Сергей Кулаков - Афганский полигон
– Да брось, Фахимджан, – сказал Роман. – Чего на войне не бывает? Давай лучше ребят помянем.
Помянули. Молча, не чокаясь. Фахим хорошо помнил русские традиции. Было время, чтоб запомнить. Хоть война и заканчивалась, но на их долю выпало немало.
А тот бой, о котором говорил Фахим, Роман помнил так, будто это было вчера. Они отправились в разведку, совместная советско-афганская группа. Старшим у шурави был сержант Роман Морозов. Афганцами командовал лейтенант Фахим Сафи, недавно прибывший из минского ВИЗРУ. По молодой дотошности он сам хотел уточнить диспозицию и потому увязался с разведчиками. Ну, и вляпались в засаду там, где ее и близко не должно было быть. Духи атаковали с двух сторон, большая часть группы погибла на месте. Остальных зажали в распадке. Как водится, предложили плен. Русские могли бы выжить, согласись они сдаться. Своих бы духи порезали в лоскутки. Афганцы это знали, поэтому отбивались яростно. Да куда там отобьешься, если духов вчетверо больше. К вечеру все разведчики были перебиты. Остались только Роман и Фахим. Фахима снайпер сразу ранил в бедро, чтоб далеко не ушел. Оставили офицера, так сказать, на десерт. Для отдельной показательной казни. Рану перевязали, но передвигаться лейтенант не мог. Только лежал за камнем да время от времени посылал злые очереди в сторону врага, сжимая зубы от боли и ярости. Боекомплект при себе был приличный, да еще у мертвых пособирали. В общем, до темноты кое-как продержались. Но было понятно, что утром конец. Рацию еще в начале боя вывели из строя автоматной очередью, помощи ждать неоткуда. Фахим предложил Роману уходить, пока темно. Сказал, что не надо им обоим погибать. В плен его не возьмут, он оставил для себя «Ф-1» – последнюю их гранату. А Роман пусть уходит. В одиночку у него был шанс. Роман остался. Удалось бы ему проскочить через охватившее их кольцо, не удалось – это еще вопрос. Но то, что до конца дней он будет чувствовать на себе липкую плесень позора, Роман знал наверняка. Они успели подружиться с этим веселым, похожим на Боярского, любимого советского артиста, парнем. Бывает так, что нескольких часов знакомства достаточно для возникновения многолетней дружбы. На войне это происходит сплошь и рядом. И вот взять и бросить истекающего кровью друга, чтобы утром его, даже мертвого, искромсали ножами, как резиновую куклу? Нет, ребята, это как-то не по-нашему. Хрен его знает, что там будет утром. А ночь пережить вдвоем все веселей. Единственное, что сделал Роман, – сползал к позициям духов и из последней «лимонки» соорудил растяжку. Всю ночь разговаривали шепотом, ободряли друг друга. Про Союз, про дом, про родителей, про, понятное дело, девушек. О последнем говорилось особенно сладко, Фахим даже про раненую ногу забывал… Как только стало светать, духи всей силой пошли в атаку. Думали взять с налету. Но сработала растяжка, положила троих. И два автомата открыли такую бешеную стрельбу, что духи откатились, залегли в камнях. Они погибать напрасно не очень любили, предпочитали брать измором. Крикнули, что отпустят русского и дадут ему много денег, если он выдаст Фахима. Роман ответил крикуну прицельной очередью, бой продолжался. А когда патроны были на исходе и Роман зажимал ладонью раненое плечо, взвыли над головой винты «Ми-8» – и это было спасение.
Фахим сказал потом, когда лежали в санчасти, что они – побратимы. И много чего еще сказал. Роман уже всего не помнил. А дружили они потом хорошо, да. И девушек из военного городка любили. Да и как их было не любить, красивых, ласковых?
– Ты все не закончишь свою войну, Фахим? – спросил Роман.
– Я ничего другого не умею, – сказал Фахим. – Мое дело воевать, пока у моего народа есть враги.
– Раньше твой народ воевал против Советского Союза. Теперь вы воюете против Америки и их союзников. Хотя раньше Америка была на стороне Афганистана. Почему так?
– Мой народ поддерживал Советский Союз, – возразил Фахим. – Почти все пуштуны были на вашей стороне. Союз строил в нашей стране дороги и мосты, дома и школы. Это были друзья, которые помогали моему народу. Многие не хотели, чтобы шурави уходили с нашей земли. Но вы ушли, и Афганистан не стал жить лучше. Все только разрушается. Американцы пришли, чтобы грабить. Они не хотят помогать нам строить хорошую жизнь. Они думают только о своем кармане. Им выгодно, чтобы наши дети росли темными, неграмотными. Такими легче управлять. Но они плохо знают афганцев. Здесь не любят чужих, никогда не любили. Особенно тех, кто пришел с оружием в руках. Они хотят подчинить нас силой оружия. Но пока жив хоть один афганец, им не будет покоя на этой земле. Они ищут Усаму, а найдут свою смерть.
