Виктор Доценко - Король Крыс
Огромный «Шевроле–Блейзер» медленно плыл в потоке автомобилей по Кутузовскому проспекту. Соседние машины испуганно шарахались в сторону, уступая дорогу, — ни у кого даже и мысли не было подрезать тяжелый джип. И не потому, что столкновение с этой чудовищной, напоминающей танк машиной не сулило бы автовладельцам ничего хорошего. Тонированные антрацитно–черные стекла, никелированный кенгурятник, отливающий холодным серебром, вызывающе высокий прут антенны, уверенная манера езды — все это косвенно свидетельствовало о том, что машина может принадлежать криминальному лидеру.
За рулем действительно сидел лидер сабуровских, сам Лютый. Теперь Максим походил на типичного авторитета новой формации даже внешне: модная стрижка «бобрик», дорогой кашемировый пиджак, огромная цепь червонного золота на шее. Не вязался с этим обликом только взгляд серых глаз, окруженных сетью мелких морщинок: такой взгляд, точный, строгий и чуточку печальный, бывает у людей, которым приходится подолгу пристально вглядываться вдаль.
Свернув с Кутузовского на неширокую улицу, Лютый проехал несколько кварталов, закатил в проходной двор и остановился у стареньких потрепанных грязно–белого цвета «Жигулей». Дальнейшие действия Нечаева отличались продуманностью и быстротой: выйдя из «Шевроле–Блейзера», он тут же пересел в «Жигули» и, проследовав в соседний двор, быстро переоделся, не выходя из машины. Свернутый кашемировый пиджак уместился в спортивной сумке, а вместо него на плечах Максима появилась потертая джинсовая куртка. Темный парик, накладные усики и очки в роговой оправе до неузнаваемости изменили его облик. Еще минута, и «Жигули», скрипя подвеской, выкатили на противоположную улицу.
Спустя час неприметная машина ехала в сторону Рязанского шоссе. Обладатель накладных усиков то и дело посматривал на часы: через сорок минут у него была запланирована встреча с Прокурором.
Когда Максим подъехал, машина Прокурора уже стояла на месте встречи, и Нечаев вышел из своих «Жигулей».
Замечательно выглядите, Максим Александрович! — Высокопоставленный кремлевский чиновник, выйдя из салона правительственного лимузина, с чувством пожал Нечаеву руку и улыбнулся.
Лютый пожал плечами:
Сами понимаете, конспирация.
Удачно, удачно, — усмехнулся Прокурор, — но при желании вас все равно можно узнать.
Понимаю, — вздохнул Максим, — мимика, жесты, ритм движения. Чтобы все это изменить, следует серьезно заниматься собой. А у меня времени на это нет.
Не удивительно…
Их встреча происходила на небольшой площадке–отстойнике рядом с оживленной трассой. Мимо со свистом проносились малолитражки, тяжело катили переполненные пригородные автобусы, тяжеловесные фуры междугородных перевозок, и субтильные деревца на обочинах пригибались от вздымаемых потоков воздуха.
Прокурор, достав сигаретную пачку, зашелестел целлофаном обертки и, прежде чем закурить самому, предусмотрительно протянул сигареты Максиму.
Прошу.
Спасибо. — Максим закурил и тут же поймал себя на мысли, что никогда прежде не угощался сигаретами этого человека. Это могло означать, что Прокурор стал ему доверять больше, чем прежде.
Ну, рассказывайте, что у вас нового, — произнес руководитель совсекретной структуры КР, — покушений больше не было?
Нет.
Думаю, и не будет.
Почему?
Прокурор неторопливо снял очки, извлек из кармана белоснежный носовой платок, долго протирал линзы, словно находя в этом занятии непонятное удовольствие.
Лютый смотрел на собеседника вопросительно, не мигая, тот видел это, но не спешил с ответом.
Почему вы так думаете? — повторил Нечаев с нажимом.
Позавчера коньковский Вист и Силантий из Очакова встречались с нашим общим знакомым, — начал объяснять Прокурор.
С Алексеем Николаевичем? — сразу догадался Максим.
Да. Приехали за советом. Или, как это у них называется, «развести рамсы». Мол, что дальше с вами делать.
И что же им Коттон насоветовал? — Казалось, Максим не до конца верит Прокурору.
Заключить с сабуровскими мир. Во–первых, худой мир лучше доброй войны, а война уже всем надоела, во–вторых, и коньковские, и очаковские и без того обескровлены, а в–третьих… судя по всему, в недалеком будущем обе группировки могут влиться в вашу криминальную империю.
