Кирилл Казанцев - Метод отстрела
– Подожди, – остановил его Артем. – Мы сможем там проехать на машине или нет?
– Ну, сможем, – неохотно признался Сабиров. – Но зачем? Всего лишь три дня пешим ходом…
– Ты сам подумай, сколько нам всего придется тащить на себе, – продолжал отстаивать свою позицию Артем. – Килограммов восемьдесят – минимум. То есть к базе твоего Абдула мы выйдем в расчетное время, но измотанные. А что там нас ждет, только Аллах знает! Да и вообще, лучше плохо ехать, чем хорошо бежать.
– Но номера… – пытался протестовать Шовкат.
– Неужели ты думаешь, что их нельзя снять? – с хитрым прищуром поинтересовался Максим. – Кроме того, за три дня этот твой Абдул сможет несколько раз отрезать нашему другу Бобошерову башку. И зачем тогда, спрашивается, все эти пробежки?.. От скуки?
– Ну, хорошо, – сдался все же упрямый пограничник. – Но учтите – пересекать границу будет сложнее.
– Думаю, справимся, – усмехнулся Максим.
Выезжать решили на рассвете. В ночь перед выходом спать легли поздно – проверяли оружие, подгоняли амуницию, размещали снаряжение в автомобиле. Да и нервишки маленько пошаливали – Таджикистан, конечно, нынче республика независимая и суверенная, но все равно, люди здесь свои. А вот что их ждет на чужой земле, обильно политой кровью русских солдат… Кто его знает.
Василий еще раз – уже и сам не помнил, в который по счету, – осмотрел и проверил автомат. Надел «разгрузку», прикинул, насколько равномерно распределены по карманам жилета боеприпасы, гранаты для «подствольника», ручные гранаты. Снял жилет, отложил в сторону. С завистью посмотрел на крепко спящего Максима. Судя по всему, бывший сыщик какими-то переживаниями не страдал – тихонечко посапывал и, надо думать, видел уже десятый сон.
Чтобы хоть чем-то себя занять, Василий решил выйти во двор. Но у самой двери, услышав тихие голоса, остановился.
– Федор, – говорил Артем, – слушай… Может, ты не пойдешь на ту сторону?
– Это еще почему? – басом возмутился Багров. – Ты мне что, не доверяешь?!
– При чем тут это! – ответил Рождественский. – Просто…
– Что – «просто»? – напирал Федор Аверьянович.
– Возраст, Федор, возраст, – грустно продолжил Артем.
– А при чем тут возраст?! Я в спецназе служил, когда ты еще под стол пешком загуливал! Пошли один на один, в полный контакт! Прямо сейчас! Да я тебя…
– Верю, Федор, верю, – признал Артем. – Вот только вдруг нам придется отрываться от противника? Ты уверен, что сможешь?.. Что выдержишь?
– Да я еще тебя на плечах вынесу! – не на шутку разошелся бывший подполковник. – Мальчишка! Да я!..
– То есть нет? – перебил Багрова Артем.
– Тема, да ты сам подумай, – неожиданно поумерил пыл Федор Аверьянович. – Если я не пойду, то кто тебе спину прикроет?.. Пограничник этот? Так он лошадка темная и мутная. А у нас с тобой уже слаженная пара… Мы друг друга не один год знаем… Да если что с тобой случится без меня, я ведь себе этого в жизни не прощу! Конечно же, нет! И давай больше об этом не говорить. Все, баста!
– Хорошо, Федор, – согласился Артем. – Пошли спать. Завтра выход…
Василий осторожно, стараясь не производить лишнего шума, отступил в душную темноту дома. Ни к чему, чтобы старшие товарищи застали его за таким некрасивым занятием, как подслушивание…
…Когда подъехали к броду, Шовкат завертел головой, напряженно всматриваясь в заросли камыша.
– Что такое? – спросил Максим.
– Где то здесь должен быть «секрет»… – неуверенно сказал пограничник. – Место такое…
– Понятно… – Оболенский подхватил «Винторез» и легонько хлопнул по плечу Скопцова, кивнув на дорогу. Артем притормозил, и пара наемников на ходу покинула машину с двух сторон.
– Куда они?! – заерзал Шовкат.
– Посмотрят, чтобы все там нормально было, – ответил Артем, полностью останавливая «УАЗ». – Ни к чему спиной пули собирать…
– Вот только убивать… – несколько напряженно начал было Сабиров, однако Рождественский перебил его:
– Не волнуйся! Если не будут играть в героев, все останутся живы.
Пара Скопцов – Оболенский появилась минут через десять. Василий волок два довольно потрепанных автомата, а Максим не особенно учтиво подталкивал стволом винтовки двух таджикских пограничников. Судя по недовольным физиономиям, такое обращение им не особенно нравилось. Однако и протестовать они не пытались, признавая право сильного.
– Спали, дятлы! – осклабился Василий, приближаясь к машине. – Только храп стоял!
