Сергей Зверев - Морские зомби
По расчетам Столетова, сегодня к вечеру должна была наступить развязка операции «Кит». А посему находиться на борту группы военных кораблей означало, что все нити игры Столетовым будут потеряны. Причин тому несколько. Во-первых, любая мало-мальски приличная эскадра любой страны, как только выходит в море, находится под постоянным наблюдением иностранных судов. Вот и сейчас рядом с нашей эскадрой неустанно торчало два корабля-разведчика под американским и норвежским флагами, которые постоянно следили за перемещениями, стрельбами и, что самое главное, переговорами наших эсминцев. Кроме того, два вертолета с их борта регулярно совершали разведывательные облеты. Под таким «колпаком» руководить операцией не представлялось возможным. Во-вторых, вся информация о ходе операции стекалась на борт БРС «Муромец», все команды шли туда и оттуда, сама мини-субмарина «Макаров», все службы и команды, непосредственно задействованные в ходе операции, тоже находятся на борту корабля-матки. А штаб без командующего мало что может предпринять.
Поэтому Столетов и направился в открытое море, чтобы спустя двадцать минут взять курс на «Муромец». Остальные два катера в это время, словно челноки, сновали между российскими кораблями, изображая повышенную боеготовность, передавая команды, семафоря, всячески сбивая ищеек со следа. Очень не хотелось Столетову насторожить наблюдателей своим отбытием с флагмана. Достаточно появления истребителя, на котором вице-адмирал изволил явиться. Тем более не стоило давать лишнюю наводку на причастность к операции БРС «Муромец», что, несомненно, случилось бы, проследи кто-то маршрут вице-адмирала. Маленький, быстроходный, юркий и маневренный катер, почти сливающийся с морем, отследить невозможно, и Столетов об этом хорошо знал, поэтому через два часа благополучно и без лишней помпы пришвартовался к борту большого рефрижераторного рыболовецкого судна.
Оповещенный загодя, Виктор Леонидович Олешкевич встречал вице-адмирала на трапе.
– Товарищ вице-адмирал… – начал Олешкевич, вытянувшись по стойке «смирно».
– Не надо докладов, – устало отмахнулся не выспавшийся, совершенно замерзший за два часа прогулки «с ветерком» Столетов, растирая затекшие и онемевшие конечности. – Чаю, чаю, чаю и чаю. Горячего, – попросил он командира, направляясь в отведенную для него каюту.
Минут через двадцать, отогревшись чаем, растершись спиртом, сменив пропитанную морской пылью одежду на сухую и приведя себя в порядок, он пригласил к себе командира корабля Олешкевича.
Тот явился спустя две минуты, но не один, а вместе с Морским Волком. Оба командира были гладко выбриты, наодеколонены и бодры.
– Я вас не вызывал, – довольно жестким тоном обратился к Макарову Столетов.
– А я, – наигранно-развязным тоном ответил Морской Волк, в глазах которого сверкали недобрые огоньки, – решил, что у вас, товарищ вице-адмирал, есть что мне сказать.
Столетов откинулся в кресле, скрестил руки на груди, по-птичьи склонил голову набок и насмешливо стал рассматривать наглеца.
– Виктор Леонидович, – обратился к Олешкевичу Столетов, продолжая сверлить взглядом Морского Волка, – изменилась ли обстановка за последние два часа?
– Никак нет, товарищ вице-адмирал, – довольно вяло отозвался тот.
– А как «Макаров»? Я имею в виду субмарину, – уточнил Столетов, колючий взгляд которого оставил, наконец, Морского Волка и переключился на Олешкевича, – ремонт закончен?
– Никак нет! – снова произнес капитан второго ранга и пояснил: – Вы приказали закончить работы к двенадцати ноль-ноль.
Начальник отдела ГРУ утвердительно кивнул головой.
– А сейчас?
Олешкевич обернулся и глянул на корабельные часы.
– Одиннадцать ноль-восемь.
– В двенадцать жду доклада, – сурово бросил вице-адмирал, почувствовав, что друзья-командиры, словно сговорившись, питают к нему некоторую неприязнь. Столетов догадывался, откуда дует этот холодный ветер, но виду не подавал и на прилипшего к переборке Морского Волка не обращал никакого внимания, словно того и не существовало.
– Можете идти, – отправил он за дверь обоих командиров и с видом законченного негодяя вышел в смежное с каютой помещение, которое служило спальней.
Столетов и в самом деле намеревался поспать два-три часа, благо ход операции позволял выкроить это время для отдыха. Да и в случае экстренных событий, которые вице-адмиралом запланированы не были, его немедленно оповестили бы. Собственно, в ожидании случайных форс-мажорных обстоятельств Столетов и перебрался на борт «Муромца».
