил.
Водитель «ЗИЛа» обернулся на голос. У него оказалось простецки-добродушное лицо с печальными, как у побитой собаки, глазами.
– Здравствуй…те, – неуверенно ответил шофер на приветствие. – Значит, это вам нужно мебель в Воронеж перевезти? – Поздоровавшись, он стянул с головы берет и теперь мял его в руках.
– Мне, – утвердительно кивнул Блэк и сейчас же протянул шоферу руку. – Паша.
– Егор… Михалыч, – опять с паузой ответил шофер и нерешительно пожал протянутую руку. Однако, как отметил Блэк, его рукопожатие оказалось крепким, а мозолистая ладонь сильной. – По цене, стало быть, договорились? – не выпуская руки диверсанта, поинтересовался шофер.
Блэк сделал вид, что ответ дался ему нелегко, даже тяжело вздохнул, но затем все же кивнул головой:
– Договорились, Михалыч.
– И правильно, – шофер заметно повеселел и сразу перешел на «ты». – Как ты свой парень, я с тебя и возьму по-божески. А каким-нибудь чеченцам я бы ни за что уступать не стал. Ну ладно, – он направился к кабине. – Показывай, где живешь.
«Далеко, тебе не доехать», – мысленно усмехнулся Блэк, а вслух назвал адрес, продиктованный распродающей мебель хозяйкой. Усаживаясь в кабину рядом с шофером, Блэк опасался, что тот попросит его показать дорогу. Но опасения оказались напрасными. Шофер без всяких подсказок нашел названный Блэком дом. Оставив водителя в машине, диверсант поднялся в названную квартиру. Дверь ему открыла пожилая дагестанка или чеченка. За семь лет своего пребывания в отрядах боевиков Блэк так и не научился различать эти национальности. За спиной женщины стояла темноволосая девушка лет семнадцати и такой же черноволосый мальчишка лет двенадцати-тринадцати, как понял Блэк, ее дети. Взглянув на детей, диверсант сообразил, что их мать гораздо моложе, чем показалось ему в первый момент. Просто черный цвет ее длинного платья и опущенный до самых глаз темный головной платок старили ее как минимум лет на десять. Женщина вопросительно смотрела на незнакомого гостя. И Блэк, поздоровавшись, пояснил:
