Уоррен Мерфи - Последний крестоносец
— А как вы его называете?
— Великий Создатель.
— Получается, вы никак его не зовете? Ну, скажем, Ральф или Чонг?
— Это было бы дерзко, — заметил Чиун. — Мы, жители Синанджу, не считаем, что способны дать ему имя, поэтому называем его просто Великий Создатель, поскольку именно им он и является.
— Даже не Богом?
— "Бог" всего лишь одно из имен. Нет, это Великий Создатель, и никто иной. Он создал все, даже самый мудрый, благородный, скромный и знающий народ, который когда-либо украшал своим присутствием наш мир...
Не договорив, Чиун сделал торжественную паузу.
— Корейцев, — закончил Римо.
Увидев, как быстро все схватывает его ученик, Мастер Синанджу улыбнулся. Римо лишь поморщился в ответ, удивляясь слепому самодовольству наставника.
— Ведь я еще не говорил тебе, что первый кореец появился по воле Великого Создателя?
— Нет, зато ты успел надоесть мне рассуждениями с том, насколько ущербны по сравнению с корейцами все другие народы. Припоминаю, что ты воспользовался выражением «гусиный помет», чтобы обозначить одновременно белую, черную и индейскую расы.
— Тебе необходимо было знать об этом на первом этапе обучения. Благодаря этому ты должен был понять, что недостоин столь блаженного дара, как искусство Синанджу. Это послужило для тебя отличным стимулом.
— Скорее, вызвало отвращение.
— Я не стану обращать снимания на это замечание и продолжу. Итак, когда Великий Создатель обратил свой взор на землю, он увидел плодородную, изобилующую прекрасными растениями и кристально чистой водой страну, которой он решил дать имя...
— Корея, — со вздохом закончил Римо.
Чиун снова улыбнулся, несмотря на то, что его перебили, и Римо почувствовал, что уже начинает злиться.
— И увидев, что эта страна так богата и спокойна, — радостно продолжал Чиун, — Великий Создатель спустился на ее земли. Шагая сквозь леса, он встретил на своем пути медведя и тигра. Увидев перед собой Великого Создателя, звери взмолились, чтобы он сделал их похожими на него. Подумав, Великий Создатель сказал: «Если обещаете зайти в пещеру за ближайшим холмом и оставаться внутри ровно сто дней, тогда я увижу, что вы достойны такого дара, и выполню вашу просьбу».
И звери отправились к холму. Но в пещере было темно, а со стен сочилась ледяная вода, поэтому через несколько дней тигр не выдержал и выбежал наружу. Однако медведь не последовал за ним, и когда через сто дней Великий Создатель вошел в пещеру, он увидел, что медведь, продрогший, голодный и мокрый, все еще ждет его.
— И тогда он превратил медведя в мужчину?
— Ты почти угадал — он превратил его в женщину. И увидев, сколь она прекрасна, он взял ее в жены, и женщина родила Создателю сына, которого назвали Тангун. Это и был первый кореец. История, которую я поведал тебе, произошла десять тысяч лет назад, и с тех пор время в Корее отсчитывается с того самого дня, когда Тангун появился на свет.
— Глупая сказка, — резко сказал Римо.
— Конечно, ведь вы, белые, имеете куда более благородное происхождение.
— Да, так оно и есть. Мы произошли от Адама и Евы. Сначала Бог создал Адама, а потом, из ребра его, Еву и поселил их в Эдеме, где всегда сверкало солнце, а ветви деревьев никли к земле под тяжестью плодов.
— Ты сказал, из ребра? Ох, не смеши меня, Римо! В моем рассказе, хоть ты и считаешь его глупым, есть, по крайней мере, хотя бы оттенок правдоподобия. Там ни слова не говорится о том, что Великий Создатель возился с запасными частями, как какой-нибудь американский механик с черными от машинного масла руками.
Мастер Синанджу в восторге хлопнул по костлявым коленям, трясясь от смеха.
— Но это еще не весь рассказ! — горячо воскликнул Римо. — Потом они стали мужем и женой и родили двух сыновей — Каина и Авеля. Дальше говорится, что Каин убил своего брата.
— Характерный момент, — хихикнул Чиун. — Огромный сад был полностью в их распоряжении, кругом изобилие, — и все же эти двое так и не смогли ужиться. Как это похоже на белых!
— По правде говоря, я не знаю, верю ли этой истории до конца, — ворчливо признался Римо.
— А, так это и есть то незащищенное место в мощных доспехах твоей веры? — поинтересовался Чиун.
— Я же сказал, что не знаю. Так написано в Библии, но есть еще и научные теории о происхождении мира.
