Данил Корецкий - Кто не думает о последствиях…
Они прошли насквозь через довольно большую территорию, со стоящими вертикально плитами, на каждой был выбит полумесяц и арабская вязь. Метрах в двадцати начинался обрыв.
А между могилами и обрывом были аккуратно сложены в три стопки, метра по полтора высотой, плоские камни, из которых обычно выкладывают дорожки.
Нижегородцев указал на среднюю.
– Здесь должно быть…
Проводник пустил пса, и Брайн, обнюхав все камни, сел у средней стопки.
– Есть, – сказал проводник.
Все отошли, в действие вступили саперы. Соблюдая крайнюю осторожность, они, по одному снимая камни, разобрали среднюю стопку и вскрыли схрон. Там оказались две бомбы из десятилитровых оцинкованных ведер, залитых монтажной пеной, с выведенными проводами; бомба из трехлитровой банки из-под краски с выведенными проводами; восемнадцать электродетонаторов; двадцать килограммов взрывчатой смеси аммиачной селитры и алюминиевой пудры; полтора килограмма пластида; пятилитровый баллон из-под огнетушителя со срезанным верхом.
– Пластид есть, – печально вздохнул Алиев. – Придется нам изымать. В Москве ведь тоже пластид был…
И тут же, спохватившись, пояснил:
– Нет, это, конечно, хорошо, что нашли… Еще бы хозяина этого добра захватить. Местные опять скажут: «Федералы сами на кладбище бомбы подкинули». Да и полицейские следаки могли бы сами изъять, а потом нам передать.
Почувствовав недобрый взгляд Вампира, Алиев замолчал и принялся заполнять протокол осмотра места происшествия.
– Товарищи офицеры! – окликнул их сапер. – Прошу отойти на безопасное расстояние, будем уничтожать схрон накладным зарядом.
Отличительной чертой взрывотехников было то, что вместо АКС-74М у них были малогабаритные 9А91, а на поясе прицеплено множество специальных коробочек и кобурок. Ну и, конечно, неизменные «кошка» с веревкой для сдергивания предметов и катушка с проводом для электроподрыва были тоже всегда при них.
– Подождите, подождите, – вмешался Вампир. – Насколько опасно изъять пластид без подрыва на месте?
– Да в общем-то не очень опасно, – пожал плечами омоновец. – Но на фига?
– Для сравнительной экспертизы. Нам надо проверить, не он ли взорвался в Москве, – пояснил Вампир и предъявил свое удостоверение.
– Желательно изъять вместе с укупоркой, в которую он упакован…
– Да не вопрос! Нужно – сделаем!
На кладбище провозились минут сорок. Когда они уезжали, сзади раздался мощный взрыв, и за кладбищем поднялся столб дыма.
На обратном пути им снова повстречался БТР разминирования, он стоял возле районной больницы. Рядом с ним толпились несколько омоновцев, а на броне, по правому борту лежало нечто, накрытое синим солдатским одеялом, по-видимому, взятым с больничной койки.
– Останови! – скомандовал Вампир.
Недоброе предчувствие овладело им. Это нечто, накрытое одеялом, могло быть лишь одним – мертвым телом. Но выстрелов вроде не было…
– Что случилось? – спросил он у ближайшего омоновца.
– Да, видно, гадости какой-то подсыпали специально для собачки. Понюхал пес, и за полчаса буквально «сгорел» на глазах, ничего сделать не смогли. Нужно теперь Сашку нашего отсюда убирать срочно, пока он весь этот кильдым за своего Брайна не разнес на хрен…
Только теперь Вампир заметил одиноко сидящего на ступеньках больницы рослого омоновца. Он обхватил голову руками и сидел в прострации, неподвижно, как памятник.
«Ну, слава Богу, что хоть человек не погиб, – подумал Вампир. – Хотя Сашке он такой же друг, как человек…»
– Вот тебе и смысл муляжа, – сказал он Алиеву. – Собачку из строя вывели, надо и саперам врачу показаться, мало ли что…
Они вернулись к «пункту разбора». Вездесущий Седой уже был там.
– Скрылись эти сучки, – доложил он. – Всегда на зачистках сидели дома, а сегодня скрылись! Вот, я их установочные данные переписал…
– Скрылись – значит чуют, что рыльце в пушку. – Нижегородцев взял листок. – Вы еще остаетесь?
– Да нет. «Вованы»[28] останутся и ОМОН. А мы обратно двинем.
– Хорошо, мы с вами.
Перед выездом Керимов доложил:
– Все точно, товарищ полковник, эта Фатима переписывалась с Воробьевой, только подписывалась именем «Тамара». И со всякими психологическими подходами!
Вампир устало кивнул.
