Сергей Самаров - Свинцовая точность
– Проблема в том, что я, к сожалению, не являюсь здесь одним из командиров боевых подразделений, даже не имею права сам отправлять ДРГ на задание. При выпуске мне дают объект, я разрабатываю для группы контрольное задание, раскладываю все по полочкам и отправляю курсантов. Чтобы вам помочь, я должен попросить разрешения у начальника разведки батальона.
– Понятно. Можно ли вызвать его сюда?
– Без проблем. – Майор взялся за трубку. – Но для взаимодействия с вами он вынужден будет просить согласия начальника штаба батальона или комбата Ржавого. К кому лучше обратиться? На мой личный вкус, с комбатом общаться легче.
– Я с ним уже говорил. Он в курсе наших задач, обещал любую возможную помощь.
– Если Ржавый обещал, то будет помогать. Он человек слова. В этом отношении с ним приятно работать. Какие-то особые условия есть?
– Только те, которые устраивают обе стороны. Мы оказываем вам помощь своими действиями, но они засчитываются батальону. Наша скромность требует того же, чего и тщеславие комбата.
– Вообще-то мне всегда казалось, что Ржавый лишен этого недостатка. Он совершенно хладнокровно воспринимает то, что о других комбатах много говорят и пишут, с ними снимают телевизионные сюжеты, у них берут интервью. Ржавый остается в тени, забытый всеми, хотя боевые показатели у него порой выше, чем у других. Может быть, они потому и являются таковыми, что большое начальство не ждет от него прыжка через голову. А ведь он умеет это делать.
– Хорошо. Вызывайте начальника разведки. – Сергей Ильич сказал свою фразу намеренно скучным голосом.
Он был военным практиком, дело диверсанта-разведчика знал хорошо и предпочитал этим ограничиваться.
Святославов почувствовал настроение командира боевой группы волкодавов, набрал номер и сказал:
– Николай Алексеевич, разбудил? Извини. Можешь ко мне сейчас подойти? Прибыли люди, о которых ты мне говорил. Да. Хорошо. Комбат в курсе. Обещал всяческую поддержку. В пределах десяти минут? Да, ждем. – Святославов положил трубку.
– Что за человек Николай Алексеевич? – поинтересовался Лесничий.
Все три командировки в Новороссию, которые выпали на его долю, прошли в самом тесном взаимодействии с начальниками разведки тех батальонов, с которыми сотрудничали волкодавы. Поэтому Лесничему и здесь хотелось бы наладить хорошие отношения с человеком, занимающим эту должность, пойти уже испытанным путем, когда споткнуться невозможно.
– Нормальный мужик. Хотя и с отдельными редкими завихрениями. Бывший тренер по восточным единоборствам. Отсюда и сдвиги. Однажды по пояс голый сел в поле под минометным обстрелом в позу лотоса и медитировал. Разве это нормально для начальника разведки?
– По каким единоборствам тренер? – спросил Лесничий. – Они бывают разные.
Святославов улыбнулся и сказал:
– Спросите, Сергей Ильич, его сами. Может, что-то скажет. Мне ничего не объяснил. Просто «по восточным», и все. Наверное, считал, что и этого слишком много. Говорят, что тренер он был известный не только на Украине. Надеется, наверное, в будущем повезти своих учеников куда-нибудь на международные турниры, не хочет, чтобы против него ввели санкции. Потому и скрывается. Даже фамилию свою не говорит.
– Но позывной-то у него есть?
– Конечно. Чэн.
– Значит, единоборства китайские. Чэн – распространенное в Китае имя. Если бы с ним провести учебный бой, то я бы понял, кого он тренировал.
– А вам это важно?
– Не очень. Потому я и не хочу настаивать на учебном бое. А разговор этот – простой деловой интерес. Хочется знать, с кем предстоит сотрудничать. Вдруг придется идти с ним на боевое задание и начнется рукопашка? Я буду ждать от него чего-то особенного, каких-то ударов, а тут выяснится, что он был тренером по дыхательной гимнастике ушу. Такой спец подведет не только себя, но и нас всех.
– Резонно. Я в свою лейтенантскую бытность не ходил на задания с незнакомыми людьми. Категорично отказывался брать с собой того человека, за которого не могу поручиться. Это был совсем не каприз. Просто при мне другой взвод нашего батальона взял с собой офицера афганской службы безопасности, который был вообще не способен к боевым действиям. В результате его пришлось защищать. Тогда было ранено пять солдат спецназа. А я всегда предпочитал учиться на чужих ошибках. Да и сейчас придерживаюсь того же принципа.