— Если ты собираешься пересказывать мне весь этот бред про обезьян, — заметил Чиун, — я, пожалуй, выйду из комнаты, чтобы пощадить твою ранимую европейскую душу.
— Я как-то прочел в научно-популярном журнале одну статью. Там говорилось, что ученые, исследовав хромосомы или что-то в этом роде, утверждают, что весь человеческий род происходит от одной-единственной женщины, которая жила в Африке несколько миллионов лет назад.
— От одной женщины?
— Да.
— И все люди на земле произошли от нее?
— Абсолютно все, — подтвердил Римо. — Это доказано научным путем.
— Наверное, для исследований не приглашали корейцев. Нашему народу всего десять тысяч лет, и зародился он вовсе не в Африке.
— Там говорилось обо всех людях, — решительно повторил Римо.
— И ты в это веришь?
— Так утверждают ученые.
— Хорошо, допустим, что это правда. Но откуда тогда взялась та древняя женщина?
По лицу Римо пробежала тень сомнения.
— В статье об этом ничего не говорилось, — признал он.
— А там, случайно, не объяснялось, каким образом женщина, бывшая первым человеком на земле, смогла родить ребенка?
— Насколько я помню, нет.
— Ну, может быть, Великий Создатель взял от нее ребро и создал первого мужчину... Вы, белые, вечно все путаете.
— Не смешно. А кроме того, если авторы и опустили некоторые незначительные детали, это вовсе не значит, что они ошибаются.
— Ну да, они и словом не обмолвились о двух самых важных вещах, а ты сходу поверил их россказням! Знаешь, Римо, это уже слишком. Ты готов поверить чему угодно, даже убогим рассуждениям преподобного Слаггарда.
— Относительно него я пока еще не пришел к окончательному решению. Заметь, именно пока.
— А я еще не закончил свой рассказ о религии Синанджу.
— Я весь внимание.
— Как я уже говорил, существует Великий Создатель. Он живет в месте, которое называется «Пустота». Когда кореец умирает, то освобождается от бренной телесной оболочки и воссоединяется с Создателем в Пустоте.
Римо выждал несколько секунд и спросил:
— И что же дальше?
— Дальше? Чего же ты хочешь еще?
— Ну, а как насчет рая и ада?
— Это выдумка проповедников-самозванцев, с помощью которой они вертят доверчивыми людьми.
— А как же грехи?
— Это слово тоже выдумали священники! — с негодованием сплюнул Чиун. — Мы, корейцы, верим, что человеку свойственно совершать ошибки. Если он допустил лишь небольшую оплошность, то она послужит ему хорошим уроком, а если это что-то серьезное — что ж, тогда человеку придется расплачиваться за нее в течение жизни.
— И не нужно никакого отпущения грехов?
— Великий Создатель ни на кого не держит зла.
— Ну, а кто же тогда Иисус?
— А Будда? Мохаммед? Заратустра? Шива, наконец?
— Только не надо рассказывать мне сказок про Шиву. Я спросил у тебя о Иисусе.
— Обыкновенный плотник, — пожал плечами Чиун. — Любимец черни. Однажды нам предлагали контракт на его убийство, но потом подвернулось что-то более важное. Так что, когда один из моих предшественников добрался до него, Иисус был уже мертв.
— Меня воспитали, говоря, что он Сын Божий.
— Мастер Синанджу может иметь дело только с самим правителем, а не с каким-то наследником.
— Знаешь, ваша религия просто ерунда на постном масле.
— На масле?
— Она слишком... Слишком...
— Простая? — подсказал Чиун.
— Да, именно это я и хотел сказать.
— Простота есть совершенства, а совершенство — в простоте. Великий Создатель знал, что делает, когда сотворял наш мир. Ну что же, я вижу, рис уже готов. Может быть, все-таки попробуешь немного?
— А хватит на двоих? — спросил Римо, посматривая на аппетитно дымящуюся чашку.
— Конечно, нет, однако я готов с тобой поделиться.
— Послушай, я не хочу отнимать твою порцию! — протестующе воскликнул Римо.
— Ничего, это будет не слишком большая жертва с моей стороны.
Римо явно колебался.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Но только положи мне совсем немного.
Чиун про себя улыбнулся — его ученик напрочь позабыл об этой женщине с похотливым взглядом. Все правильно, ведь в летописях Синанджу говорится: «Женщина — всего лишь женщина, а рис — уже пища». Когда-то Чиун поделился этим мудрым изречением с Римо, однако тот заявил, что это переделка известной пословицы, в которой говорилось что-то о курении табачных листьев — еще одной отвратительной привычки европейцев.
Глава 18
Они стекались сюда со всей Америки — на автобусах велосипедах, самолетах, наконец, просто пешком.