Когда он вернулся в кабинет, оба командира по-прежнему стояли в каюте.
– Я так понимаю, – устало вздохнул Столетов, – коль служебных происшествий нет, значит, у вас какая-то личная просьба, – друзья-офицеры одновременно кивнули головой. – Хорошо, – наконец сдался разведчик и пригласил: – Присаживайтесь. Но прошу покороче. Мне необходимо отдохнуть хотя бы два часа. Итак, я вас внимательно слушаю.
– Поскольку, следуя вашему приказу, я был вынужден покинуть место дрейфа моего старшего помощника и двух его спутников, – угрюмо глядя исподлобья, начал Морской Волк, сознательно сделав упор на слове «вашему», бросив его в лицо вице-адмиралу, словно дуэльную перчатку, – я бы хотел узнать, какие шаги были предприняты ранее, – долдонил Морской Волк заранее подготовленную и зазубренную фразу, – и что делается в настоящий момент для спасения члена моего экипажа, старшего помощника Даргеля, а также двоих его спутников – академика Расторгуева и его ассистентки Крутолобовой. – Макаров закончил и выжидающе уставился на Столетова.
– Я должен что-то ответить? – саркастически спросил вице-адмирал.
– Вы, конечно, старший по званию и можете не отвечать, – почти не разжимая зубов, прорычал Морской Волк, – можете и попросту выставить нас за дверь. Я не обижусь. – Олешкевич пожал плечами, и этот жест означал, что он, мол, тоже не обидится на такое поведение начальства. – Но я питаю иллюзии, – продолжал Макаров, – может быть, и ошибочные, что нас с вами связывает нечто большее, чем просто служебные и уставные отношения. И я, как командир субмарины и человек, привыкший отвечать за людей, которые находятся под моей командой, возможно, имею право услышать хоть какой-нибудь ответ. Мне еще людям в глаза смотреть…
– Звучит, по меньшей мере, вызывающе. – Столетов потешался, насколько позволяла усталость бессонной ночи. Он любил таких твердолобых служак, у которых осталось хотя бы понятие «морская честь». Любил, но не мог сдержаться, чтобы не подтрунить. И даже Морской Волк, к которому Столетов относился с отцовской любовью, его вице-адмирал, собственно, сам и притащил на должность командира секретной субмарины, даже он частенько попадал под град язвительных, но беззлобных стрел разведчика.
– Я так понимаю, – продолжал Столетов, – вы в чем-то меня упрекаете и обвиняете?
– В бездействии, – громыхнул Макаров, которому ругаться с начальством было не внове.
– Мы просто хотели уточнить судьбу Николая Даргеля и их спутников. – Олешкевич попытался сгладить набиравшую запредельную остроту беседу, которая могла невесть чем закончиться.
– Угу-угу, – Столетов озабоченно стал теребить подбородок, – Даргель… Даргель… – катал он во рту фамилию старшего помощника, словно пытаясь вспомнить, что это за человек и откуда ему известна эта фамилия, – старший помощник мини-субмарины «Макаров»? – догадался наконец вице-адмирал и радостно глянул на позеленевшего от злости Морского Волка.
– Так точно, – зубы Макаров решил больше не разжимать.
– И какой вопрос вас интересует? – беззаботно поинтересовался начальник отдела ГРУ ВМФ. Морской Волк начал шумно вдыхать воздух сквозь узкую щель губ. – А-а-а-а, да-да-да-да-да! Вспомнил! – радостно, словно больной амнезией, возопил Столетов. – Для спасения и поиска старшего помощника и двух ученых не делается ровным счетом ничего. – Он поставил на столешницу локти и подпер кулаками седеющую голову.
– Ка-а-а-ак… – протянул командир «Муромца» Олешкевич, ибо Морской Волк от такой наглости временно начисто лишился дара речи. – Как это «ничего не делается»? Мы вас правильно поняли? – усомнился в нормальности вице-адмирала Виктор Леонидович.
Если бы начальник отдела ГРУ ВМФ России Столетов был великой театральной актрисой, то сейчас он должен был бы закатить глаза, заломить руки и трагическим голосом запричитать: «О боже! О боже!» Но Столетов не был театральной актрисой, поэтому, решив, что вдоволь поизмывался над приятелями, ответил:
– Именно так. Не ведется ни спасательных, ни поисковых работ, – вице-адмирал спокойно, по-деловому поставил в известность командиров и огорошил окончательно: – Потому что искать и спасать некого. – Столетов замолчал, давая собеседникам передышку, чтобы очухаться.
