Иван Стрельцов - Истребитель снайперов
За Погожим внимательно наблюдала и федеральная безопасность, но, пока вреда от него не было, решили не трогать.
О Погожем и его шефе Гергадзе вспомнили, когда руководство ФСБ стало изыскивать способы альтернативной борьбы с чеченскими террористами. Личная вендетта нефтяного магната в данном случае подходила как нельзя лучше. Чтобы управлять процессом возмездия, было решено подставить под вербовку майора Москвитина. Наживка была достаточно аппетитной, чтобы такая акула, как Владислав Игоревич Погожий, ее не заглотила.
В глубине души Сергей был даже доволен таким поворотом, в будущем ему была обеспечена высокооплачиваемая работа на гражданке.
Но пока он находился на службе и должен был выполнять приказы своего начальства.
Небольшой бар «Погребок» расположился в подвале девятиэтажного дома. В тесном темном помещении было накурено, хоть топор вешай. Москвитин прошел в глубь бара, туда, где располагались кабинки отдельных кабинетов.
Даже в самые лучшие для бара дни крайняя левая кабинка всегда пустовала. Ее забронировал для экстренных встреч начальник службы безопасности «Фениста», Сегодня был как раз такой случай.
Сняв пальто, Сергей небрежно бросил его на спинку соседнего стула, сам же расположился на другом.
— Кофе, эклер и порцию взбитых сливок, — отдал он распоряжение мгновенно подошедшему официанту. С переходом на умственную работу ему требовалось сладкое даже больше, чем алкоголь для снятия напряжения. Поэтому при каждом удобном случае он потреблял глюкозу в любом виде.
Эклер оказался вчерашним, сливки несладкими, только кофе был сварен по вкусу майора.
— Все сладкое употребляешь. Растолстеть не боишься? — Из дверей донесся глухой голос, и в кабинет вошел среднего роста крепыш с квадратным лицом и короткой стрижкой. У него были густые брови пшеничного цвета и глубоко посаженные темные глаза. На руке болталась небольшая барсетка из крокодиловой кожи, а на мизинце блестел массивный перстень. Бывший чекист, начальник службы безопасности одного из крупнейшие нефтяных концернов, в свои пятьдесят лет больше походил на бандита средней руки, чем на бизнесмена. Владислава Игоревича такой имидж устраивал больше.
— Растолстеть я не боюсь, — отодвигая пустую чашку, ответил Москвитин спокойно. — Глюкозу сжигают мозги, потому что постоянно работают.
— Счастливый, — усмехнулся Погожий, усаживаясь на свободный стул и поглаживая себя по шарообразному животу. — А я бассейн и тренажерный зал чередую с сауной и все равно расплываюсь, как тесто на дрожжах.
— Особенности конституции, — попытался успокоить полнеющего Владислава Сергей, но тот только отмахнулся:
— Какая, к черту, конституция. Проблема — любовь к вкусной и калорийной жратве. Недаром в Библию чревоугодие внесено как смертный грех. — И тут же, щелкнув пальцами, подозвал к себе официанта. — Уважаемый, соточку коньяку, вполне устроит крымский «Коктебель», и бутерброд с красной икрой и лимоном. Только живо. — Официант мгновенно испарился, а Владислав Игоревич подмигнул собеседнику: — А ты говоришь, конституция.
Коньяк и бутерброд на блюдце появились на столе буквально через минуту. Дождавшись, когда официант покинет кабинку, Погожий пригубил напиток и вопросительно посмотрел на Москвитина:
— Чего звал?
— Решил поинтересоваться, как идет подготовка к личной войне шефа.
— Как обычно. — Отставной полковник изобразил на споем лице улыбку Чеширского кота. — Георгий Вахтангова постоянно об этом говорит, но напряженная война в океане большого бизнеса отнимает много сил и времени. Я как щит оберегаю концерн от ударов и проникновения недругов, разорваться не могу. Тем более что война — это не мой профиль. Ну, а дальше, как в песне Высоцкого про дурдом: «Настоящих буйных мало, вот и мало вожаков…»
— Уже есть, — спокойно парировал Сергей Москвитин,!
— Пожалуйста, подробнее с этого места. — Пышные брови Владислава Погожего подозрительно нахмурились.
— В Москву прибыл наемник Шатун. Вскоре он отправляется в Чечню, тамошние снайперы в его лице нажили большой геморрой. Ну, а где перепадет многим, почему бы не треснуть и еще одного?
— Стихи в молодости не писал? — неожиданно поинтересовался бывший чекист.
— Не понял.
— Слишком много художественных оборотов, хотелось бы фактов побольше.
