Сергей Алтынов - Последний бой наемника
«Зрительный зал» точно окаменел. Со стороны поединок совсем не походил ни на эффектные киношные схватки, ни на спортивное единоборство. Ландскнехт бился, точно робот-киборг, наступал, успевая и наносить удары, и брать защиту. Для него этот бой решал слишком многое. Но для Васнецова он решал не меньше. Василий в основном защищался, как мог сдерживал напор противника, но ему приходилось отступать. По его напряженному, мокрому от пота лицу было видно, что Васнецову сейчас приходится тяжко.
Ландскнехт дважды пробил в голову, Васнецов сумел взять защиту. И тут Ландскнехт ударил его одновременно правой рукой в челюсть, а левой – в солнечное сплетение. Никто из зрителей не заметил, какой удар (а может, и оба!) достиг цели, но все увидели, как тело Васнецова дернулось и упало на колени. Надя с трудом удержала крик отчаяния…
Ландскнехт нанес заключительный, рубящий удар ребром ладони в шею. И тут… Никто из зрителей не сообразил, что произошло. Васнецов должен был уткнуться лбом в пол, но Василий почему-то оставался в прежней позе, на коленях. А Ландскнехт, вместо того чтобы наносить следующие удары, застыл, точно превратился в статую. В наступившей гробовой тишине отчетливо послышался голос Васнецова.
– Поединок продолжается? – спрашивал он возвышавшегося над ним Ландскнехта.
И тут все, включая Надю и Лузгинского, поняли, что произошло. Имитируя поражение, Васнецов опустился на колени, а когда Вознесенский наносил свой «победный удар», Василий поймал его ударную руку на излом. Теперь Васнецов, не поднимаясь с колен, мог лишь чуть-чуть надавить Ландскнехту под локоть – и тот лишался своей правой руки.
– Ну так как? – поторопил Васнецов медлившего с ответом Ландскнехта.
Тот не отвечал. Он понимал, что проиграл подчистую. Понимал, что Васнецов куда раньше вычислил его боевую тактику, заманил, заставил раскрыться.
– Ничья не пройдет, – твердо произнес Васнецов и поднялся на ноги, не выпуская точно в стальные тиски зажатой ландскнехтовской «секиры».
Ландскнехт и сам прекрасно понимал, что ничья не пройдет. Понимал, что вырваться из васнецовских «тисков» нереально. Понимал, что сейчас он проигрывает все.
– Отпусти меня, Васнецов, – очень тихо проговорил Ландскнехт. – И мы продолжим бой. Отпусти, иначе ты труп. И остальные тоже.
Лицо Васнецова стало каменным, четко обозначились скулы, а глаза из синих стали стальными.
– Хорошо, – кивнул Василий. – Мы продолжим бой.
И он отпустил руку Ландскнехта. Тот хотел было отпрыгнуть назад и принять боевую стойку, но Васнецов опередил его. Короткий тычок в солнечное сплетение, и тут же правой рукой снизу вверх по открытой, ловящей воздух челюсти…
Третьего удара не потребовалось.
Глава 3
Васнецов пару секунд постоял над поверженным бесчувственным телом. Тем временем Даша Самойлова, как и было оговорено, беспрепятственно перебралась на сторону победителя, гордо встав рядом с Надей и Лузгинским.
– Ты подруга Васнецова? – тут же спросила она Надю.
– Да, – кивнула, не глядя на спасенную «принцессу», Надежда.
– Васнецов! – окликнул Василия худощавый, неприметной внешности человек. Тот самый, что объяснил, как пользоваться лифтом. Сейчас в связи с отсутствием иных лидеров он брал командование на себя. – Мы не будем нарушать соглашения и отпустим вас, но вы тоже должны отпустить господина Лузгинского.
– Не пойдет. Мы покинем замок вчетвером. – Васнецов был непреклонен.
Он переместился к Наде и одним движением перехватил пистолет, дуло которого наверняка оставило на затылке Лузгинского кровоподтек средних размеров. Боевики между тем подхватили поверженное тело своего предводителя и унесли его для оказания медицинской помощи.
– Я гарантирую жизнь вашему патрону, – произнес Васнецов. – Мы отпустим его, как только отъедем от замка хотя бы километров на пятнадцать.
– Хорошо… – чуть помедлив, согласился взявший инициативу в свои руки Семеркин. – Куда подогнать машину?
– Прямо к замку! Под окно! – уточнил Васнецов. – И, пожалуйста, побыстрее.
Семеркин кивнул и удалился. За ним последовали и остальные боевики. Васнецов, две девушки и Лузгинский остались одни.
– Здорово у тебя получилось, – тут же заговорила Даша. – А замок у этого Игоря классный, надо отцу сказать, чтобы пригласил дизайнера, который делал этот интерьер.
– Даша, помолчи, пожалуйста… – произнес Васнецов.
– Пожалуйста, – передернула плечиками «принцесса» и демонстративно подошла к окну.
– Отойди от окна! – потребовал Васнецов.
Даша никак не отреагировала, даже не обернулась.
– Тебе говорят! – поддержала Васнецова Надя.