– Разберемся с ними, никуда не денутся! И Розу с Гулизар в розыск объявим и возьмем! Скажу тебе, что сегодня по Узергильскому джамаату нанесен сокрушительный удар!
Солнце клонилось к закату, когда часть утренней колонны выехала из Узергиля. Сегодняшняя «зачистка» закончилась, но КТО продолжалась.
* * *Горный Дагестан
Гору Ахульго почитают как зиярат – святое место. Во время Кавказской войны аул Ахульго прославился упорной защитой от царских войск и с тех пор считается символом героической борьбы горцев за свою независимость. И хотя сам аул не сохранился, праздник День Ахульго отмечают и сейчас, причем не только местные жители – весь Дагестан приезжает на зиярат.
Ахульго по-аварски – гора призывов. Только со времен Шамиля находилось мало начальников, которые добирались в высокогорное селение, чтобы выступать перед народом и призывать к новым трудовым победам. Дороги в этих краях разбитые, узкие, опасно нависающие над обрывом, пока доедешь – все внутренности растрясет, и даже железные нервы превратятся в разлохмаченные веревки… К тому же – «лесные»: здесь они в силе, им ничего не стоит устроить смертельную засаду, изрешетить пулями машину и сбросить в пропасть. Потому руководители и не ездят.
А Гарун Джебраилов приехал! Выступил на митинге в Ашильты[29] с пламенной речью, посвященной памяти героев, отдавших свои жизни в борьбе за независимость родного края, выразил надежду, что скоро Дагестан обретет подлинную свободу, даже стихи Расула Гамзатова прочел:
В селениях, что выше гнезд орлиных,
Частенько слышал я от стариков,
Что тот Горец наполовину,
Кто ни разу не был на Ахульго.
Съехавшиеся со всей республики слушатели так аплодировали, что все ладони отбили! Вот это и требовалось: пусть видят, что Великий Гарун не прячется от людей, как некоторые, наоборот – доступен и открыт… А потом народ вокруг столпился, вопросы задавали, просили дорогу хорошую провести, водоснабжение наладить – источник далеко, зимой трубы замерзают, регулярно свежие продукты в магазин завозить, связь наладить, докторов прислать… Он понимающе кивал: мол, конечно, все это надо делать, но я начальник пока только в Махачкале, вот если власти больше будет, я первым делом вашим селом займусь… Завтра по всей республике разойдется слух об истинно народном руководителе!
Его проводили до машины, старейшины жали руки, мальчишки долго бежали следом, а остальные махали руками. Не зря он съездил, не зря!
Белый бронированный «БМВ» осторожно спускался по крутой дороге, то и дело проваливаясь в выбоины и скрежеща брюхом по кочкам. Гарун, сняв пиджак и ослабив галстук, чутко дремал, развалившись на заднем сиденье. Ему даже привиделся отрывочный сон: как он босоногим мальчишкой бегает по школьному футбольному полю в Камрах. Сон получился цветной, и он отчетливо чувствовал жесткость выгоревшей травы и упругость хорошо накачанного мяча…
Дорога стала получше, машина прошла малый тоннель и вновь выскочила на белый свет.
– Слева белая «Нива» за нами стартанула! – прорвался сквозь дрему хриплый голос из радиостанции сидящего на переднем сиденье начальника охраны. Это докладывал Али из замыкающего джипа сопровождения.
– Приготовьтесь! – гортанно распорядился Зубаир. – Пойдет на обгон, отжимайте в кювет! А если что – сразу огонь!
Джебраилов открыл глаза, выглянул в окошко. Они только что миновали верхнюю дорогу на Камры.
– Успокой своих людей, Зубаир! Это Руслан. Он за нами пойдет, пусть сильно не гонят. И пусть перед въездом в большой тоннель налево сворачивают.
– Так и сделаем, хозяин!
Вскоре, свернув с асфальтированной дороги, кортеж – белый «БМВ», зажатый спереди и сзади двумя «Лендкрузерами-200», проехал с километр по укатанному проселку и остановился на живописной площадке за скалой – дальше по узкому наклонному серпантину ехать было опасно. Сзади подъехала и остановилась в нескольких десятках метров «Нива» Оловянного.
Гарун Джебраилов подтянул галстук, накинул пиджак и неспешно вышел из машины. Он был большим человеком – не только в переносном, но и в прямом смысле: рост метр восемьдесят три, вес – девяносто пять килограммов, прямая осанка, широкие плечи, уверенная походка. С удовольствием разминая затекшие ноги, он направился к «Ниве». Руслан шел навстречу. Оружия при нем видно не было, только рация в руке. Из-за тонированных стекол за своим амиром внимательно наблюдали Абрикос и Сапер.
