Стивен Хантер - Я, снайпер
Боб сидел, не в силах отделаться от надоедливого голоса, звучавшего внутри и говорившего следующее: если за убийствами стоит не иррациональный мотив Карла Хичкока, если Карла на самом деле подставили, заодно подбросив липовый мотив, значит, настоящий мотив является рациональным. То есть речь идет о желании добиться чего-то реального: получить деньги или удовлетворение, отомстить или отвести угрозу. Следовательно, преступления хладнокровно продумали и осуществили с помощью высококлассных исполнителей. Блестящий замысел, практически идеальное воплощение в жизнь. Здесь не место для любителей; такое по силам только элите, специалистам высшего уровня мастерства.
Если так, это означает только одно: целью не могла быть Джоан Фландерс, кинозвезда, радикальная политическая деятельница, бывшая жена Т. Т. Констебла. Ее задача во всей этой цепочке — дать старт, чему как нельзя лучше способствовали ее бурная, прекрасно описанная жизнь, ее многочисленные «интересные» мужья и широкое освещение в прессе. Гибель Джоан должна была затопить расследование многочисленными догадками, обилием внимания и информации, и все это безнадежно спутывало, закупоривало расследование, одновременно требуя быстрого результата.
Итак, Свэггер, находясь в зале отлета аэропорта имени Даллеса, пришел к первому заключению: Джоан Фландерс ни при чем. Она лишь отвлекающий маневр. Значит, целью был кто-то другой: или Джек Стронг и Митци Рейли, или Митч Грин. Однако Митч Грин, насколько знал Боб, был, в конце концов, лишь клоуном и, скорее всего, тоже отпадает. Поэтому Боб сделал второе заключение: целью были Джек Стронг и Митци Рейли.
Но и в этом случае задача казалась непосильной. Эти двое, хотя и не в таких масштабах, вели яркую, хорошо задокументированную жизнь. Политическая жизнь, общественная жизнь, интеллектуальная жизнь, профессиональная жизнь, писательская жизнь, преподавательская жизнь (одних студентов за двадцать пять лет сколько наберется!). Ну как можно изучить все это — если, конечно, речь не идет о ФБР с его практически неограниченными возможностями?
Значит, нужно очертить круг. Но как? Как найти то, на чем сосредоточиться? От чего отталкиваться? Ведь ошибиться нельзя.
У Боба раскалывалась голова. Ему очень хотелось выпить. И за кого он себя принимает? Рано или поздно федералы доберутся и до Джека с Митци, проведут кропотливое, дотошное расследование, и, если что-нибудь не так, они обязательно раскопают. Может, не на этой неделе и не в этом году, но…
Что есть особенного в деле Джека и Митци? С технической точки зрения только одно: Джоан и Митч были убиты прилюдно. Их смерть тотчас стала достоянием десятков свидетелей, затем правоохранительных органов, а потом и пронырливых журналистов. Эти преступления сразу же стали публичными.
А Джек и Митци погибли в пустом переулке и почти целый час оставались незамеченными. Ну, тут можно предложить простое объяснение: на самом деле жертвы были наиболее беззащитны и уязвимы в тот момент, когда выезжали из гаража, а убийцам, поджидавшим в микроавтобусе, который стоял в соседнем квартале с чуть приоткрытой дверью, не грозила опасность обнаружения. Гм, с другой стороны, Гайд-Парк постоянно патрулируется полицией Чикагского университета, да и отсутствие машин, отсутствие уличного оживления могло превратиться в недостаток: если нет толпы, негде затеряться при бегстве. Это был наиболее уязвимый момент, от которого зависел исход всей операции. То есть в определенном смысле преступникам приходилось полагаться на случай. Получается, это было сделано… сознательно.
Какой смысл убивать при таких обстоятельствах? Чего этим можно добиться? Какие это дает преимущества? Для каких целей эти преимущества можно использовать? Какие цели могут оправдать потенциальный риск?
Боб сидел, погруженный в раздумья. Он не заметил, как объявили посадку на рейс до Бойсе. Он даже не слышал, как дежурный у выхода называл его фамилию. Он был просто поджарым пожилым мужчиной в джинсах и тенниске, в мешковатой куртке и бейсболке, своими высокими сапогами заявлявший всему миру о том, что он ковбой, но взгляд его был отрешенным.
Боб пропустил свой самолет.
Ему казалось, он что-то нащупал.
Он это чувствовал, но всякий раз, когда пытался ухватиться за свою смутную догадку, она от него ускользала.
И наконец он ее поймал.
Но тут возникла новая проблема: на протяжении многих лет Боб использовал отдел кадров морской пехоты Соединенных Штатов как свое личное разведывательное ведомство. Когда ему требовался специалист в какой-либо области, он просто звонил бывшим коллегам, и те сразу находили нужного человека, что позволяло быстро продвигаться вперед.