В ответ вновь ни звука, ни телодвижения. Тогда Надя решила тоже не тратить понапрасну слов. Одним прыжком она оказалась рядом с «принцессой», схватила ее за хрупкие плечи и так же быстро возвратила Дарью Алексеевну на прежнее место, рядом с Васнецовым.
– Ты… Ты что себе позволяешь? – срывающимся от негодования голосом взвизгнула Даша. – Кто ты такая?
– Да никто, – отвернувшись, произнесла в ответ Надя. – Видимо, редкая дура, раз пришла сюда тебя выручать.
– Васнецов, кто она такая? – переведя взгляд на Васнецова, повторила свой вопрос «принцесса».
– Ее зовут Надей. Обращайся к ней, пожалуйста, по имени, – ответил Василий.
Даша лишь презрительно хмыкнула.
– Пусть не смеет ко мне прикасаться, – довольно зло произнесла она.
– Больно надо! – Надежда, в свою очередь, не полезла за словом в карман. – Где потом руки отмыть?
Дарья хотела было дать достойный ответ, но под сводами зала прогремел командный голос гвардейца-десантника Васнецова:
– Обе молчат!
И, чуть смягчившись, добавил:
– Берите пример с господина Лузгинского.
Господин Лузгинский и в самом деле являл в данную минуту достойный пример для подражания. Он скромно сидел в кресле, не делая резких движений, и смотрел в пол.
– Игорь…
Ландскнехт разлепил веки и увидел над собой физиономию склонившегося над ним Семеркина.
– Игорь, ну что же вы так? Вам очень плохо?
– Нормально, – ответил Ландскнехт.
Он лежал на кровати в одном из помещений замка. Беспомощный и поверженный, а над ним хлопотал Семеркин.
– Что происходит? Где Лузгинский? Где Васнецов и девки?
– Мы будем вынуждены отпустить Васнецова и девушек. В соответствии с вашим словом.
Ландскнехт откинул покрывало. Поднялся с кровати. Голова гудела, болели ребра, но он вполне мог держаться на ногах.
– Я вынужден был выполнить ваше распоряжение… – продолжал Семеркин. – Ну а патрона Васнецов отпустит, когда они окажутся на приличном расстоянии.
– Их нельзя выпускать! – только и смог произнести Ландскнехт, разом позабыв свое «рыцарское обещание».
– Но придется! – В голосе Семеркина послышался непривычный металл. – Или вам не дорога жизнь господина Лузгинского? Ведь он уже почти целый час стоит под стволом именно по вашей милости!
Ландскнехт еле сдержался, чтобы не вколотить секретаря в противоположную стену. Однако сумел совладать с собой и следующий вопрос задал спокойным тихим голосом:
– Ты дал им машину?
– Еще нет. В этом все и дело. Игорь, здесь есть только одно решение. Я знаю, что среди твоих людей есть пара профессиональных минеров. – Семеркин говорил быстро, уверенным тоном, неожиданно перейдя на «ты». – Отдай им приказ заминировать машину.
– Не понимаю…
– Заминировать машину радиоуправляемой миной. Как только они отпустят патрона, мы взорвем машину.
– А дочь Самойлова? Она нужна нам живой!
– Я все продумал. Отпустив Лузгинского, они проедут еще километров восемь и обязательно остановятся.
– Зачем?
– Кому-нибудь из девчонок приспичит сбегать в кустики. Скорее всего обеим.
Ландскнехт лишь хмыкнул. До него стало лишь сейчас доходить сказанное Семеркиным. Ох, не зря держал секретаря Лузгинский, не зря.
– Тогда надо поставить в машину прослушку, – вставил свое слово Ландскнехт.
– Конечно, – кивнул Семеркин. – А мы с тобой будем следовать на расстоянии, доступном для радиосигнала. И как только услышим, что «принцесса» побежала в кусты, взорвем автомобиль.
Ландскнехт вновь хмыкнул. Как говорится, гладко только на бумаге… Тем не менее не прошло и минуты, как он вызвал двух спецов из команды технического обеспечения. Один был специалистом в области прослушивающих устройств, другой некогда служил в специальном инженерно-саперном подразделении внутренних войск.
Нокдаун не прошел для Васнецова бесследно. Голова и челюсть болели, слегка саднило колено. Если в ближайшее время ему вновь придется вступить в схватку, он вряд ли выиграет… «Даша Самойлова. Кто она? – размышлял Васнецов, не выпуская из поля зрения сгорбленной, усталой фигуры Лузгинского. – Кажется, она живет в совершенно иной реальности, нежели все остальные. Почему она так себя ведет? Мы спасаем ее, рискуем жизнью. В том числе и для того, чтобы ее папенька подписал какой-то там договор и не лишился достатка. Чтобы она купалась в бассейнах с морской водой, ездила на выходные в Париж или Альпы, встречала Рождество на Лазурном Берегу… Она точно ничего не чувствует. Ни страха, ни благодарности. Неужели такой и полагается быть дочери российского миллионера?» Даша между тем нашла какую-то газету и разгадывала кроссворд.
