Фридрих Незнанский - Последняя роль неудачника
— И как его найти? — спросил Гордеев. — Этого горячего латинского парня?
— Сейчас позвоню…
Жил Востросаблин по соседству, через подъезд, снимал трехкомнатную квартиру. Артемьев позвонил аргентинцу, и оказалось, что тот еще спит, кажется, в окружении не поддающегося учету количества женских особей. Артемьев не стал ничего требовать от сонных девиц, а отправился за Востросаблиным лично.
Гордеев тем временем снова принялся разглядывать дневник. Что-то цепляло там все-таки его глаз, вот только что, он не мог пока сообразить.
Гордеев напрягся. Он даже не стал пересматривать подчеркнутые места, он все отлично помнил. Неглупые женские мысли о сущности своей сексуальной энергетики. Ну и что?
У Альбины были какие-то проблемы с мужем на этой почве? Может быть, да, может быть, нет. Опять-таки ничего конкретного эта идея не давала.
Так в чем же дело?
Хорошим воспитанием наша память не отличается, подумал Юрий Петрович.
Стоп. Он читал сегодня еще кое-что. Когда он был дома, он читал, сидя на балконе, вчерашнюю газету. Хотя это не совсем точно. Она лежала на полу, а он даже не поднимал ее. Но тем не менее он помнит, что обратил на нее внимание. Почему? Потому что кончается на «у»! Он прочитал заголовки. Что-то про Балтику, про театр, про кино и про защиту крыш домов от возможных терактов.
Гордеев закрыл глаза и представил себя дома, сидящим на балконе. На полу газета. Он поднатужился, и перед глазами всплыл крупный заголовок:
«Новый главный тренер ЦСКА, прославленный в прошлом хоккеист Вячеслав Быков, нашел общий язык с Николаем Жердевым».
Вот черт, зачем-то «Спорт-экспресс» в голову полез. А у него на балконе была газета «Время новостей». Без Интернета тут не разобраться.
Он подошел к компьютеру Артемьева и нашел электронную версию вчерашней газеты. Заголовки, которые он прочитал на балконе, были такие:
«Большой театр отказался от услуг Николая Баскова», «В Балтийском море обнаружены огромные нефтяные пятна», «Известный музыкальный продюсер открыл fm-радиостанцию в Подмосковье», «Создано противоракетное покрытие для жилых домов».
Басков его интересовать никак не мог. Разве что он с горя, из-за того, что не продлили ангажемент, умыкнул супермодель и пустился с ней во все тяжкие. Нет, это уже продукт воспаленного воображения, так нельзя, это неконструктивно. Не говоря уж о том, что Басков на гастролях в Испании.
Музыкальный продюсер открыл радиостанцию в Подмосковье. И что с того? Разве что дать там рекламу юридической консультации в Химках? А что, тоже мысль.
Защита жилых домов. Информация в духе времени.
И наконец, «В Балтийском море обнаружены огромные нефтяные пятна». Вот это ближе к телу.
Гордеев сразу вспомнил, что отец Альбины, бывший моряк, после того как семья распалась, оказался в Азербайджане, на нефтяном танкере или что-то в этом роде. Балтика тут, конечно, была ни при чем, но сам факт его полного исчезновения из жизни дочери, потом появления каких-то открыток заслуживал внимания. На свадьбу он так и не приехал. Приехал какой-то троюродный дядя.
12Через двадцать минут вернулся хозяин, по его физиономии было видно, что результат отрицательный.
— Востросаблин сказал, что эскорт был обычный — ее провожали люди из агентства, и она летела одна. Но есть и хорошая новость!
— Какая? Она ему звонила?
— Нет, но он готов искать Альбину вместе с нами! Особенно если она в Южной Америке!
Гордеев вздохнул:
— Слушайте, Олег, забудьте о своем горячем аргентинце. Лучше скажите, у вас есть свадебные фотографии? Точнее, те, которые делались в день венчания? У вас же было венчание, верно?
— Да…
— Так как же, есть такие снимки?
— Наверно, есть, но где их сейчас найдешь…
— Придется, — жестко сказал Гордеев.
— А кто конкретно вас интересует, Юрий Петрович? Там же немного народу было. Альбину тогда еще мало кто знал, меня и сейчас в лицо никто не знает, слава богу, обошлось без журналистов… Хотя подождите…
— Что?
— Не мешайте, я вспоминаю…
— Что вы вспоминаете, Олег?
Гордеев начал уже выходить из себя. Его мысли приняли некое стройное направление — направление поиска, и Артемьев сейчас его тормозил. А Гордееву казалось, что еще немного, и он возьмет след.
— Точно, там видеосъемка была!
