Михаил Март - Мороз по коже
– Я ничего не хочу знать, Дик, и тебе знать ничего не надо. Просто люди, похитившие Настю, имеют прямое отношение к убийству моего отца. Мы имеем дело с очень мощной организацией, а не с шайкой сопляков. Я сам в ней состоял, вот поэтому и знаю о них немало. Когда похитили Настю, я выслеживал Дрозда, одного из тех, кто участвовал в ее похищении. Я не знал, что они делали в твоем дворе больше суток, но видел, как они подкладывали бомбу под твою машину. У меня была только одна цель – убить Дрозда, но он так и не вышел из своей машины. Потом появился ты и Настя. Убрать всех четверых мне не удалось бы. Они тоже ребята не промах, а сдохнуть ради того, чтобы прибить пару шестерок, не имело смысла. У меня планы намного шире, и вдруг похищение.
Честно говоря, мне стало тебя жалко. Почему еще один человек должен страдать от всякой твари?! Вот я и решил тебе помочь. Ведь я знал, как это сделать, а ты ничего не знал. Просто сел бы в свою машину и взорвался. Глупо!
Ничего особенного я не совершил. Так поступил бы любой на моем месте. Почему не помочь человеку, если ты можешь это сделать! И забудь о неоплатном долге.
Ерунда! Правда, скрывать не стану, от такого напарника, как ты, я не стал бы отказываться. На деле убедился, какой талант в тебе зарыт. В плане стратегии тебе нет равных. Если бы ты командовал нашим батальоном в Чечне, то мы сумели бы сохранить не одну загубленную душу. А я всего лишь прилежный исполнитель.
Вряд ли мне в одиночку удастся добраться до верхушки. Моя конечная цель – главари, такие, как Пигмей. У них сила, а у меня внезапность. Я их вижу, они меня нет. И им ни за что не догадаться, кто против них воюет. Других преимуществ на моей стороне нет.
– Так, значит, тебя в Чечне научили стрелять без промаха?
– Там меня научили убивать врагов, а стрелять я умел еще до армии – спортом увлекался, биатлоном. Может быть, поэтому и отправили в Чечню, а там уже свой отбор вели. В тот батальон, куда я попал, новобранцев не берут. Каждый боец по второму кругу в горах воюет. Я им подошел из-за того, что винтовку умел держать в руках и был выносливым как ишак.
– Понимаешь, Митроха, я по сути своей не признаю месть, хотя на деле мстил, и не раз. Оружие в руки я не беру и стрелять по людям не могу. Этот принцип никогда не нарушаю. Теперь на тему нашего сотрудничества. Раз я тебе нужен, значит, я с тобой, и не только из-за благодарности. Твои враги и моими стали. Они отлично знают, кто я и кто Настя. О тебе, как ты сам говоришь, они ничего не знают. Нас они будут искать, пока не найдут.
– Конечно, у них принцип железный: свидетель – враг номер один. Раньше я и сам о них не очень много знал. Обычный винтик в огромной машине. Но тут мне в руки попал один документ. Даже не документ, а статья, да еще с картинками, и я понял, с кем имею дело. Отец мой тоже видел эти записи и решил искать правду.
Вот и поплатился жизнью, а я отошел в сторону тихо и незаметно, и мне удалось спасти свою шкуру с одной только целью – попортить их шкуры. Если ты не хочешь, Дик, я не настаиваю. Мне своей жизни не жалко, тысячи раз уже подставлял себя под пули. Я не надеюсь выжить в этой схватке.
– Решение принято. Я с тобой.
– И я тоже! – раздался голос от двери. Настя стояла на пороге босиком в мужской рубашке, заменявшей ей халат.
– Идите сюда быстро. Ну!
Мужчины последовали за длинными стройными ножками. В спальне работал телевизор.
– А теперь внимательно смотрите. Эта передача снята в Кинском монастыре.
Туда год назад ездил митрополит Ювеналий, освящая какие-то реликвии и икону Владимирской Божьей матери. Комментировать буду я. Не обращайте внимания на митрополита. Тут важны монахи. Смотрите, все они сторонятся камеры. Может, это и закономерно для монахов, но, перед тем как к вам побежать, я видела эпизод, когда их всех буквально силком заставили сесть в несколько рядов и сфотографироваться вместе с митрополитом и настоятелем монастыря. И я увидела два знакомых лица. Сейчас уже пошел разброд, показывают реликвии, Библию, иконы… Вот митрополит обходит кельи, где лечат ребят, получивших ранения в Чечне. У них на территории что-то вроде своей больницы и реабилитационного центра для пострадавших в бойне за Конституцию и целостность России. Что-то там еще интересное было. Так-так… Вот они вышли во двор… Вот он… Ни черта не видно! Монах на заднем плане прошел… Хромой. Ну все!
Передача закончилась. Настя повернулась к Журавлеву.