Но времена менялись. Поколение Боба уже почти полностью ушло; явились новые люди, понятия не имевшие, кто такой Боб Гвоздильщик, и не считавшие себя обязанными ему помогать. Поэтому Бобу пришлось хорошенько подумать, а затем сделать несколько звонков, прежде чем он отыскал нужное звено: отставного сержанта, в прошлом работавшего в отделе кадров, знакомый которого оставался в отделе кадров и согласился оказать любезность другу друга.
И вот около шести вечера Боб получил фамилию и номер телефона; после нескольких промежуточных звонков он говорил с нужным человеком.
— Первый сержант Джексон.
— Первый сержант, вас беспокоит Свэггер, комендор-сержант в отставке. Билл Мартенс должен был…
— Конечно, конечно, ганни. Я получил по электронной почте сообщение от Билла и проверил ваш послужной список. Должен заметить, вы были настоящим морпехом. Лучшим из лучших. Вы служили еще до меня, но вы были лучшим.
— Сынок, порой мне кажется, что я служил еще в эпоху динозавров.
Первый сержант Джексон рассмеялся.
— Чем могу быть полезен?
— Дело вот в чем. Я изучаю обстоятельства последней недели жизни Карла Хичкока и его смерти…
— Ганни, надеюсь, вы не верите в эту чушь, будто убийства — дело рук Т. Т. Констебла, как я читал в Интернете?
— Нет, и я также не думаю, что мозгом Карла завладели инопланетяне. Нет, я просто пытаюсь разобраться, что к чему.
— Было бы здорово, если бы выяснилось, что Карл невиновен. Мы бы все обрадовались. Но я не знаю, есть ли шанс оправдать Карла.
— Я тоже пока не знаю, но обещал кое-кому сделать все возможное. Semper fi, «гунг хо», «динг хоу»[31] и все такое. У меня вот какой вопрос. Многие из наших после выхода в отставку идут в правоохранительные органы. Это естественный выбор. И я надеюсь, есть реальный человек, который пока что существует лишь в моем воображении. Это бывший морской пехотинец, работающий в полиции Чикаго, может, даже в отделе расследования убийств. И он входил в группу, которая трудилась над делом Стронга и Рейли, был на месте, видел все своими глазами, у него возникли какие-то идеи, он слышал мнения других полицейских. И все это до того, как расследование возглавило ФБР, свалившее вину на Карла. Естественно, направление поисков сразу изменилось, теперь всех интересовало только то, что указывало на Карла. Вот я и хочу выяснить, на что обратил внимание этот человек в самом начале. Вы поможете мне найти его, если он существует?
— Постараюсь, сделаю все возможное. Связываться с вами по этому номеру?
— Так точно.
— Хорошо. Полагаю, время не ждет.
— Совершенно верно.
Звонок раздался только в одиннадцать вечера, уже после того, как Боб поселился в мотеле в Александрии и поговорил по телефону со своей женой, объяснив ей, что нет, он не едет домой, ему нужно кое-что проверить, только и всего. Молчание жены было красноречивее любых слов. Она считала, что у мужа прямо-таки патологическая страсть ко всякого рода крестовым походам и он только ищет предлога, чтобы пуститься в какие-нибудь необычные бурные похождения. В конце концов жена приняла решение Боба, однако ее реакция ясно дала понять, как она ко всему этому относится. Боб повторил, что ничего серьезного не случилось, что нужно просто уточнить некоторые детали и ни о какой опасности речи не идет. Тем не менее он попросил жену ни при ком не упоминать, что задерживается. Для тех, кто будет интересоваться, он возвращается домой.
Сразу после первого гудка Боб взял сотовый и произнес:
— Свэггер слушает.
— Комендор-сержант в отставке Свэггер, снайпер морской пехоты и все такое, номер два во Вьетнаме?
— Да, это я. Но только я был не вторым, а третьим.
— Ганни, со мной связался мой бывший командир батальона, которому, судя по всему, накануне звонили самые разные люди, а суть сводится к тому, что вы хотели пообщаться со следователем чикагской полиции, который осматривал место преступления в деле Стронга и Рейли.
— Очень признателен вам за то, что откликнулись.
— Меня зовут Деннис Вашингтон, я служил в пехоте с восемьдесят восьмого по девяносто четвертый. Побывал в Персидском заливе, меня там немного зацепило, так что пришлось оставить армию. Я работал в полиции штата Иллинойс, затем перешел в полицию Чикаго. Я сержант следственного отдела девятнадцатого округа, это район Вудлон в Чикаго, и занимаюсь убийствами. Как правило, ситуация такая: один парень из уличной банды пристукнул другого или какой-то пьяный пырнул ножом собутыльника, иногда это кореец с рынка или таксист. Ничего, о чем показывают в сериале «Си-эс-ай: место преступления». Так что я не гений сыска, сожалею, если вас разочаровал, ганни. Вообще, я чувствую себя не слишком уютно. Мне никогда не приходилось заниматься подобными вещами, и я знаю, что сейчас нарушаю закон.
