Фридрих Незнанский - Одержимость
— Да-а-а! — Заставнюк какое-то время молчал, возведя глаза к потолку, покачал головой и еще раз добавил: — Да-а-а! Значит, по-вашему, «Владимир I» вырабатывает некий психологический яд? На простых смертных, заземленных и непродвинутых, этот яд практически не действует. Но для просветленных, чемпионов от Бога, использующих глубинные резервы подсознания, действие этого яда подобно, грубо говоря, укусу гюрзы? Я все правильно понял?
— Грубо говоря, да.
— Да-а-а! — снова протянул Савелий Ильич. — Вот, послушайте! Был у меня в молодости хороший друг, Гена Сапронов, ныне покойный, третий вратарь в составе, в официальных матчах вышел всего пару раз. Прыгучий, как кошка, но ростом не удался. Зато пенальти брал бесподобно. Феноменально брал. Где-то он достал книгу про индийских йогов, в те времена — редчайшая редкость, прочел и заболел. Неделю меня доставал: медитация, медитация! Мне в конце концов надело, я ему и сказал прямо: «Гена! Ты, конечно, парень классный, но отстань от меня со своей ересью!». Он, само собой, обиделся. Долго не разговаривали. Потом как-то все утряслось, и вот однажды он ко мне подходит после тренировки: «Знаешь, Сава, дай мне тридцать секунд перед пенальти, и я кого угодно загипнотизирую, как бы ни старался — забить не сможет!» «Ладно! — отвечаю. — пойдем попробуем!». а сам разозлился и думаю: сейчас вколочу ему банан в девятку и тему про йогов закрою. Навсегда. Снова будет Гена нормальный парень. Ставлю мяч на одиннадцатиметровую. Гена вышагивает по линии ворот, хмурится, чего-то про себя бормочет, потом сам подходит к мячу, ба-бах! — в молоко. И говорит на полном серьезе: «Вот, Сава! Кого загипнотизирую, тот даже по воротам попасть не сможет!»
— Да-а-а, — сказал Гордеев, подражая старику, и подмигнул лукаво. — Так поможете, Савелий Ильич!
— Черт с вами, что искать?
— Я же говорил: свидетельства о разрушительном влиянии информационных технологий на психику.
— Говорил! — возмутился Заставнюк. — когда это было?! Англоязычных материалов море, но ничего по существу: или рекламный треп психологов, или истерические вопли зеленых, — продолжал ворчать углубившийся в Интернет Заставнюк. — На русском языке — кот наплакал, а что есть, как вы выразились, — ересь, другого слова не подберешь! Вот слушайте, например:
«Семьи жертв расстрелянных два года назад школьниками в городе Колумбия, подали судебный иск против 25 компаний — крупнейших разработчиков компьютерных игр. Они утверждают, что именно кровавые компьютерные игры, такие как Doom и Quake оказали пагубное влияние на психику двух несовершеннолетних подростков, ставших убийцами. Коллективный иск был подан в окружной суд штата Колорадо от имени семьи погибшего учителя Дэйва Сэндерса и 12 семей колумбийских школьников. Объем моральной компенсации, которую рассчитывают получить искодатели, составляет пять миллиардов долларов».
12Женя опаздывала минут на пятнадцать. А Воскобойников, как назло, не объяснил еще, где искать этого Чиркова. Утром пришло сообщение на пейджер:
«В 10.00 Чирков Олег Игнатьевич ждет вас в шахматном клубе на Большой Дмитровке».
Чирков — это второй тренер Мельника. Фамилию его они с Гордеевым, конечно, у Мовсесяна узнать забыли, лопухнулись. И шеф подчищал за ними хвосты. Значит, Олег Игнатьевич Чирков…
— Простите, вы — Евгения? — преградил ей путь некто в распахнутой дубленке, с зажженной сигаретой в руке. — Я — Чирков. Вот вышел покурить и вас подождать. Воскобойников сказал, придет по твою душу очаровательная фея. Вот стою, смотрю: одна прошла — не фея, другая… Потом вдруг — бац! то ли видение меня посетило, то ли правда фея…
— Демонстративная лесть должностному лицу, между прочим, может рассматриваться как извращенная форма взятки, — улыбнулась Женя. — Извините, я опоздала.
— Только не надо извиняться! Вы шахматистка? Почему я вас раньше никогда не видел? Вам тренер не нужен?
— Нет, я не шахматистка. Поговорим?
— Могу я по крайней мере угостить вас чашкой кофе или горячего шоколада? Тут через дорогу есть кафе.
— Погода хорошая…
— Уговорили. Давайте гулять. — Чирков зашвырнул в урну сигарету и запахнул дубленку. Ему было лет сорок с небольшим, нездоровый цвет лица, слегка затемненные очки не скрывали, а, напротив, подчеркивали большие круги под глазами, темные длинные волосы упрямо падали на лоб, и он то и дело мотал головой, отбрасывая их назад. — Насколько я понимаю, речь пойдет о Константине, так? И о его гибели?
