Лэрри Бонд - Котел
Сняв машину с тормозов, Тэд немного прибавил скорость, чуть больше, чем обычно. F-15 выкатился из ангара, и Тэд увидел, что догадался обо всем правильно – майор решил действовать на скоростях. Первые два самолета "синих" были уже в ста метрах впереди и продолжали наращивать скорость. Они быстро неслись прямо к взлетной полосе и через несколько секунд были уже в воздухе, наполняя ясное утреннее небо раскатистым ревом моторов.
Это будет замечательный бой.
Глава 9
Погоня за голосами
15 НОЯБРЯ, МЕЖДУНАРОДНЫЙ АЭРОПОРТ ТЕГЕЛЬ, БЕРЛИН
Пассажирские самолеты, мигая бортовыми огнями, кружили в тяжелом сером небе над Берлином – невзирая на потери топлива, диспетчеры аэропорта держали главную посадочную полосу свободной для незапланированного вылета важной персоны. Самолеты медленно парили над скованным зимой городом.
Под ними лежало замерзшее озеро Тегелер, холодный северный ветер завывал среди деревьев, посаженных между озером и аэропортом. Хлопья снега, подхваченные ветром, кружились по бетонным взлетно-посадочным полосам, рассыпаясь по пассажирским терминалам и плоским крышам складов. А те снежинки, которым удалось залететь достаточно далеко к югу, исчезали в черных, покрытых нефтяной пленкой водах канала Хоберзоллерн. Ветер трепал камуфляжные сетки, натянутые на танки, бронетранспортеры и противотанковые установки, расставленные на равномерном расстоянии друг от друга вокруг аэропорта. Некоторые из них находились даже на территории Тегеля. Другие стояли неподалеку, в Резхберг-парке – их башни и стволы орудий были направлены в сторону высотных жилых зданий и магазинов, стоящих у восточной границы летного поля.
Аэропорт, как и вся Германия, все еще находился на военном положении.
Белые с серым камуфляжные сетки покрывали также военные вертолеты, стоящие вокруг вспомогательного ангара довольно далеко от основного здания терминала. Среди вертолетов было несколько РАН-2 с акульими носами – противотанковые вертолеты, сконструированные совместно Францией и Германией, выпущенные на заводах "Еврокоптера". Остальные вертолеты были предназначены для переброски личного состава, выпущенные "Дорнье" специально для немецкой армии. Эти вертолеты были далеко не новыми, но замена их ультрасовременными аналогами "Еврокоптера" задерживалась как поставщиками, так и финансовыми проблемами. Несмотря на горячее желание Германии вооружиться техникой европейского образца, военные вынуждены были продолжать использовать старомодные вертолеты американской конструкции. Очень немногие воспринимали этот факт как иронию судьбы.
Еще одна вещь была бесспорной – никто из солдат, вынужденных стоять по стойке "смирно" перед ангаром, не воспринимал как особую честь тот факт, что надо торчать на холоде в роли почетного караула ради каких-то там почетных гостей, которые уже достаточно сильно запаздывали. Легкие серые мундиры, рубашки, галстуки, черные брюки и красные береты были вовсе не подходящей одеждой для пребывания на морозе.
Три "мерседеса" пересекли бетонную площадку и подъехали к ангару. Оружие зазвенело, когда солдаты взяли "на караул". Несколько человек в штатском вышли из машин и быстро прошли мимо дрожащего от холода почетного караула, спеша скорее оказаться в служебном самолете, видневшемся сквозь полуоткрытые ворота ангара. Впереди шли двое мужчин, занятых разговором. Остальные, явно охранники, защитной фалангой окружали этих двоих.
Никола Десо возвращался во Францию – летел домой после второго за последнее время визита в Германию.
– Итак, вы согласны, герр канцлер? С тем, что экономические меры, которые я предложил, являются необходимым первым шагом на пути к более близкому, более официальному сотрудничеству между нашими нациями? – Десо настойчиво добивался какого-нибудь подтверждения достигнутых успехов, которое он мог бы увезти с собой в Париж. Медленный процесс обычных переговоров казался Десо просто несносным в ситуации, когда события развивались так быстро.
Гайнц Шредер, канцлер Германии, был достаточно высок, чтобы они с Десо могли разговаривать, глядя друг другу в глаза. Но в то же время он был гораздо шире в кости и значительно больше весил. Редеющие черные волосы, мясистое лицо с массивными щеками делали его похожим на бульдога. Канцлер кивнул.
