Кирилл Казанцев - Народный мститель
Они допили бутылку, взяли вторую, запивая ее пивом. Все же спиртное подействовало. Боль понемногу притуплялась, и жизнь уже не казалась такой безысходной.
– Во, посмотри, – ухмыльнулся капитан, показывая на входную дверь, – наш бомжара пожаловал.
– Ага, – отозвался лейтенант.
В питейное заведение вошел тот самый люмпен, который клянчил у них десятку. И сразу решительно направился к барной стойке.
– Двести грамм водки, – требовательно произнес он.
Бармен слегка прищурился, но все же налил. Посетитель, не дав ему опомниться, схватил полный стакан и мигом опрокинул его.
– Деньги давай, – напомнил бармен.
– А вот нет у меня денег, – на все заведение крикнул люмпен, – нету, и все! Делайте со мной что хотите. Заплатить не могу. Ну, хотелось мне выпить, хоть помирай.
Мужик даже не попытался убежать. Он сел на высокий табурет, положил голову на руки и терпеливо стал дожидаться своей участи.
– Однако учудил, – покачал головой капитан. – Таким, как он, жить легко. Всех забот – копеек на бутылку настрелять. А не удалось, то, как видишь, и не заплатив, выпить можно.
– Да, легко им живется… Не то что нам.
На пороге уже появился вызванный барменом наряд милиции. Люмпен без особой надежды попросил:
– Налей-ка еще, пока не подошли.
– Обойдешься.
Правонарушителя вывели из бара. Он не упирался, не скандалил. На лице читалось спокойствие.
– Наконец подействовало, – признался капитан, пьяновато поднимаясь из-за стола. – Дошло спиртное и до головы. Мозг отпустило, – и он, боясь притронуться, сделал вид, что постукивает указательным пальцем по лбу, – и горло уже не деревянное, и язык ворочаться начал. Ты, Толян, сходи и еще пару пива возьми. А я отлить отскочу. Водка-то в голову бьет, а пиво пониже стучится. – Он негромко хохотнул и двинулся к арке, над которой горела вывеска мужского туалета.
Оказавшись на лестнице, ведущей вниз, капитан позволил себе расслабиться. Шел, пошатываясь, держась за поручни, и даже что-то пытался насвистывать себе под нос. Вот и туалетная дверь с непрозрачным стеклом. Матово отсвечивал недавно положенный кафель стен. На полу было натоптано. Тихо журчали протекающие бачки. Иванов брезгливо обогнул прикрытый влажной картонкой писсуар и зашел в кабинку. Его пошатывало. Милиционер одной рукой уперся в стенку, другой принялся возиться с застежкой брюк:
– Мы еще повоюем. Он еще поймет, с кем связался.
Капитан слышал, как скрипнула дверца соседней кабинки, но не обратил на это внимания. Он еще бормотал, когда переброшенная через перегородку веревочная петля упала ему на плечи. Лишь тогда он схватился за нее руками, но сбросить не успел. Шершавая веревка резко затянулась вокруг его шеи, потянула вверх. Подошвы оторвались от кафельного пола. Капитан засучил ногами. Вязаная шапка слетела с его головы. Иванов еще пару раз дернулся и затих.
Лейтенант Баранов терпеливо дожидался возвращения напарника, даже к пиву не притронулся. Чувствовал, что и так хватит пить. Голова кружилась. Он не мог сфокусировать взгляд на циферблате настенных часов. Помня о контингенте бара «Вечерний», он сунул в карман пачку сигарет, зажигалку, деньги и решил выяснить, что же задержало капитана.
Толян спустился по гулкой каменной лестнице, поеживаясь от тишины, царившей здесь.
– Эй! – крикнул он в приоткрытую дверь туалета. – Чего застрял?
Ему никто не ответил. Лейтенант, уже предчувствуя недоброе, заглянул в распахнутую дверцу кабинки и тихо вскрикнул – так, как уже вскрикивал сегодня, увидев свое отражение в зеркальце и прочитав выжженное каленым железом слово «ВОР».
Кто-то резко толкнул лейтенанта в спину. Он не удержался на скользком полу и с размаху ударился головой об унитаз. Шапочка съехала на затылок, из разбитого носа хлынула кровь.
– За что? – пробормотал он и тут же зажмурился.
Несколько раз ярко полыхнула фотовспышка. А когда лейтенант решился открыть глаза, то уже никого не увидел – расслышал лишь удаляющиеся шаги.
Глава 8
Светало. Ларин проснулся без будильника. Просто вчера ночью, ложась, он установил у себя в голове биологические часы. Сработали они, как всегда, безотказно – годы тренировок не проходят зря. Глубокий сон прервался минута в минуту, будто кто-то потряс Ларина за плечо. За окном дачной мансарды неяркое восходящее солнце уже золотило верхушки молодых сосен. Андрей отбросил одеяло, быстро оделся и спустился по крутой деревянной лестнице в гостиную. Катя спала на разложенном диване. Без макияжа девушка выглядела почти ребенком – совсем беззащитной. Волосы разметались по подушке, голова покоилась на сложенных вместе ладонях.
