Андрей Воронин - Панкрат
Чеченец рухнул лицом вниз на земляной пол. Женщина дернулась, словно от удара хлыстом. Закричали дети, рванувшись к нему, но женщина удержала их, прижав к себе. Видно было, что ее колотит крупная дрожь.
Внутрь, пригибаясь, проскользнул Пуля. Увидел женщину — и тут же расплылся в довольной улыбке.
— Ладно, пошли, — бросил Дикий, увидев выражение его лица. — Потом развлечемся.
Пуля кивнул, шумно сглотнув набежавшую слюну, и они выбрались наружу, где только что утихла стрельба.
* * *Бойцы методично осматривали дома в поисках уцелевших бандитов. Проверяли каждую хижину, искали погреба, переворачивали сундуки. Хозяева, давшие приют боевикам Исхаламова, смотрели на них враждебно, исподлобья, и не желали отвечать ни на какие вопросы, даже заданные по-чеченски.
В бою погибло двадцать два боевика и шестеро местных жителей. “Охотники” потеряли Хирурга, да еще слегка зацепило Окорока — в него сзади выстрелил мальчонка, подобравший оружие убитого боевика.
— За нарушение приказа ответишь по возвращении, — безо всякого выражения произнес Дед, обращаясь к подрывнику, когда вся группа была в сборе. — Я же попрошу Алексеева подыскать тебе замену.
Окорок сверкнул глазами, но промолчал.
— Вызывай Центр, — устало приказал Дед Дикому. — Надо доложиться.
К ним уже присоединился Пика, притащивший с собой целого и невредимого Исхаламова, и теперь чеченец сидел, сгорбившись, и пожирал Деда ненавидящим взглядом. Было очевидно, что эти двое каким-то образом знают друг друга; время от времени Дед встречался глазами с пленным и будто бы хотел что-то сказать, но в последний момент сдерживался. Только левая щека командира “охотников” часто подергивалась.
После сеанса связи с Центром Дед сообщил, что вертолет обещали прислать часа через два.
— Прибудет в соседний квадрат. Я понимаю, что устали, но рассиживаться некогда. Еще пятнадцать минут — и уходим. Мало ли кто эту стрельбу слышал.
Панкрат, смотревший в бледнеющее небо поверх голов “охотников”, заметил, как переглянулись Пуля и Дикий. Через минуту сначала один, а потом и второй растворились в сероватом предутреннем сумраке.
Движимый каким-то неясным подозрением, Панкрат тоже поднялся, отошел сначала в сторону, а потом двинулся следом за ними.
Пуля и Дикий направились к крайнему в селении дому — тому, из которого стрелял снайпер, убивший Хирурга. Прежде чем войти, Дикий задержался в дверях и оглянулся, быстро окинув взглядом пространство у себя за спиной. Панкрат, меньше всего желавший, чтобы его заметили, скользнул в этот момент за угол ближайшего дома. Когда он выглянул, “охотники” уже вошли внутрь. Быстрым шагом Суворин приблизился к дому, подошел к двери и прислушался. Он не мог расслышать слова говоривших, но зато ясно услышал приглушенный женский вскрик, за которым последовал звук удара.
Чувствуя, как внутри закипает ярость, Панкрат, не раздумывая, рванул на себя ручку двери и шагнул через порог. В глаза Суворину ударил слепящий свет фонаря, который держал в руке Пуля.
— А, вот и новенький пожаловал, — ехидно произнес он. — Присоединишься?
Луч метнулся в сторону, и у противоположной стены Панкрат увидел пытающуюся подняться женщину в черной одежде, одной рукой придерживавшую накидку на голове и чадру. Подле нее испуганно прижимались друг к другу мальчик и девочка примерно одинакового возраста — лет семи-восьми. Картину дополнял труп мужчины, лежавшего лицом вниз с зажатым в руке ножом, воткнувшимся лезвием в утоптанную землю.
— Развлекаетесь, значит… — бесцветным голосом констатировал Суворин. Дикий хмыкнул.
— Собираемся. — поправил он Панкрата. — Так что, третьим будешь? Счас мы этой Гюльчитай личико откроем…
И он решительно шагнул к женщине.
Та испуганно вскинула руки, прикрывая голову, и дернулась назад, но уперлась спиной в стену.
— Ну же, детка, — проговорил он, протягивая руку к ее лицу, скрытому чадрой.
— Стоять, — негромко, но твердо произнес Панкрат.
Дикий замер. Потом выпрямился и медленно повернулся в его сторону.
— Что? — спросил он, делая удивленное лицо. — Что? Ты что-то сказал?
За спиной Панкрата булькающе засмеялся Пуля.
— Он хочет первым, — выдвинул он свою версию. — Пусти его, Дикий.
Суворин молча отшагнул в сторону, чтобы видеть обоих.
— Сейчас вы оставите ее в покое и выйдете отсюда, — четко и раздельно произнес он. Пуля прищурился.