– Я согласен, месье Мой кабинет, конечно, должен согласиться, но... – Он пожал плечами. – А в общем, у них нет выбора.
Канцлер имел все основания для подобной уверенности. Шредер пришел к власти в период длительных экономических бедствий своей страны, отмеченный растущей ненавистью к беженцам и иммигрантам, и его контроль над Бундестагом, над парламентом держался на тоненьком волоске, который в любой момент мог разорваться под натиском общественного недовольства. Теперь же военное положение сделало общественное мнение практически нематериальной субстанцией.
– Хорошо. Это очень хорошо. В таком случае при нашей следующей встрече мы сможем подписать соглашение. – Десо был абсолютно уверен в каждом своем слове.
Двое мужчин зашли в освещенный прожекторами ангар, по-прежнему сопровождаемые своими помощниками и телохранителями. Рабочие аэропорта настежь распахнули перед ними двери ангара. Команда наземной службы с защитными приборами, предохраняющими уши от рева двигателей, уже стояла в ожидании на площадке, готовая вывести самолет Десо на взлетную полосу. Расписание работы аэропорта было нарушено, и диспетчерам, естественно, хотелось, чтобы высокий гость их правительства скорее оказался в воздухе.
– Как всегда получил огромное удовольствие от общения с вами, герр канцлер. С нетерпением буду ждать нашей следующей встречи. – Десо пожал руку канцлеру и начал подниматься по трапу в самолет. Прежде чем исчезнуть внутри машины, он еще раз повернулся и помахал рукой. Кортеж помощников и охраны последовал за ним.
Шредер равнодушно наблюдал за тем, как люди исчезают один за другим в чреве огромной машины.
– Интересный человек, герр канцлер. Неудивительно, что вы находите его таким обаятельным.
– Обаятельным? – Шредер внимательно взглянул на стоящего рядом помощника. – Совсем наоборот, Вернер. Я считаю его расчетливой свиньей с хорошо подвешенным языком. – Канцлер улыбнулся, увидев ошеломленное выражение на лице молодого человека. – Но то, что я думаю лично о Десо, не имеет никакого значения. В его голове зреют весьма стоящие идеи. Стоящие не только для французов, но и для нас. И это единственное, что должно руководить нашими действиями.
В голосе канцлера звучала убежденность. По его мнению, более тесные связи с Францией давали надежду на создание объединенной европейской супердержавы – супердержавы, основным двигателем которой станет индустриальная мощь Германии. Все прошлые попытки объединить Европу тонули в море различий национальных экономических политик, валюты, культуры. И сейчас, бросая взгляд в прошлое, можно было сказать, что сама попытка создания тесно спаянного союза в тогдашних условиях была обречена с самого начала.
Канцлер поморщился. Германия и Франция, эти две сильные властные державы, никогда не стали бы ни в малейшей степени подчиняться интересам более мелких и более бедных стран. Это было бы неестественно. "Нет, – думал канцлер, – слабый должен двигаться по пути, указанному ему сильным". Это был единственный рациональный способ организовать жизнь на континенте. Несмотря на все свои недостатки, Никола Десо придерживался того же мнения.
Европе, разрываемой на части враждующими этническими группами и соперничающими торговыми блоками, чтобы занять подобающее ей место в мире, нужен порядок, стабильность и дисциплина. И только Франция и Германия могли стать сильными лидерами, так необходимыми Европе.
Вообще-то Шредер предпочитал, чтобы Германия одна заняла место лидера объединенной Европы. Но он вовсе не был дураком. Это не могло осуществиться, так как слишком жива еще была память о германском милитаризме и Третьем Рейхе. Даже те относительно неуверенные дипломатические и финансовые шаги, которые предприняла его страна, пытаясь вернуть хотя бы часть своего былого влияния на Центральную и Восточную Европу, были встречены мировой общественностью с большим подозрением. Что ж, надо работать в перчатках, прикрываясь Францией, пусть даже позволив ей считаться формальным лидером, зато это поможет усыпить подозрения.
Гайнц Шредер покачал головой. С конца второй мировой войны многие лидеры обеих наций предпринимали вполне успешные шаги по преодолению древнего антагонизма между народами Германии и Франции. Встречи на высшем уровне, совместные военные маневры, постоянные заверения во взаимной дружбе – все эти средства широко использовались президентами Франции и канцлерами Германии, чтобы люди постепенно свыклись с мыслью, что им необходимо действовать сообща. Теперь они с Десо могли пожинать плоды этой тяжелой работы.
