Сергей Зверев - Боевой амулет
Заметив недоумение, Зелимхан усмехнулся:
– Ты, кажется, удивлен.
– Немного.
Председательствующий хохотнул:
– Не бойся, мы не собираемся посылать тебя в космос. Мы просто хотим устроить маленький ад на земле.
Взяв лист чистой бумаги, Зелимхан быстро набросал примитивную схему. Сначала он нарисовал сигарообразное тело ракеты, затем, разделив ее на две части, обозначил их цифрами. Придвинув лист в круг света, отбрасываемый лампой, он пояснил:
– Ракета похожа на состыкованные бочки. Одна бочка заполнена гептилом.
Поняв, что теперь можно задавать вопросы, Фейсал уточнил:
– Это что?
– Очень ядовитое вещество.
– Ясно, – кивнул головой Фейсал.
В глазах Зелимхана вспыхнул огонь фанатика, готового ради своей веры пойти на любые жертвы:
– Вторая часть заполнена концентрированной азотной кислотой. Кислота служит окислителем. При соединении с водой азот разъедает металл, соединяется с гептилом и происходит взрыв. Большой взрыв. При этом остатки не сгоревшего гептила отравляют все вокруг. Не остается ничего живого. Земля, вода остаются отравленными на многие годы.
Он-то химию знал, потому как окончил Институт нефтяной промышленности с красным дипломом. Фейсал внимал ему, затаив дыхание. План, в котором ему было отведено решающее место, наверняка был разработан на самом верху. Зелимхан лишь передавал его детали непосредственному исполнителю:
– Ты поднимешь ракетное топливо на поверхность. Погрузишь на машины и сбросишь в канал. Сначала емкости с гептилом, а потом открытые цистерны с кислотой. Кислота разъест металл и воспламенит гептил. Тогда реки поплывут вспять, а вода начнет гореть.
Говоривший то и дело сбивался на высокий стиль, присущий религиозным фанатикам и психически нездоровым людям. Но Фейсала поэтическо-шизофренические тонкости интересовали мало. Он пытался вникнуть в смысл террористической акции с непонятными последствиями.
От системы каналов, расположенных вблизи границы Чечни со Ставропольским краем, разбегалась синяя сеть речушек. Водой из них пользовались жители чеченских селений, а химическая дрянь, попавшая в водные артерии, могла отравить и подземные источники. Это означало, что человек, решивший набрать воду из колодца или иного источника, подвергался бы смертельному риску.
Фейсал спросил:
– Зелимхан, ведь пострадают и наши люди!
На лице высокопоставленного полевого командира начал подергиваться мускул. Он прикрыл дергающуюся щеку ладонью, отчего его голос зазвучал глухо, словно он говорил из могилы:
– Знаю. Эти ленивые и трусливые твари, живущие на равнине, перестают быть чеченцами. Их надо сдернуть с насиженных мест. Заставить уйти в лагеря беженцев, где им будет не хватать ни еды, ни тепла. Пусть молодежь отправляется в горы и берет в руки оружие. Ночхои не должны жить под властью русских. Они не имеют на это права. А те, кто все-таки решится, будет жить на отравленной земле, пить отравленную воду и молить бога о быстрой смерти.
По телу Фейсала пробежала дрожь. Теперь дьявольский план был ясен. Он был ошеломлен масштабами задуманного. Тактика выжженной земли раскручивала маховик войны с новой силой. В лагерях беженцев боевики вербовали уставшую от нищеты и безработицы молодежь. Там же из людей, лишенных крова, набирались шахиды.
Но услышанное было лишь частью плана. Вторую часть Зелимхан изложил с явным удовлетворением:
– Это мы спишем на русских. Объявим на весь мир, что русские ведут против чеченцев химическую войну. Уничтожают мирное население при помощи запрещенного оружия. Создают на своих границах мертвую зону, где нет ни одного человека. И что при этом они не щадят ни стариков, ни детей. А международных наблюдателей, узнавших об этом преступлении, подло уничтожают.
Зелимхан встал, положил руку на плечо Фейсала, словно пытаясь передать ему свой энтузиазм. Тот тоже поднялся.
– Я все исполню, – тихо произнес Фейсал, приложив руку к груди…
Подготовка к террористическому акту проходила неспешно и обстоятельно. Группа Фейсала перебазировалась в заданный район. Обеспеченные легальными документами боевики работали в долине под видом геологоразведывательной экспедиции. Главе местной администрации отстегнули солидный куш, чтобы он не совал нос не в свои дела. Для пущей убедительности ему сказали, что в долине собираются поставить нелегальный нефтеперерабатывающий заводик, от которого он получит свою долю. Этого оказалось достаточным, чтобы боевиков оставили в покое. Более того, подкупленный глава администрации сам старался, чтобы людей, обосновавшихся в долине Волчья пасть, зря не тревожили ни местные жители, ни федералы.