— Вы, похоже, не слишком убиты горем.
— Не надо язвить, Евгения, — обиделся Чирков. — Феи не должны язвить. Они должны быть мудрыми и терпеливыми. А я… А у меня эта веселость, если честно, — просто реакция. Минут за пять до вашего прихода имел неприятную беседу с Мовсесяном. Шахматисты — это, наверно, прописная истина — в большинстве своем жуткие эгоцентрики, и мы с Мовсесяном тоже не исключение. Когда дело касается работы над конкретной шахматной задачей, взаимопонимание нежданно-негаданно появляется, но потом столь же внезапно исчезает. К конструктивному сотрудничеству в конкретной бытовой ситуации прийти практически никогда не удается.
— Кажется, Мельник пригласил вас работать с ним без предварительного благословения Мовсесяна?..
— Да. И правильно сделал! — Чирков в очередной раз по-лошадиному мотнул головой. Еще б копытом стукнул, подумала Женя. — Не стану петь себе дифирамбы, но Константину в команде нужен был свежий человек, свежая струя. При всех достоинствах Мовсесяна как шахматиста, в качестве тренера он — деспот. Я сильно подозреваю, что именно этот бесконечный прессинг со стороны Мовсесяна так и не позволил Константину до конца раскрыться.
— Но теперь, после смерти Мельника, вам нечего делить и нет необходимости общаться?
— Это, к сожалению, не совсем так. Эпопея, думаю, будет тянуться еще не один месяц.
— Какая?
— С оформлением результатов турнира. Матч, и это не секрет, затевался для демонстрации возможностей нового компьютера. Матч прерван. Прерван не по вине разработчиков, так? А дальше начинаются споры: можно ли считать имеющиеся результаты окончательными? С одной стороны, нельзя — регламент не соблюден, «Владимир» не выиграл достаточного количества партий, чтобы заранее претендовать на победу. Но и признать побежденным его нельзя. И нет уже возможности услышать мнение самих Богдана и Константина о его игре…
Они медленно делали круги по дорожке вокруг заросшей деревьями клумбы напротив центрального входа в клуб. Было достаточно тепло, под ярким солнцем сосульки на низкой железной оградке вдоль дорожки дружно и резво таяли, но Чирков откровенно мерз. Прятал уши в воротник дубленки, управляясь исключительно плечами, поскольку руки из карманов не вынимал, даже кончик носа у него посинел.
— Вы там что-то говорили о горячем шоколаде… — не смогла больше выносить его мучения Женя.
— Кафе через дорогу! — обрадовался Чирков. — «Шоколадница», значит, там просто обязан быть горячий шоколад.
— Но точно вы этого не знаете?
— Не знаю, — покаялся он, — но хоть что-нибудь горячее мы из них вытрясем!
В кафе он долго отогревал о чашку худые руки с длинными, как у профессионального пианиста, пальцами, глотал горячий шоколад, потом капуччино, потом снова шоколад, стараясь не смотреть, как Женя уплетает лимонный пломбир с орешками и медом.
— А почему бы не пригласить кого-то другого повторить попытку? — спросила она, управившись с мороженым. — Что, в стране мало шахматистов-патриотов? Почему вообще пригласили Болотникова и Мельника? У них наибольший рейтинг? Так нет же. Самые молодые? Как будто тоже нет.
— Тут все не так просто. Шахматным компьютером уже никого не удивишь. Когда-то это была новость, сенсация. С компьютером играли исключительно чемпионы мира. Теперь все привыкли и к компьютерам вообще, и к тому, что они могут обыгрывать даже чемпионов. Не хочу сказать, что всерьез играть с компьютером стало немодно. Скорее, все совсем наоборот, даже такие старейшие мэтры, как Смыслов, попробовали себя в виртуальных партиях. Но заполучить действующего чемпиона для тестирования очередной новой разработки все сложнее и сложнее. Тем более конкретно наш случай. Дебютную базу для «Владимира» готовил фактически Осетров, он же модифицировал старый, еще времен Ботвинника, алгоритм, то есть из элементарных этических соображений он лично играть с компьютером не мог. Кто-то отказался из антагонистических соображений, кто-то — из-за участия в других турнирах. Насколько я понимаю, организаторы матча вели переговоры с ветеранами, но там никто особого энтузиазма не проявил. Оставалось или приглашать иностранцев, но это стыдно — русская школа шахмат самая сильная в мире, зачем же нам иностранцы, хотя на Украине, например, сейчас очень сильные шахматисты, можно было их пригласить, — или выбрать из наших помоложе. Так и получилось, что в турнире появились Константин и Богдан Болотников.
