Сергей Самаров - «Заказ» невыполним
Уговаривать Таймасхана необходимости не было. Машина легко взяла с места, выехала на дорогу между домами и стремительно двинулась в сторону Володи и двух девушек. Они посторонились. Девушки отодвинулись дальше и встали так, что их с двух сторон прикрывали деревья, делающие невозможным таран, но Володя стоял у самого бордюра.
– Дави его, он нас сдал…
Тяжелая машина подбросила низкорослого парня, как куклу, отшвырнула перед собой и переехала. И все это время ощущались удары в корпус машины и в заднее стекло. Но удары длились недолго. Таймасхан уже вырулил на улицу и сразу вдавил педаль «газа» в пол. И уже через десяток секунд «Audi Q7» оказалась у перекрестка и на скорости вошла в поворот прямо на «красный» свет. В ночное время улицы пусты и дают возможность за секунды создать запас дальности.
– Что произошло? – спросил Таймасхан. – Что это было?
– Нам следует сказать большое спасибо Далгату. У него машина бронированная. Но снайперы об этом знали не больше нашего, иначе стреляли бы бронебойными.
– Думаешь, Володя сдал?
– Кто еще мог сдать? Я не вижу других вариантов.
– Куда сейчас?
– Подальше… Потом бросаем машину и ловим частника.
Таймасхан уже не боялся привлечь к машине внимание и ожесточенно гнал по улицам на высокой скорости. Так он сбрасывал свое разочарование после провала задуманного дела.
Столько лет шел к этому. И так неудачно все сложилось…
Доверять следует только себе…
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
– У меня дело простое, – начал разговор Джамбулат, не сразу и не в лоб высказывая свою просьбу, а, в полном соответствии с восточными традициями, начиная издалека. – Только честно скажите, если знаете… Мне что, всю оставшуюся жизнь предстоит так вот жить, как сейчас? Это целенаправленная акция, обязательная установка?
– Вы о чем? – спросил помощник прокурора, не совсем понимая или же делая вид, что не понимает. Но если делал вид, то вполне успешно.
А Джамбулат артистично показывал свое возмущение.
– Я об отношении к своей личности со стороны власти… Не со стороны простых людей, а только людей, властью наделенных и к власти причастных.
– С вами что-то произошло?
– Вы не в курсе?
– Нет. Не доложили еще.
– Может быть, просто не успели. Но еще доложат. Отметился я в горотделе по всем правилам. Поехал я, значит, в село… Туда, рядом с которым меня семь лет назад захватили федералы и где закончилась моя боевая биография.
– Зачем? Поехали, я имею ввиду, зачем?
Джамбулат для внушительности сделал значительную паузу. Потом сказал уже совсем другим тоном, без прежней начальной аффектации и даже слегка приглушенно:
– Когда федералы подходили к селу, я уже знал, что нам податься некуда и все мы обречены на гибель. Там был только один проход, по которому можно было с потерями уйти, и был один процент на то, что спецназ этот проход не знает. Но он знал. И блокировал нас… Но все же мы уходили… Со мной был сын… Мальчишка… Я один у него остался, и мальчишку девать было некуда, потому и таскал его за собой. И подставлять его, жизни еще не видевшего, под пули мне не хотелось. Пожалел и оставил его у сельского фельдшера Сосланбека. Тот хороший человек, честный и добрый. Жена у него глухонемая, детей им Аллах не послал. Думал, пусть мальчишка у них живет, если со мной что-то случится. Все пригляд и забота будет, не беспризорный… Я, говоря честно, выжить не надеялся и сдаваться не собирался. Но мальчишку оставил. Пожалел…
– Похвальное решение, – согласился Индарбиев. – Значит, вы поехали в село искать сына? Я правильно понял?
– Конечно же…
– И что? Нашли?
– Правда, я предварительно уже узнал, что Таймасхана в селе нет. Он уехал куда-то через несколько месяцев после моего ареста… Но куда уехал, это я мог только в селе узнать, и потому эта поездка была мне необходима.
– Сколько мальчишке было?
– Пятнадцать.
– Сложный возраст. У меня у самого сыну пятнадцать. Старается все кардинально решать и слушается сердца, но не разума. И уже начинает считать, что знает больше родителей и вправе решать самостоятельно. Но я слушаю вас. Что дальше?
– Я поехал узнать, куда поехал мой сын. Инспектора по надзору в горотделе я предупредил, и поездка была полностью законной – я не прятался, ничего противоправного не совершал. В селе, сразу по приезду, навестил местного старейшину Ризвана Саадуева. Это очень уважаемый в округе человек. И вот, когда мы с дедушкой Ризваном пили чай, в дом врываются трое местных ментов. Причем ведут себя чрезвычайно нагло. Оскорбляют пожилого хозяина и вообще плюют на обычаи нашего народа. Уже одно это возмутительно. А дальше еще хуже. Меня выводят на улицу, обыскивают, проверяют документы, и, хотя я ожидал худшего, вдруг пока отпускают…
– Я понимаю вас, – вздохнул Зияудди Индарбиев. – И приношу вам свои извинения. Но не все же менты такие однозначно плохие.