— Ты что, педераст? — с издевкой произнес он, бросая многозначительный взгляд на разом подобравшегося Дикого. — Тебе что, женщины не нравятся?
Панкрат шумно выдохнул сквозь зубы, гася очередной приступ ярости.
— Вы мне не нравитесь, — мягко, словно маленьким детям, объяснил он.
— Ладно, хватит, — оборвал его Дикий. — Шел бы ты отсюда, герой. Иди, иди, тебе еще траур носить положено…
Последние слова “охотника” были сказаны совершенно напрасно. Если до этого еще существовал хоть мизерный, но все-таки шанс на мирное разрешение конфликта, то после сказанного Диким о нем не могло быть и речи. В отряде все знали о том, что случилось с Ириной, но о таких вещах не принято было даже вспоминать. А тут…
— Нет, ребята, пойдете все-таки вы, — сквозь зубы процедил Панкрат.
И тут Пуля бросился на него, метя ребром ладони в кадык. Перехватив его руку, Суворин повернулся кругом, прикрываясь им, словно щитом, от удара Дикого. Нога “охотника”, нацеленная точно в плечо Панкрата, вышибла пыль из Пули, которого Суворин тут же метнул в стену, как использованное прикрытие. Тот с грохотом врезался в нее и сполз на землю.
Дикий оказался проворнее. Он не дал провести себя обманным финтом и атаковал, сменив уровень. Скользнув “сквозь” блок Панкрата изворотливым движением “хвоста змеи”, он нанес ему довольно ощутимый укол сложенными в щепоть пальцами в область солнечного сплетения. Но пальцы “охотника” ткнулись в каменные мышцы брюшного пресса, а сам он тут же получил мощнейший удар коленом в пах.
Дикий охнул и, согнувшись чуть ли не в три погибели, улегся рядом со стонущим Пулей.
— Думаю, достаточно, — спокойно произнес Панкрат, глядя на их безуспешные попытки подняться. — Эрекция ослабла, мальчики?
Дикий, сжав зубы, бросил на него испепеляющий взгляд. С трудом, встав сначала на четвереньки, он выпрямился, держась за стену, и вышел. Пуля последовал за ним, поглаживая шишку на затылке, и, не удержавшись, бросил на пороге:
— Еще сочтемся…
— Надежда умирает последней, — философски заметил ему вслед Панкрат.
Женщина все так же сидела, прижавшись к стене, словно хотела слиться в одно целое с холодным серым камнем. На мгновение Суворину почудился выбившийся из-под туго затянутой накидки русый локон, и он от неожиданности сморгнул.
В этот момент зашевелились, потянувшись к матери, дети, и он переступил порог, думая, что усталость все-таки берет свое. Вот и мерещится черт знает что…
* * *“Охотники” ждали вертолет на вершине сопки, где Дикий установил радиомаяк. Панкрат лежал на сырой земле, подложив под голову рюкзак, и меланхолично курил. Он чувствовал на себе время от времени косые взгляды Пули и Дикого, но нисколько не волновался. Он видел, как к ним подсел Окорок, и они о чем-то заговорили вполголоса. По тому, как Пуля махнул рукой в его, Панкрата, сторону, он понял, что разговор идет, скорее всего, об их недавней стычке.
Теперь вместо одного явного “недоброжелателя” у Суворина появилось три…
Вертолет прилетел с опозданием на полчаса. Сначала они загрузили тело Хирурга, затем втянули связанного по рукам и ногам Исхаламова, который за все это время не проронил и слова. Потом начали рассаживаться сами “охотники”. Последним в кабину выпало забираться Пуле.
Пилот не глушил мотор, поэтому в реве рассекаемого воздуха выстрела никто не услышал. Просто Абрек, помогавший Пуле забраться внутрь, вдруг почувствовал, как разжались его пальцы, и едва успел схватить падающего за обшлаг рукава. На лице парня появилось удивленно-обиженное выражение. Чертыхнувшись по-своему, Абрек одним рывком втянул его в вертолет, но Пуля уже не дышал.
Стрелявший, вне всякого сомнения, был снайпером — смертоносный свинец вошел “охотнику” точно в сердце.
Глава 8
После первой операции в составе группы Панкрату дали кличку Седой. И, хотя среди “охотников” похвастать сединой мог каждый второй, именно к нему эта кличка прилипла как нечто само собой разумеющееся…
Седому почему-то не нравилось это задание. И дело было не столько в том, что освободить заложников из рук боевиков, численностью едва ли не втрое превосходивших “охотников”, представлялось ему невозможным. Дело было даже не в том, что замышляли Окорок и Дикий — если, конечно, верить словам Чудика. Эту неприятность Панкрат был в состоянии уладить (предупрежден — значит, вооружен). Просто глубоко внутри зашевелилась и подала нехороший голос дремавшая до этого интуиция. Неясные предчувствия чего-то недоброго постепенно оформлялись во вполне конкретное подозрение: группу хотят подставить.
![Андрей Ильин - Игра на вылет [= Секретная операция]](/uploads/posts/books/243702/243702.jpg)