– Так что будем с вами делать, спящие красавцы? – лениво поинтересовался Рождественский.
– Я предлагаю сделать так, – спокойно сказал Оболенский, обращаясь к пленникам. – Сейчас мы заберем ваше оружие и поедем «за речку». На том берегу ваши автоматы оставим. Я думаю, вам не составит особого труда их потом забрать. Вы согласны?..
– А у нас что, есть выбор? – на хорошем русском языке спросил один из «погранцов».
– Выбор всегда есть, – пожал плечами Максим. – Главное, не ошибиться…
– По машинам! – решительно распорядился Артем и запустил двигатель.
Скопцов небрежно бросил трофейные автоматы в грузовой отсек машины, они с Максимом заняли свои места. Через минуту «УАЗ», натужно гудя двигателем, рассекал мутную речную воду.
После того как машина преодолела водную преграду, Артем притормозил. А Василий, помахав рукой грустно наблюдающим с противоположного берега пограничникам, швырнул их оружие на песок.
– Забирайте свою приблуду!
«УАЗ» тронулся, и уже через несколько секунд ничего не напоминало о том, что только что здесь была машина. Ну, разве что откуда-то издалека доносился гул двигателя. Но через несколько минут и его не стало слышно.
Что-то недовольно бормоча себе под нос и переругиваясь, пограничники начали торопливо раздеваться. Буквально со следующего дня их служба заканчивалась – границу должны были закрыть русские, введенные в Таджикистан согласно обновленным договорам о сотрудничестве и взаимопомощи. И попасть под суд за утрату боевого оружия в последний день своей службы им никак не хотелось…
3
Блэр, после долгих сомнений и раздумий, решил все же не обращаться с просьбами к полевому командиру афганских моджахедов, а вывезти Бобошерова – этот нежданный подарок судьбы – тайно. В течение двух-трех часов он сумеет добраться до ближайшего патруля союзных войск – расстановка и направление движения ему были прекрасно известны. Ну а там уже все. Под прикрытием патруля он вернется в Кундуз.
Собрав свои записи, Блэр прошел в дом, который занимал Абдул Карим. По дороге, перехватив ищущий, жалобный взгляд Бобошерова, одними только глазами указал ему на джип – дескать, спрячься там. И все то время, пока в цветистых, самых изысканных восточных выражениях благодарил полевого командира за гостеприимство и оказанную помощь, напряженно думал о том, успеет ли агент русской разведки укрыться в машине.
Сопровождаемый гостеприимным хозяином и двумя его личными телохранителями, Джошуа подошел к машине. Устроившись на водительском сиденье, вставил ключ в замок зажигания. Бросив мимолетный взгляд в грузовой отсек автомобиля, отметил, что лежащий там брезентовый тент сложен немного не так, как был сложен ранее. Значит, Бобошеров успел под ним спрятаться.
Вполне довольный собой, Блэр взмахнул рукой, прощаясь с хозяевами, и повернул ключ зажигания. Ничего. Тишина. Двигатель молчал.
Еще не успев осознать, что же произошло, Джошуа несколько раз качнул педаль газа и опять повторил попытку. Двигатель не запускался…
– Мне кажется, уважаемый, ваша машина сломалась… – спокойным, ровным голосом сказал стоящий рядом с джипом Абдул Карим. – Но это и к лучшему – вы сможете погостить у нас еще пару дней. Пока мои люди займутся ремонтом вашей машины…
– Но… – Блэр хотел было сказать, что машина не могла вот так, ни с того ни с сего, сломаться. Что перед тем, как он покидал базу, джип обслуживали самые лучшие механики, тщательнейшим образом готовили его к дальней поездке, стремясь исключить даже самые малейшие сбои в технике.
Однако, заглянув в лицо полевого командира, ничего говорить не стал. Абдул Карим, наблюдая за действиями резидента, ехидно ухмылялся в бороду. И не было никаких сомнений в том, что поломка машины – дело рук кого-то из приближенных полевого командира. Таким образом, замыслы Блэра в отношении Бобошерова раскрыты, и сам он из гостя превратился в пленника, который будет находиться в лагере моджахедов столько, сколько сочтет нужным «гостеприимный хозяин».
– Хорошо, уважаемый, – ничем не показывая своей растерянности и даже в какой-то степени испуга, полностью контролируя свои эмоции, произнес Блэр. – Я согласен быть вашим гостем еще какое-то время…
Разведчик специально выделил интонацией слово «гость» – знал, что законы гостеприимства у мусульман священны. Однако в то же время он не строил по этому поводу иллюзий. Война – а большую часть своей жизни Абдул Карим провел именно в условиях войны – серьезно меняет мировоззрение людей. И то, что еще недавно казалось серьезным и незыблемым, легко теряет свое значение. Бобошеров тоже прибыл в лагерь на положении гостя… Тем не менее хозяин готов использовать сложившуюся ситуацию в своих интересах. И древние обычаи не являются для него преградой.
