Михаил Нестеров - Игра по своим правилам
«Старое возвращается», – подумал Лихачев об изуверской методике Брилева. «Сука, когда такие, как он, передохнут, он останется в гордом одиночестве».
Командир экипажа в последние часы ломал голову, пытаясь найти выход из трудного положения. Скорее всего, не лично от Брилева, а от его человека на борту лайнера он получит приказ. «Кто он? – напряженно думал Лихачев. – Один из офицеров ФСО?» Перед глазами встало необычное видение: в кабину пилотов входит глава дипмиссии Федоров и рявкает: «Открывай люк!»
Скоро он познакомится с людьми, которых собственной рукой он вышвырнет за борт. Пилот знал множество способов уклониться от этого рейса. Его давление могло скакнуть за допустимый барьер, подскочить температура… Он спросил у Шувалова: «Полномочия Брилева подтверждены»? И получил ответ: «Да, на очень высоком уровне». На той же высоте будут разбираться с Лихачевым, рискни он откосить от этого рейса.
Конечно, есть секреты, ради сохранения которых руководство частенько идет на жертвы, рассуждал летчик. Ты можешь остаться на дне, глубоко под землей, можешь вспыхнуть молнией высоко в небе.
– Привет! – как можно беззаботней поздоровался он, спустившись по кормовому трапу и встав рядом со стойкой заднего шасси.
«Привет», – кивком головы приветствовал его старший группы.
– Проверим связь, – предложил Джеб.
– Связь односторонняя. Вы будете слышать мой голос через выносной динамик. Сигнальная кнопка: два нажатия – сигнал принят.
Вдоль стен скрытого отсека протянулись стяжные ремни. Диверсанты начали закреплять ими снаряжение. В первую очередь Лихачев отметил два комплекта парашютов. Блинков перехватил его вопрошающий взгляд.
– В зависимости от погодных условий мы используем либо маневренные спортивные парашюты, либо десантные. Метеосводку я должен слышать в динамике как можно чаще. Ваши командные пункты не подкачают?
– Нет, конечно. Они оснащены самыми современными АСУ. Делается это так: автоматизированная система управления «Небосвод» – это московская воздушная зона – моделирует комплекс «Спектр». Она берет облачные системы с любого спутника и передает эту информацию любому экипажу в любой точке земного шара. Плюс система связи с приемопередающими центрами. Наземные службы держат связь с экипажами, находящимися на заданиях, и оказывают им помощь в вопросах метеообеспечения, аэронавигационной обстановки. Так что в этом вопросе можете быть спокойны.
Поясняя, пилот заметил: к диверсионной акции эта четверка подошла основательно. Бойцы не упустили ни одной мелочи. Они закрепили на стенах ярко-оранжевые спасательные жилеты, упакованные в прозрачные «кошельки». Такой жилет был снабжен аварийным маяком, баллоном с воздухом, запасным мундштуком надува, фиксирующей лентой. В его кармашках хранились сигнальные зеркальце, фонарь и полотнище, компас, нейлоновый шнур, нож, покрывало, фальшфейер, контейнер с питьевой водой, аптечка первой помощи. В упакованном виде все это было не больше буханки хлеба.
Один из диверсантов проверил работоспособность кислородных масок, выведенных в отсек, и обратился к пилоту:
– Кондиционер желательно включить до проверки борта службой безопасности.
– Это само собой, – кивнул Лихачев, – иначе вы тут задохнетесь.
Блинков поманил за собой пилота. Присев на ступеньку трапа, он спросил:
– Навигационная карта у вас с собой?
– Да, – ответил Лихачев.
Блинков разложил на коленях карту и несколько секунд изучал ее в свете ангарных фонарей, сравнивал с той, что он получил от генерал-полковника Брилева. Они были идентичны с проложенными международными воздушными и военными линиями. Наконец он очертил карандашом место и отметил эшелон высоты полета над ним. Он равнялся примерно пяти километрам.
– Воздушная трасса проходит через это плато. Нам нужно попасть на его середину.
– Все будет зависеть от скорости полета, скорости и направления ветра. Штурман сделает расчеты по ходу полета.
– Хорошо. Договоримся так. Вы даете сверочный сигнал, когда до места выброски останется порядка пяти минут. Финальный сигнал – за минуту до точки отрыва. Отсчет пойдет с вашего запроса, а не с моего ответа.
– Я понял. Вам показать, как открывается люк снаружи?
– Нет, я в курсе. Разобрался, когда поджидал вас.
– Я мог бы продублировать его гидравликой из кабины, но не знаю точного времени посадки вашей группы в Боготе. За час-полтора до вылета я всегда в кабине.
– Это идея. У вас есть спутниковая связь?
