Рок-н-рол под Кремлем 6.Шпионы и все остальные. - Корецкий Данил Аркадьевич

Фейсы [3] приехали в обед. Двое, молодые, на «Ладе-Приоре». Представились, предъявили документы, подписанный директором ФСО допуск.

Пряхин спросил:

– А что именно будете проверять?

– Для начала покажите ваш журнал обхода, – сказал тот, что поплотнее.

Пока один внимательно изучал журнал, словно это был свежий «Плейбой», второй прошелся по операторской. Комната четыре на два метра. Стол, стул, телефон. На столе лежали книги. Фейс взял одну, взвесил в руке, посмотрел на обложку – «Люберецкий стрелок. Запрет на охоту».

– Это ваше?

– Да, – сказал Пряхин.

– Любите литературу?

– Люблю как бы…

К чтению он пристрастился уже здесь, на участке контроля № 18. А ничего больше и не оставалось: либо читай, либо сиди и пялься на аппарат контроля спецсвязи, по которому может прийти сигнал о неполадках на вверенном участке или каких-то других проблемах. Радио и телевизор запрещены. За пьянство на рабочем месте – суд. А какие еще варианты?..

Зато Пряхин не принимал запрещенные наркотические средства, не курил, не злоупотреблял спиртным и даже не играл в «Doom» и «Bioshock». По крайней мере – на рабочем месте. Уже за одно это его можно было премировать… По уставу тысяча девятьсот какого-то древнего года операторам запрещалось пользоваться электронными устройствами с импортными комплектующими. Так вот, поэтому Пряхин читал не букридеры, а самые настоящие бумажные книги. С переплетом, форзацем, гарнитурой «Школьная» и прочими прибамбасами. За полтора года службы он одолел двенадцать томов серии «Русский Рэмбо», а теперь уверенно справлялся с «Люберецким стрелком». В наш нечитающий век он был в каком-то смысле аристократом духа.

– Я что-то не вижу вашего напарника, – сказал полный, еще раз окинув взглядом крохотную каморку операторской, как будто напарник мог прятаться под столом или еще где-нибудь. – На участке контроля должно быть два человека, ведь верно?

– Полтора года уже обещают, – сказал Пряхин. – Пока не нашли подходящей кандидатуры. Таджика-гастарбайтера сюда не посадишь, сами понимаете…

– Вы, значит, один и дежурите, и обходите участок?

Пряхин пожал плечами. И дежурит, и обходит.

Операторская контроля № 18 ютилась в небольшой комнатке в здании Кукуевского РОВД. Отсюда до ближайшего смотрового люка линии правительственной связи пять минут ходу. Всего таких люков на дистанции – восемь. Протяженность линии – шестьдесят километров.

Сели в машину и поехали смотреть. Первый люк, второй, третий. И так далее. Фейсы осматривают пломбу, замок. Просят открыть люк, спускаются вниз и светят фонариком. Что они ищут, непонятно.

– И как же вы справляетесь в одиночку? – никак не успокаивается полный. – У вас и машины своей нет, как я понимаю?

– Меня подвозят, – сказал Пряхин. – У начальства договоренность с РОВД. А там транспорта хватает.

Фейсы переглянулись между собой.

– И часто вас подвозят?

– По-разному бывает, – уклончиво сказал Пряхин. Видимо, что-то подсчитав в уме, он добавил:

– Не так уж и редко, между прочим…

Дело в том, что в окрестностях Кукуева, как раз по направлению линии связи, стоит печально известная деревня Колпаково. Неспокойное место. То драка с поножовщиной, то поджог, то еще какая-нибудь напасть. Полисменам из РОВД туда частенько кататься приходится. Они и Пряхина с собой берут, если место свободное есть. Он из окошка смотрит, фиксирует, все ли в порядке. Потом протокол обхода составляет. А бывает, что и попросит остановиться да проверит пломбу. Это когда у них время есть.

– А вы не помните случайно ту историю десятилетней давности, со сканером? – спросил фейс, словно подслушав его мысли.

– Да меня ж здесь не было тогда, – ответил Пряхин. – Я только полтора года как. А кто смотрел участок, не знаю…

Да, скорее всего, вообще никто не смотрел. В девяностых – начале нулевых на тысячу километров линии ПС нередко был всего один обходчик.

Остановились у люка № 5.