– У нас есть программа? Телевизионная программа у нас есть? Может эту передачу будут повторять. Надо записать ее на видак. Мне нужно все внимательно рассмотреть еще раз.
– Да мы же газет не покупали.
– Эту передачу не будут повторять, Настя, – уверенно произнес Митрофан. – Это и был повтор. Теперь ты поняла, почему тебя хотят убить? И они сто раз правы. Шансов, что ты увидишь этот фильм, тысяча к одному, но ты его все же увидела.
– О чем ты, Митроха? – спросил Вадим. Но Митрофан его словно не слышал, он продолжал разговаривать с Настей.
– Ну а теперь постарайся точно вспомнить, кого из монахов ты узнала и где их видела раньше?
– Нет, я так сразу не могу, но знаю, что это очень важно. У меня даже сердце екнуло.
– Попробую тебе подсказать. Если бы не существовало этого фильма, то никто не гонялся бы за свидетелями. Самое страшное заключается в том, что любой свидетель мог бы увидеть эту передачу.
– И что? – переспросил Журавлев.
– Поняла! – кивнула Настя. – Длинные волосы, бороды и ряса, а если все это убрать и надеть на них кожаные жилетки…
– Монахи-убийцы? – удивленно протянул Вадим.
– Не стоит всех чесать под одну гребенку, – сказал Митрофан. – Но я все понял. Моя ошибка заключалась в том, что я решил, будто московские чистильщики тут работали. Оказывается, убийцы приехали из Егорьевска.
– Егорьевск? – неугомонный Журавлев не переставал повторять слова, но добавлял к ним знак вопроса.
– Да, Дик. Кинский монастырь находится в семи километрах от Егорьевска.
Когда в монастырь приехал митрополит, никто не подозревал, что он привезет с собой съемочную группу. Фильм заказывала на телевидении церковь, великолепная пропаганда того, как монахи подняли в считанные годы огромное хозяйство одного из самых отсталых районов области. По сути, так оно и случилось. Пять лет назад один священник и несколько монахов отбили руины старого монастыря у властей и построили там скит. Но потом они пошли на поклон к старцу Пафнутию, ушедшему на покой епископу, и уговорили его переселиться к ним, дабы дать ему надлежащий уход и внимать слову Божьему. Пафнутий имел огромный авторитет в Московской епархии и получил средства от Священного Синода на восстановление монастыря.
Монахи своими руками восстановили монастырь за один год.
По представлению епархиальных архиереев пять лет назад монастырь освятил Святейший Патриарх всея Руси. Пафнутий стал его настоятелем. Так решением Священного Синода Русской Православной Церкви по благословению Патриарха начал новое свое существование Кинский монастырь, открытый с миссионерской направленностью. Проповедь слова Божия, помощь больницам, просветительское дело, кормление тюрем и разных богоугодных учреждений и благотворительная помощь всем нуждающимся.
Но Пафнутий стар. Он не смог бы поднять подворье, а потом подчинить себе обнищавшие колхозы, построить фермы и создать в итоге свою республику в республике. Монахи не только молятся, но и работают, даже воевать могут. В прошлом район страдал от нашествия цыган, которые крали в развалившихся хозяйствах последний скот и лошадей. Они как саранча сметали все на своем пути, а Егорьевск был захолустной дырой с перекошенными домами. С возрождением монастыря цыган разогнали и даже город на ноги поставили.
Истинный хозяин монастыря отец Платон, он же и казначей, он же и духовник, и главная сила. Пафнутий – лицо монастыря и его ширма. После смерти Пафнутия наверняка Платона сделают архимандритом. А Пафнутию недолго осталось. Платон и есть тот священник, что пять лет назад начал возрождение святыни.
– Но как туда проникли преступники? – удивилась Настя.
– Вот в этом вы разбирайтесь сами. Я присягу давал и должен ее соблюдать.
От меня разъяснений не ждите. На ваши вопросы буду отвечать однозначно – да или нет.
– Так ты имеешь какое-то отношение к монастырю?
– Имею, но на этом хватит.
– Вот что я придумала! – воскликнула Настя. – У меня в Москве есть подружка, точнее, бывшая клиентка моей конторы. Ее муж работает какой-то шишкой в Останкино. Надо с ней поговорить. Наверняка он сможет перегнать нам этот фильм на видеокассету. Вот тогда я сама до всего докопаюсь. А Митроха пусть свои уставы блюдет.
– Ладно, вы тут мечтайте, а я пошел кофе пить, – сказал Митрофан и вышел.
– А у меня другая идея, – задумчиво протянул Журавлев. – Надо Марецкому позвонить. Его опер в епископат вхож, а это значит, что тот самый снимок, сделанный с митрополитом на память в Кинском монастыре, можно достать. Ведь он у них есть. А если его увеличить и хорошенько разглядеть?