Неожиданно на шоссе рядом с отстойником остановилась двадцать первая «Волга» — ржавая, побитая, эдакий ветеран свалки металлолома. Странно, но подобные раритеты до сих пор встречаются на московских дорогах. Нечаев, продолжая слушать, автоматически обернулся в сторону «Волги». Из салона вылез невысокий сутулый мужчина в замасленной телогрейке, дернул капот, склонил голову, что‑то бормоча себе под нос.
Может быть, переберемся на другое место? — предложил Лютый на всякий случай, словно что‑то почувствовав.
Вас смущает этот старинный драндулет? — догадался Прокурор и продолжил чуточку иронично: — Думаю, ничего страшного не произойдет, если мы продолжим беседовать тут. Видимо, это усталый сельский труженик, продав продукцию своего фермерского хозяйства, едет домой. К сожалению, он еще не настолько богат, чтобы приобрести более современную и надежную машину.
Так на чем мы остановились? — напомнил Нечаев, продолжая, однако, краем глаза наблюдать за «Волгой» и ее владельцем.
Насколько мне известно, Силантий настроен воевать до победного. Вы ведь изучали его досье и знаете сами: он человек весьма амбициозный, жесткий, неуступчивый, а главное, не очень умный. Вист пока колеблется, но, судя по всему, предпримет шаги для примирения.
Если это действительно произойдет, в столице у нас не останется конкурентов. Не считая, конечно, несговорчивого Силантия. Но его ликвидация — дело нескольких недель. А после его гибели очаковские разбегутся в разные стороны.
Вот–вот, — поджал губы Прокурор, — думаю, к концу этого года вы станете единоличными хозяевами Москвы и Подмосковья. И тогда можно будет приступить к уничтожению «короля крыс»… Как вы понимаете, на этом заключительном и решающем этапе главная роль отводится вам, Максим Александрович.
Что вы имеете в виду?
Обладатель золотых очков не успел ответить — неожиданно водитель «Волги» отошел от машины и направился к ним.
Мужики! — крикнул он еще издали. — У меня, бля, предохранитель полетел. Может быть, у вас чего такого найдется? — кивнул он в сторону прокуроровской «ауди».
От этой машины не подойдет, — неприязненно хмыкнул Нечаев и, едва взглянув на водителя, поймал себя на мысли, что манера держать себя эдаким рубахой–парнем чуточку наигранная и потому малоубедительная.
Замасленная телогрейка со следами свежей земли, линялые джинсы, вязаная лыжная шапочка с легкомысленным помпоном… Лицо невезучего автовладельца было серым и морщинистым, левую щеку сверху вниз пересекал глубокий, сразу бросающийся в глаза шрам. Словом, оно было вполне обычным для сельского пролетария, но руки, хотя и были перемазаны машинным маслом, не имели следов тяжелой физической работы.
Руки эти еще более насторожили Максима. Хотя мысли его были полностью заняты беседой с Прокурором, нечто в облике и повадках этого странного деревенского работяги с руками интеллигента показалось ему отдаленно знакомым.
Будто он этого человека где‑то мельком видел и даже, может быть, разговаривал с ним. Но Нечаев в своей бурной жизни сталкивался с таким количеством людей, что, как он ни напрягал память, ничего путного вспомнить не сумел.
Еще и поэтому подозрения и настороженность остались и укрепились.
Сунув руку в карман куртки, где лежал пистолет, Максим посоветовал, но уже подчеркнуто доброжелательно:
Возьми старый предохранитель, плотно оберни фольгой от сигаретной пачки и поставь на место. Должно сработать.
Так ведь не курю я, — виновато произнес подошедший. — Мужики, может быть, одолжите?
Ни слова не говоря, Прокурор протянул ему только что початую пачку сигарет. Владелец автомобильного антиквариата оторвал кусочек и, пробормотав нечто вроде благодарности, двинулся в сторону своей «Волги».
А Лютый, проводив его недобрым взглядом, продолжил прерванный разговор:
Как вы видите конечный этап? Какую роль отводите мне?
Все крайне просто: вы должны собрать максимум информации и улик, которые на судебных процессах окажутся неопровержимыми. Впрочем, все нити и без того у вас. А относительно собственной судьбы можете быть спокойны.
Имеете в виду возможную месть тех, кого я отправлю за решетку? — уточнил Максим.
Большинство лидеров, несомненно, пойдет на остров Огненный. Есть там такая жуткая тюрьма для тех, кому расстрел заменили пожизненным заключением. Кстати, большинство узников этой тюрьмы пишут заявления с просьбой об изменении меры наказания на расстрел. А вы… можете не беспокоиться, вы останетесь в авторитете. Я вам потом расскажу, что и как, — закончил Прокурор.