Пломба на месте. Замок работает. Фейсы на этот раз спускаться не стали, заглянули внутрь, фонариком туда-сюда поводили. И дальше поехали.

– Так что все-таки за история была такая? – обернулся к Пряхину второй фейс. – Со сканером?

– Да ничего интересного, – буркнул Пряхин. – Так, бытовуха обычная, считай…

– И все-таки? – настаивал фейс.

Пряхин вздохнул.

– Из Колпаково тут двое отметились, короче. Алкаши местные. Взломали шестой люк, хотели кабель оттуда вырезать. Как цветной металлолом, значит…

– Срезали замок? – уточнил фейс.

– Может, и срезали, – пожал плечами Пряхин.

– Не было там никакого замка, – сказал первый фейс, который за рулем. – Так что и срезать было нечего.

– Может, и не было, – с обидой сказал Пряхин. – Видно, вы лучше знаете… Тогда сами друг другу и рассказывайте.

– Не обращайте внимания, – вежливо сказал второй. – И что было дальше?

– Залезли они в колодец, значит, – продолжил Пряхин, – а на одном из кабелей висит штука непонятная. Большая, тяжеленная. Вот они сняли ее и в скупку отвезли. Кажется, за сто пятьдесят рублей сдали. А в тот же день в ту же скупку ОБЭП нагрянул. Металлолом изъяли. И кто-то там внимание на эту елдовину обратил – показалось, на бомбу похоже. Вызвали ваших, из ФСБ… Ну, а те покрутили, разобрали елдовину на части, и оказалось, что это какой-то суперсовременный сканер-передатчик. Передавал данные прямо на американский спутник…

Пряхин сделал паузу и бодро резюмировал:

– Но это, как говорится, дела давно минувших дней. Сейчас все по-другому. Все под контролем. И замок на каждом люке. И оператор есть, и надзор соответствующий. Да вы и сами видите же…

– А оператор еще и литературу любит, – сказал тот, что за рулем, своему коллеге.

Зачем сказал, непонятно. Сам бы попробовал отсидеть вахту в этой каморке, умник!

Следующим был тот самый люк. Номер шесть.

Машина остановилась. Ржаное поле до горизонта. Колпаково в двух километрах. Точнее, Колпаково-1 – сама деревня, пьющая, гулящая и умирающая, и чуть дальше – Колпаково-2, недавно отстроенный коттеджный поселок, где живут вполне себе обеспеченные люди. Которым жители Колпаково-1, правда, иногда создают проблемы разного рода. То обворуют, то забор обоссут…

Пряхин подождал, когда фейсы проверят пломбу. Склонился над люком, покрутил ключом, отпер замок.

На этот раз более вежливый и худой фейс спустился в колодец. Пряхину было видно сверху, как он осматривает кабеля и крепления.

– Спуститесь сюда, пожалуйста, – неожиданно послышалось снизу.

– А что такое?

– Спуститесь, спуститесь. Не бойтесь.

Кряхтя, Пряхин спустился вниз, осторожно ступая на ржавые скобы. Фейс светил фонариком вдоль стенки коллектора. Покрытые пылью толстые кабели уходили в темноту.

– Сюда смотрите.

Фейс показал на… Сердце чуть не выскочило из груди Пряхина. Между кабелями и стеной находился какой-то предмет. Серый. Размером с маленькую подушку или мешок. Тоже покрытый пылью. Что это?

Пряхин облизнул губы и как бы сам себе ответил:

– Я не знаю…

Свет в колодце стал ярче. Это заработала подсветка видеокамеры, которую держал в руках второй фейс, толстый. Пряхин даже не заметил, как он спустился.

– Когда вы осматривали колодец в последний раз?

Пряхин пожал плечами, продолжая тупо смотреть на пыльный мешок. Или что это было еще.

– Не помню, – сказал он.

– Если верить журналу, вы спускались сюда во вторник… То есть вчера…

По журналу выходит так. В жизни получается иначе. Он чуть не сказал это вслух. И сказал бы – если бы не услышал тонкий писк. В мешке что-то шевелилось и пищало. Или это у него в глазах шевелилось. А в ушах сам по себе рождался противный тонкий звук, похожий на мышиный писк… Но разве так бывает у человека, ведущего трезвый образ жизни?

– Один секунд, – сказал Пряхин.

Он подошел к мешку, ткнул его пальцем. Ковырнул. На пол посыпалась труха, внутри показались шевелящиеся маленькие розовые тельца.