— Видеосъемка? — опешил Гордеев от такой удачи.
— Ага! Бомба у кого-то из друзей камеру стащил и снимал нас на видео. Только кого вы там думаете…
— Олег, немедленно найдите мне эту кассету… Нет, стойте, лучше не так. Я пошлю к Долохову частных детективов, и если хоть какие-то следы этой пленки существуют, они их найдут.
Он позвонил в «Глорию» и попросил Щербака и Филю Агеева познакомиться с известным музыкантом Бомбой, объяснил им задачу.
После этого они с художником наконец отправились завтракать, а точнее, уже обедать, в студии решили не сидеть — самое время было проветриться.
Позже Гордеев почему-то снова вернулся к новости про радиостанцию в Подмосковье, но сформулировать для себя, что именно его занимало в этой информации, не смог.
13Вернулись через час, сытые и умиротворенные. Гордеев старался не переедать, чтобы сохранить хоть какую-то свежесть мысли.
— Олег, скажите-ка, какая фамилия была у Альбины до того, как она вышла за вас замуж?
— Игнатьева.
— Это фамилия ее отца?
— Ну да, наверно…
— Вы как-то неуверенно об этом говорите.
— Честно говоря, я просто не знаю.
— Так, ну можно выяснить у ее матери, хотя все это займет какое-то время. В агентстве, в котором она работала, такая информация едва ли найдется. Она ведь уже была замужем, когда попала к этим «Лайтс»?
Артемьев кивнул.
— Стойте-ка! — сообразил Гордеев. — Альбина ведь, если допустить даже, что она готовила свой побег, удирала от вас по-тихому?..
— Не было никакого побега! — выкрикнул художник. — Не было! Не было! Не было!
— Успокойтесь, ради бога, вы мне только мешаете, — попросил Гордеев и подумал: «Этот большой художник точно псих. Наверняка девка от него все-таки сбежала».
— Олег, может быть, у вас есть какие-нибудь документы — тем более раз она не сбежала, она, например, могла оставить дома свою метрику.
— Метрику? — глупо переспросил Артемьев. — Ну да, свидетельство о рождении…
Но кажется, Артемьев понимал с трудом. На него снова будто какое-то затмение нашло. Он пошел к своим стеллажам и принялся там рыться.
В полном молчании прошло минут десять.
— Что вы делаете? — наконец не выдержал Гордеев.
— Как что? — вполне нормальным голосом отозвался художник. — Ищу метрику — свидетельство о рождении. Все документы у нас обычно лежали в этих железных коробках, они запираются на такой хитрый ключик, и я всегда ношу его с собой, вряд ли она смогла… очень хитрый ключик, я вас уверяю.
Натуральный псих, с жалостью подумал Гордеев. Надо подыскать ему хорошего доктора. У Турецкого, кажется, был какой-то знакомый…
— Нету никакой метрики, ну надо же, как странно, — сказал Артемьев через двадцать минут, когда содержимое уже четырех коробок валялось на полу.
Зато известия от частных сыщиков, к счастью, не заставили себя ждать. Кассета с записью нашлась легко. Единственный экземпляр Долохов передал на хранение родителям Артемьева, так что Агееву со Щербаком пришлось еще раз сгонять в Химки. Новостей относительно «жучка», прикрепленного к компьютеру в новом офисе Гордеева, кстати говоря, пока не было. Возможно, это объяснялось тем, что Юрий Петрович пока им фактически не пользовался.
К четырем часам дня Щербак привез кассету. Ее прокрутили, и Артемьев пальцем показал на высокого, скромно одетого мужчину. Тот был худ, и лет ему было не меньше сорока пяти.
— Пресловутый троюродный дядя?
— Да.
— Фамильное сходство налицо, вы не находите?
Артемьев отмотал пленку назад и сказал после паузы:
— Возможно.
— Олег, вы помните, как его зовут?
— Нет.
— Он оставил какие-нибудь координаты?
Артемьев покачал головой:
— Только не мне.
— Как он вел себя, этот дядя, у вас на свадьбе?
— Так он же не остался на свадьбу, был только на венчании.
— Это странно, вы не находите?
Артемьев шумно вздохнул: и на этот вопрос у него не было ответа.
— Николай, — Гордеев повернулся к Щербаку, — как насчет слетать в Северодвинск?
— Если за счет фирмы — нет проблем, — был дан хладнокровный ответ.
— Имей в виду, мать Альбины живет в порту. Она работает санитаркой в поликлинике. Олег, у вас есть ее телефон? — спросил Гордеев у художника.
— Только служебный.
— Разберемся, — сказал Щербак.
— Ты понимаешь, что нужно выяснить? — сказал Гордеев.
— Генеалогическое древо.