– Значит, вы были в Афгане?
– Да. Больше я нигде и не воевал, – простодушно сообщил Святославов, однако поймал насмешливый взгляд старшего лейтенанта и предпочел расшифровать сказанное: – Все эти кавказские заварушки начались уже после моей отставки. Но мне и Афгана хватило. Два ранения. Одно из них тяжелое. Еще пара легких контузий. Сейчас все это сказывается. Да, в Афгане была официальная война. Всякие другие командировки в счет не идут. Там я свою армию представлял только как инструктор, консультант или еще кто-то в этом роде.
Дверь вдруг без предварительного стука широко и резко распахнулась. В кабинет начальника учебки стремительно вошел худощавый человек лет сорока.
– Вот и Николай Алексеевич, – сообщил Святославов.
Глава 12
У начальника разведки в офицерском планшете, разумеется, нашлась карта с диспозицией батальона. Более того, на ней достаточно подробно было отмечено и расположение украинских войск, указаны позиции артиллерийских и минометных батарей противника, очерчен возможный радиус поражения при обстрелах.
Лесничий это заметил, но, не зная характера начальника разведки батальона, вслух комплимент высказывать не стал. Одного человека похвала толкает работать лучше, другого, наоборот, заставляет возгордиться и считать себя непогрешимым специалистом. С такими личностями впоследствии бывает трудно найти общий язык.
Николай Алексеевич как-то сразу перешел с Лесничим на «ты», и Сергей Ильич ответил ему тем же. Разница в возрасте у них была невелика. Разговаривать так же со Святославовым Лесничий не мог. Сказывалась привычка к субординации.
– У тебя карта какой свежести?
– Вчерашние вечерние уточнения уже внес. А что?
Сергей Ильич достал свою карту спутниковой съемки, показал карандашом и заявил:
– Два «Града» стоят вот здесь, на другом конце Покровского. Съемка велась, вероятно, утром. Мы выехали сразу после обеда. Перед отъездом нам доставили карты.
– Да, – согласился Николай Алексеевич. – Они стояли там. Переехали. Мои парни вчера это через камеру беспилотника в монитор наблюдали. Ну у тебя и память!.. Запомнил ведь, даже местности не зная. – Начальник разведки батальона не смог сдержать восхищения.
Сергей Ильич засмущался и пояснил:
– Просто Покровское представляет для нас особую важность.
– Я понял. Интересуешься американской базой?
– Там она есть?
Николай Алексеевич тоже ткнул карандашом в карту.
– Вот тут. Мы думаем, что рядом с храмом расположена какая-то американская база. Слишком часто там ходят военные с матрасным флагом на рукаве. Это, как правило, офицеры, все не слишком-то молодые.
– Это не база, а школа «Рарог». Там готовят диверсантов наемные инструктора из НАТО. Есть американцы, поляки, норвежцы и, кажется, литовцы.
– У тебя информации, вижу, больше, чем у нас, хотя тут все под носом.
– Это не моя личная информация. Данные о школе собирали в ГРУ, в СВР и в ФСБ. По всем возможным каналам, через агентуру и электронные средства разведки. Еще удалось разговорить нескольких пленных диверсантов, которые проникли на нашу территорию. Они и сообщили, где расположена школа. Мы прибыли сюда, чтобы отработать два объекта: «Рарог» и вот это производство. – Карандаш Лесничего показал на здание, расположенное в другом селе, чуть углубленном в территорию, занятую украинскими силами.
Сергей Ильич очертил тупым концом карандаша воображаемый круг, захватывающий еще два соседних здания.
– Да, этот объект мы сами хотели отработать, – сказал Николай Алексеевич. – Но Ржавый запретил. Ему сообщили о вашем интересе. А что там находится?
– Производство беспилотников. Вернее, простая отверточная сборка их из комплектующих, поставляемых из Норвегии. Необходимо уничтожить производственный и административный корпуса, склад комплектующих. Причем так, чтобы рабочие не погибли, а все чертежи и технологические карты сгорели. Надо устроить большущий пожар.
– Это такие мелкие птички, что ли? – спросил майор Святославов.
– Да. Совсем небольшие. Вертолетного типа.
– В последние дни они над нами постоянно кружатся, – сообщил начальник разведки. – Их и сбить-то трудно. Летят почти без звука. Если низкая облачность или ночь, то эти штуковины вообще не видно. Наш снайпер пытался один подстрелить. Говорит, летает слишком быстро. Только дробью и попадешь. Но она на такую высоту не бьет.