– Не все, – согласился Джамбулат. – Я лично однажды встречал мента, который даже умываться умеет. А остальные мне попадались, как эти. Может, просто везет…
– Неоткуда, к сожалению, нам взять культурных и образованных ментов, – рассердился помощник прокурора. – Не вырастили пока таких. А те, что есть в наличии, в большинстве имеют такое же прошлое, как у вас. В свое время они вас предали и перешли на другую сторону, и потому вас и вам подобных, кто сам не сложил оружие, стыдятся, боятся, а чтобы свой страх и свою совесть перебороть, пытаются вас запугать… У них перед вами сильнейший комплекс вины, с которым они справиться не в состоянии. И еще очень вас боятся, и до конца дней своих будут вас бояться и ненавидеть. Будьте к этому готовы, соблюдайте осторожность при общении. Еще раз извините…
– Это еще не самое главное. Я не случайно сказал, что отпустили «пока». Менты планировали заработать на мне большие очки. И для этого во время обыска они подсунули мне в сумку пакетик с наркотиками. А это уже не запугивание, а нечто более худшее. Хорошо, что я проверить сумку догадался и пакетик выбросил. А потом, после посещения дома бывшего фельдшера Сосланбека, эти же самые менты в сопровождении майора, своего начальника, и двух понятых, приглашенных заранее, снова меня останавливают и начинают обыскивать. Тот самый пакетик искали.
– Это уже серьезнее, – согласился Индарбиев. – Это провокация… Хотя боюсь, что вам мало что удастся доказать.
Джамбулат согласно кивнул.
– Только доказывать уже нечего и некому. Я ментам все высказал там же, на месте, и в несколько менее сдержанной форме, чем вам… Они уже знали, что я ночевать намеревался у доме дедушки Ризвана Саадуева, и ночью пришли поставить у калитки «растяжки», чтобы меня взорвать. И сами на своих «растяжках» взорвались…
– Интересное дело. Я еще не слышал об этом. А вы…
– А я, к счастью, сразу после разговора с ними зашел в Сосланбеку посоветоваться, и опытный фельдшер решил, что мне лучше сразу уехать. Он и машину мне нашел, чтобы отвезла меня в Грозный. Я успел только с дедушкой Ризваном попрощаться и уехал… Менты об этом, похоже, не знали. Но, предположим, даже если бы я остался ночевать там, кого тогда они готовились взорвать? А если бы не я первым вышел за калитку? А если бы к дедушке Ризвану сосед вечерком заглянул. Да еще с внуками. Ведь там мог быть любой человек…
– Вас бы просто вызвали из дома, – подсказал Зияудди. – А потом сказали бы, что у вас в руках взорвалась ваша собственная граната… Но, если вы уехали, как вы обо всем этом узнали?
– Утром ко мне в дом ворвались другие менты, уже местные. Сильно поиздеваться, правда, не успели, им кто-то позвонил и дал «отбой». От них все и узнал…
Джамбулат уже осознал свой прокол. Менты не могли называть имени дедушки Ризвана и не могли знать, у какого дома взорвалась «растяжка». Но помощник прокурора тоже не знает, о чем говорили менты. Однако, на всякий случай, Джамбулат добавил:
– Я после этого позвонил фельдшеру Сосланбеку. Он мне рассказал подробности…
Судя по лицу Зияудди Индарбиева, тот не слишком хотел вникать в подробности дела, поскольку оно мало касалось непосредственно его работы. Это была сфера интересов следственного комитета при военной прокуратуре, поскольку установка «растяжек» приравнивается к терроризму, но это никак не дело гражданской прокуратуры. И потом Зияудди просто развел руками:
– Привыкайте… Недоверие к вам будет проявляться еще какое-то время, предполагаю, что даже длительное время, и при этом возможны любые провокации. Поэтому следует быть осторожным. А с сыном… Что с ним?
Этот вопрос прозвучал вроде как бы между прочим, но Джамбулат уловил все же нотку натянутости. Помощник прокурора осторожничал, а зря он этого делать не будет. И плохо, если у него есть сведения о Таймасхане, потому что в прокуратуре все сведения носят определенный характер. Плохо даже в том случае, если Индарбиев может помочь найти сына. Это значило бы, что Таймасхан где-то проявил себя. Лучше уж, чтобы в прокуратуре вообще ничего о нем не слышали, а Джамбулат сам сумеет провести поиск.