Ларин хотел проскользнуть к выходу, но от скрипа половиц Катя вздрогнула и проснулась, села на постели, прикрылась простыней. Из ее широко открытых глаз еще не выветрился вчерашний страх.
– Доброе утро, – спокойно сказал Ларин. – Ты спи, спи.
– Вы извините меня, – проговорила девушка, – за то, что я вам вчера наговорила. Все было правильно и справедливо. Это просто нервы, со мной такое в первый раз случается.
– Я же предупреждал тебя, что будет непросто, но ты сама согласилась. И спасибо тебе за помощь. Если хочешь – это в последний раз. В последний раз для тебя.
– Нет-нет, – Катя спустила ноги на пол, не глядя, принялась искать босыми ступнями тапочки. – Я хочу вам помогать. Хотя и не знаю, кто вы такой. Но больше никогда не стану спрашивать об этом, обещаю. Вы куда в такую рань собрались?
– Пойду грибы поищу, – пожал плечами Андрей.
– Можно с вами? Я быстро соберусь и минуты вас не задержу.
– Со мной нельзя, – твердо произнес Ларин. – В деле помогать мне можешь, а вот грибы я люблю собирать один.
– Не похожи вы на грибника. – Катя вновь улеглась, натянула на себя одеяло.
Андрей прикрыл дверь, подхватил пластиковое ведро и вышел во двор. Газон укрывала серебристая роса. Воздух был напоен влагой и свежестью. Со старой сливы один за другим осыпались отяжелевшие от росы плоды. Ларин прошагал по улице дачного поселка и свернул в сосновый лес. Опавшие иголки шуршали под ногами. На молодых березках местами уже пожелтела листва. Внизу среди стволов еще царила сумрачная дымка, а вот вверху небо уже наливалось пронзительной синевой. Дышалось легко и свободно. Тяжелая сойка перепорхнула с дерева на дерево. Оживал муравейник. Мураши дружно расчищали свою рабочую дорогу от опавших на нее желтых березовых листочков. Казалось, природа пропитана миром и спокойствием. Хотя, если присмотреться, и здесь царила своя иерархия. В утреннем лесу уже началась борьба за существование. Те же муравьи набросились на затаившуюся под листом гусеницу и теперь тащили ее, извивающуюся, к муравейнику. Одичавшая кошка заурчала на Ларина из кустов, опасаясь, что тот отнимет у нее добычу – маленькую птичку. Но здесь никто не убивал никого из-за денег, из мести. Жизнь лесных обитателей была строго подчинена законам природы, и никто, кроме человека, не нарушал их.
Андрей огибал невысокую, поросшую орешником и молодыми соснами горку. Кто-то из грибников уже успел пройтись здесь перед ним. Вдоль тропинки виднелись разломанные шляпки червивых сыроежек. Ножки были не вырваны с корнем, а аккуратно срезаны у самой земли острым ножиком.
Тропинка спустилась к высокому берегу небольшой лесной речушки. Вода с журчанием переливалась через упавшие в русло деревья, несла с собой кусочки коры, иголки и желтые листья. Андрей спустился к берегу, зачерпнул полные пригоршни и жадно сделал несколько глотков. Вода была такой холодной, что даже зубы ломило. Но вместе с холодом приходила и бодрость, появлялись силы. Ларин нарвал небольшой букетик скромных лесных цветов, разбавив его веточками вереска. И даже улыбнулся. Сам не ожидал, что неброская красота природы сделает его сентиментальным. Незамысловатый букет лег на дно пластикового ведра, и Андрей зашагал вдоль речушки.
Шум воды нарастал. Она с гулом исчезала в бетонной трубе, через которую пролегала песчаная насыпь проселочной дороги. Ларин легко взбежал по откосу и осмотрелся. За речушкой, у самого проселка, на опушке просматривались потрепанные «Жигули». Возле них на походном брезентовом стульчике сидел немолодой мужчина с мясистым лицом. Павел Игнатьевич Дугин, завидев Андрея, приветственно вскинул руку. Ларин махнул в ответ.
– Присаживайся, – пригласил его руководитель тайной организации, указывая на брезентовый табурет.
Ларин подсел к низкому раскладному столику.
– Не думал, что вы раньше назначенного при-едете. А то бы поспешил, – произнес Андрей, принимая из рук Дугина крышечку термоса с ароматным кофе.
– Полезное следует сочетать с приятным, – Павел Игнатьевич показал на маленькую плетеную корзинку, в которой лежало с десяток подосиновиков и боровиков. – Когда месяцами в нашем отечественном дерьме копаешься, поневоле очерствеешь душой. Вот и тянет на природу, к ее чистоте. Что бы там в столице ни творилось – царит там райская жизнь или процветает коррупция, – здесь ничего не изменится. Речушка как текла, так и будет течь. И птицы петь не перестанут.