Роман покивал в знак согласия. Фахим говорил негромко, почти спокойно. Но в каждом его слове ощущалась грозная сила. Зря, в который раз подумал Роман, американцы сунулись сюда. Это им не мирный Белград с самолетов бомбить.
– Чем я могу помочь тебе, Ромаджан? – спросил Фахим, избавляя гостя от необходимости направлять беседу в нужное русло.
– Дело такое, – помялся немного Роман. – У англичан две недели назад отбили две машины с оружием. Почему-то их это сильно всполошило. Они даже запросили помощи у нас. Вот меня и прислали помочь в поисках оружия.
– Понятно, – кивнул Фахим. – Да, эти машины взяли мои люди…
Зазвонил телефон. Фахим поднял трубку, сказал несколько фраз.
– Извини, Ромаджан. Мне надо отлучиться.
У Романа вытянулось лицо.
– Если хочешь, поехали со мной. Тут недалеко. А по дороге поговорим.
– Поехали, конечно, – согласился Роман.
Они вышли из дома и сели в дожидавшийся их «Лендровер». Телохранители уже сидели в «уазиках». Лихая кавалькада тронулась в путь. Миновали кишлак и по узкой дороге помчались в горы.
– Мне заказали это оружие, – продолжил разговор Фахим. – Хорошая сделка, я не мог отказаться.
– Много было оружия? – спросил Роман.
– Да, оружия было много. Но людям, с которыми я заключил сделку, не нужно было это оружие. Оно почти все осталось в машинах.
– Зачем же вы нападали на колонну?
– Мне заказали только два ящика.
– Только два ящика?
– Да. Два ящика.
Роман помолчал, разглядывая пробегающий по обе стороны дороги лес.
– И что было в тех ящиках?
– Ракеты. Очень маленькие ракеты. И компьютеры к ним. Ноутбуки. Две ракеты и два ноутбука. Больше ничего в этих ящиках не было.
– И тебе заплатили за две ракеты большие деньги?
– Очень большие деньги, Ромаджан. Два миллиона евро легли на мой счет в швейцарском банке.
– Ого! В самом деле…
Роман задумался, быстро перебирая в уме варианты.
– Террористы?
– Конечно, – улыбнулся Фахим. – Эти ракеты – не простые ракеты. За ними стоят много чьих-то жизней. Но это меня не касается. Я только выполнил свою часть сделки и получил деньги, на которые мой народ сможет покупать себе одежду и продукты.
– Ракеты уже не у тебя?
– Нет. Я отдал их людям того человека, который заключал со мной сделку. А эти идиоты англичане пытались выкупить свои ракеты назад. Предлагали сто тысяч бедному афганцу, – фыркнул Фахим. – Ну разве это умные люди? Мы выгнали их предков с нашей земли полторы сотни лет назад. Выгоним и теперь.
Кавалькада взлетела на гору – и перед взором Романа открылась огромная долина, покрытая алым ковром, волнующимся на ветру. Мак. Бескрайние заросли мака. Вон оно, афганское Эльдорадо.
Машины пролетели краем поля, на котором видны были сборщики макового сока – готового опия-сырца, и остановилась у длинного барака, сколоченного из жердей. Здесь Фахима уже дожидались купеческого вида люди. И пара грузовичков стояла неподалеку. Приехали перекупщики, понял Роман.
Вместе с Фахимом он вышел из «Лендровера». Воздух здесь был чистейший нектар. Да еще с примесью мака. Дышать – не надышаться.
Фахим отошел к приезжим, сказав Роману, что это ненадолго. Пока шел спор относительно цен, Роман заглянул в барак. Он был по самую крышу забит пластиковыми мешками с опием. Живое золото. Того, что здесь лежало, хватило бы для обеспечения героином небольшой европейской страны. А сборщики неутомимо расхаживали по полю, соскребая загустевший сок с облетевших маковых головок и делая новые надрезы короткими кривыми ножами. Со стороны – люди заняты вполне почтенным ремеслом. Да так оно и есть, ведь этим промыслом они сыты и одеты.
Вопрос с перекупщиками уладили быстро. Для того Фахим и примчался самолично в окружении своих бойцов. На них только глянь – все желание торговаться пропадет.
Дав на прощание указания бригадиру и кладовщику, Фахим махнул Роману рукой – едем, мол. Когда они отъезжали, грузчики цепочкой поволокли мешки из склада в грузовики.
– Неплохой у тебя бизнес, – сказал Роман, когда они катили назад.
– Плохой, – ответил Фахим. – Мне не нравится. Но моему народу надо жить. А тот, кто ждет этот товар, все равно его купит, только у другого продавца.