– Конечно. – Лихачев слегка удивился «разговорчивости» командира диверсионной группы. Пилот, получив указания не общаться с ними, был готов к тому, чтобы увидеть «машину смерти». Чем и успокаивал себя: он сбросит в море натуральную железяку. Но увидел он живых, симпатичных парней с открытыми взглядами. – Подачу заявки на полет командир экипажа может сделать по мобильному телефону, и за него с командного пункта ее подадут. Так что спутниковая штучка всегда со мной.
– Продиктуйте номер. Скорее всего, мы воспользуемся вашей помощью. Вроде бы все, – слегка растянул фразу Джеб, запомнив номер телефона. – Постоянно держите нас в курсе погодных условий. Прыжок сам по себе сложный, и нам необходимо точно и в короткий срок определиться с выбором парашютов.
– Об этом не беспокойтесь.
– Сколько у нас времени?
– Думаю, не меньше полутора часов.
– Спасибо. – Блинков улыбнулся и протянул подполковнику руку. Лихачев ответил на рукопожатие.
311 августа, понедельникОдна из многих воздушных трасс проходила через кубинскую Санта-Клару, ямайский Кингстон, между колумбийскими Барранкильей и портом Картахена, имеющими свои международные аэропорты. Коридор оставлял справа Медельин и воздушной трубой нацеливался на столицу Колумбии.
Подполковник Лихачев часто смотрел на навигационно-плановый дисплей, на котором треугольник показывал направление полета. В центре экрана застыла броская картинка, состоящая из зеленых, желтых и оранжевых пятен, обозначающих метеоусловия. Над колумбийским округом Магдалена облачно, турбулентность умеренная, осадки. Ближе к Медельину погода немного менялась – было так же облачно, но безветренно. В углу дисплея светились цифры, показывающие скорость ветра – 30 километров в час, и его направление – 238 градусов.
Лихачев вслух зачитал показания приборов. Обернувшись, он обменялся взглядом со штурманом. Штурман сделал предварительные расчеты, в данное время он корректировал их с поправками на плотность воздуха и его температуру. Воздушная скорость судна составляла 438 узлов, путевая скорость была на десять узлов выше. На штурманской линейке он выставил метки истинной скорости полета, оставив неизменными показатели шкал минут и часов, и подвинул прозрачный движок с риской. Записал результаты на бумаге.
– Есть расчет? – спросил Лихачев.
– Да, командир. Семь минут ровно.
– Понял.
Диверсионная группа Евгения Блинкова в составе четырех человек в общей сложности провела в воздухе пятнадцать часов. Двухчасовой перерыв пал на стоянку и дозаправку российского авиалайнера в американском Майами.
Над головами бойцов, одетых в черные штурмовые костюмы, крепилась сигнальная лампа, защищенная синим колпаком, и клавиша обратной связи. Под ногами люк. Джеб уже начал посматривать на лампу, сверяясь с часами. С минуты на минуту он ожидал от пилота сверочного сигнала. Когда позади осталась окруженная болотами Монтерия и Каука, впадающая в Магдалену, лампа вспыхнула ультрафиолетом. Джеб тут же нажал на клавишу: «Сигнал принят».
В кабине пилотов чуть ниже пилотажного дисплея вспыхнул и тут же погас крохотный индикатор. Командир экипажа послал ответ, и в отсеке получили подтверждение, когда лампа мигнула дважды.
– Команде готовиться, – отдал приказ Блинков.
Поверх плоских рюкзаков с оружием и амуницией диверсанты надели широкие балахоны, застегивающиеся на «молнии». Надев ранцы с парашютами, они защелкнули пряжки и затянули капюшоны.
Оптимальным местом для выброски было широкое плато к северо-западу от Медельина. Оно не было ровной площадкой и начиналось с засушливой долины, покрытой зелеными полями пшеницы. Там из каменно-песчаных россыпей поднимались пологие горы, окруженные редким кустарником. Южные окраины плато походили на горячую, сухую и пыльную пампу Наска с ее загадочными рисунками.
Не сам самолет начал снижаться – то начался знаменитый подъем Центральных Кордильер, прерываемый необъятными долинами и ущельями.
В отсек был выведен динамик. Команда могла слышать предварительный запрос пилота в диспетчерскую службу аэропорта «Эльдорадо». Сегодня воздушный коридор был спокоен, нигде на пути следования самолета не было признаков грозы; борт ни разу после вылета из Майами не попал в воздушную болтанку. Он попал в грозовой фронт при пересечении северного тропика, где перекрещивались морские маршруты на Гибралтар, Рио-де-Жанейро, Лондон, Кейптаун. В этом отсеке диверсанты почувствовали себя как в камере для душевнобольных. Казалось, это не самолет беснуется в воздухе, а сами они наваливаются друг на друга, бьются в припадке в пластиковые стены.
![Андерс де ла Мотт - Обман [Bubble]](/uploads/posts/books/159360/159360.jpg)