Рабочую силу, а точнее рабов, Фейсалу поставлял моздокский милиционер, сотрудничавший с бандитами еще со времен первой чеченской войны. Гаглоева он знал давно и вполне тому доверял. Залогом этого доверия была беспримерная жадность мента, готового за деньги продать родную мать. Когда-то через работницу паспортного стола мент выправил Фейсалу подложный паспорт, по которому тот и отправился в Афган. С этим паспортом, оформленным на официальном бланке, Фейсал беспрепятственно пересек все границы. А паспортистку, знавшую слишком много, зарезали в подъезде собственного дома на глазах малолетнего сына.
Возвращению Фейсала мент даже обрадовался. За это время Гаглоев успел отстроить особняк, сколотить банду из коллег, работавших в органах, и еще больше потолстеть. Но масштаб деятельности, а, главное, доходы были не теми. На что при встрече Гаглоев и поспешил пожаловаться.
– Совсем плохо стало. В отделе собственной безопасности много новых людей появилось. Следят за каждым шагом. Вынюхивают. Не дают заработать простому милиционеру. А как жить? – сетовал мент.
Фейсал, наливая изрядную дозу спиртного в стакан мента, тогда спросил:
– Почему не спрашиваешь, дорогой, где я был, где меня черти носили?
Пожав пухлыми плечами, Гаглоев равнодушно ответил:
– Вопросы пусть прокурор задает. Вернулся, и слава Аллаху. Надоело по мелочам шерстить. А с тобой большие деньги заколачивать можно. Ты ведь не с пустыми карманами вернулся.
Поймав глазами хитрый взгляд собеседника, Фейсал рассмеялся:
– Закажу тебе работенку. Об оплате не беспокойся…
Первая партия рабов выработала свой ресурс быстро. Фейсал заказывал молодых и крепких мужиков, способных с утра до вечера долбить бетон, а Гаглоев прислал нескольких немощных бродяжек. Один из бомжей умер, не проработав и недели. Остальные тоже продержались недолго. Их исхудавшие тела с перерезанными горлами забросали камнями в глухом уголке долины.
Идею использовать на работах демобилизовавшихся солдат подсказал Рашид.
Кривоногий субъект, приставленный к Фейсалу в качестве соглядатая, был этническим узбеком. Отмороженный фанатик, засыпавший, прижав к груди Коран и положив у бока «калашников», начал свой персональный джихад давно. Первого неверного он убил в Ферганской долине. Но тогда Рашид был простым погромщиком, желающим поживиться за чужой счет. Постепенно от войны и пролитой крови его мозги окончательно сдвинулись. Он, как и Фейсал, побывал в Афгане, но успел оттуда убраться задолго до американских бомбардировок.
Переболев гепатитом в тяжелой форме, Рашид посчитал, что своим выздоровлением обязан не врачам, а Аллаху. Болезнь не только иссушила его тело, но и существенно повредила мозг. Он с утра до вечера бормотал суры из Корана и упрекал боевиков за то, что они не регулярно совершают намаз. Но при этом, как многие психически больные люди, Рашид был дьявольски хитер и изобретателен. Боевики, служившие некогда в Советской армии, прозвали узбека «замполитом».
Именно он промывал мозги шахидам, участвовавшим в теракте, направленном против миссии иностранных наблюдателей.
Операция входила в завершающую стадию. Звенья преступлений соединялись в одну цепь.
Где-то далеко за пределами Чечни, в уютных кабинетах с видом на Персидский залив, готовился фальшивый доклад миссии, в которой описывались зверства русских, применяющих химическое оружие против непокорного, свободолюбивого народа. Где-то точили свои перья штатные пропагандисты сепаратистов, готовые раздуть в мировой прессе грандиозный скандал.
Под наспех сколоченными навесами уже стояли грузовики с цистернами, предназначенные для перевозки смертоносного груза. Бетон, закрывавший доступ к хранилищу, неумолимо истончался под дробящими ударами стальных жал отбойных молотков. Уже были разработаны планы подъема и перекачки химической дряни, так опрометчиво брошенной на территории неспокойной республики.
Пленники, опускаясь по узкому, прорубленному в бетоне штреку все глубже и глубже, не могли знать о замыслах бандитов. Но они понимали, что каждый новый метр приближает их к смерти. Когда услуги рабов, слишком много видевших, перестают быть нужными, их попросту убивают.