— Л-легко, — пожал плечами Сергей и стал не спеша перечислять места службы и участие в боевых операциях. Теперь он говорил лаконичным языком фактов. Закончив операциями во время службы в Иностранном легионе, спокойно поинтересовался: — Награды перечислять?
— Нет, — отрицательно покачал головой отставной полковник. — Интересно другое, откуда такая осведомленность?
— Это мой бывший командир роты, вместе были и а Афгане, и в Фергане, и в Карабахе.
— Это меняет дело и снимает многие вопросы. Как с этим «диким гусем» можно увидеться?
— Вот адрес и телефон, — Москвитин положил на столик клочок бумаги. Когда его сграбастала пухлая рука главного охранника «Фениста», добавил: — Если рассчитываете на положительный результат переговоров, с Шатуном должен говорить лично хозяин. — Это еще почему? — возмутился Погожий. I — У людей, долгое время проведших вдали от родины, вырабатывается определенный комплекс, психиатры на Западе называют его «загадочная русская душа». У Шатуна погиб брат в Чечне, у Георгия Вахтанговича такая же беда. Общее горе сближает. — Логично, — согласился Погожий. Одним глотком осушив рюмку с коньяком, он целиком сунул в рот небольшой бутерброд с икрой. Прожевав, громко крикнул, обращаясь к официанту: — Уважаемый, повторить. — Потом перевел взгляд на Сергея и спокойно спросил: — Во сколько концерну обойдутся его услуги?
Москвитин неопределенно хмыкнул и пожал плечами: — Он вряд ли возьмет хоть копейку. Но война — это всегда дорогое удовольствие.
Глава 4 Щедрость дядюшки Скруджа
Весь следующий день после вечеринки Владимир провел в бесцельном скитании по улицам Златоглавой. Чем больше он бродил по городу, тем больше находил отличий от той Москвы, к которой когда-то привык, которая снилась ему душными ночами среди песков Джибути, в липких тропиках Гвианы, под палящим солнцем Чада. Эта была более ухоженной, красивой, а потому похожей на большинство европейских столиц. В новой Москве он переставал быть Володькой Панчуком и становился наемником Шатуном.
Под ногами хрустел еще слабый первый лед. Наконец Владимир сообразил, что хватит искать следы далекой юности, и раз он снова в мохнатой шкуре блуждающего хищника, то пора бы заняться обдумыванием плана действий. Память вернула его к вчерашней встрече, где был равным среди равных. Но встреча не оправдала задуманного.
«Ладно, — мысленно огрызнулся Шатун. — Шакал бегают стаей, медведь бредет в одиночку».
Оказавшись в районе Патриарших прудов, где пожилые люди дышали свежим морозным воздухом, прогуливались молодые мамаши с колясками, Владимир запахнул полы своего пальто и присел на одну из свободных скамеек, любуясь поднимающимся облачком тумана над зеркалом пруда.
Как ни хотелось Владимиру думать о предстоящей поездке на Северный Кавказ, но ничего не получалось в голове был сплошной винегрет из обрывков воспоминаний. Через час он изрядно продрог и решил закончить свое путешествие в прошлое.
Взяв такси, он поехал домой, не забыв по дороге купить литровую бутылку «Сибирской» и немного еды.
Устроившись на кухне, наполнил граненый стакан на две трети водкой и, подняв его, буркнул:
— Распитие спиртных напитков в одиночестве ведет к алкоголизму.
После чего, выдохнув воздух, выпил обжигающую жидкость. Несколько секунд подождал, пока она скатится по пищеводу на дно желудка. Теплая волна, прошедшая по телу, послужила сигналом к началу трапезы.
Через час бутылка опустела, в голове вместо калейдоскопа разнокалиберных мыслей витал легкий шум Панчук улыбнулся, своего он добился — очистил мозги… Встав из-за стола, заплетающимся голосом пробормотал.
— Утро вечера мудренее.
И тяжелой походкой направился в комнату. Проснулся под утро из-за головной боли и пересохшего рта. Поднявшись на ноги, он побрел на кухню и припал губами к гнутой трубке крана. Пил долго, жадно. Отоспавшись от живительной влаги, почувствовал вкус металла. Жажда немного утихла. Вернувшись в комнату, Владимир без сил рухнул в постель, но заснуть уже не получилось.
Вскоре пронзительно зазвонил телефон. Протянув руку, Шатун сорвал трубку с рычага и просипел:
— Да, слушаю. — Привет, Владимир, это Латышев тебя беспокоит, — донесся из динамика голос подводника-минера. — Я тут подумал: все равно мне заняться нечем, с женой давно в разводе, дети взрослые. Так что могу тебе подсобить, не оглядываясь назад.
![Иоанна Хмелевская - Большой кусок мира [Большой кусок света]](/uploads/posts/books/227132/227132.jpg)
