Илья Рясной - Белый легион: Террор не пройдет!
— За поворотом, у забора части, напротив сквера, его машина. В ней двое. Мы их забираем…
Он вытащил из тайника «вальтер». Передернул затвор. Сердце заколошматило, как всегда перед потасовкой.
Подождав, пока подтянутся сопровождающие машины, он дал газ.
«Мерседес» зажали спереди и сзади, лишая возможности сдвинуться. Из машин посыпалась «пехота» со стволами.
— Сидеть, блядь! — крикнул Сейдым, звероподобный чеченец.
И тут грохнуло резко и хлестко. Сейдым согнулся и рухнул на колени, получив пулю в живот. Остальные боевики дунули в стороны.
— Живьем брать! — крикнул Султан, пригибаясь и прячась за джипом. В животе засосало. Стало неуютно. Он понимал, что может нарваться на пулю. Он всегда боялся шальной пули, предчувствуя, что однажды она найдет его.
Дверца «Мерседеса» распахнулась. ИЗ нее выпрыгнул Саша Кандагарский. Встал во весь рост. И заорал:
— Ну, духи, давай! Выходи!
В одной руке он сжимал «лимонку» с выдернутой чекой. В другой — ствол, кажется, «ТТ».
Он выстрелил два раза в направлении боевиков. Послышался вопль боли — пули кого-то зацепили.
Саша поднял руку с гранатой. И бросил «лимонку» назад, где остановилась «Ауди».
Грохнуло.
Саша бросился вперед, выстрелил на ходу еще два раза. Кому-то опять досталось. Он действовал с такой безумной отчаянной смелостью, презирая смерть, что вполне мог уйти.
Ринулся к забору войсковой части, проломился через кусты… Тут его и догнала пущенная в спину пуля.
Из последних сил он успел размахнуться и швырнуть в сторону боевиков еще одну гранату.
Султан тяжело дышал. Осколок гранаты оцарапал ему щеку, и теперь по коже струилась кровь. Ох, как плохо все вышло! Русские, никогда не знаешь, что от них ждать!
Сейдым лежал без движения. Муслим корчился, схватившись за грудь. Еще один горец стонал:
— Больно! Кишки мои! Больно!
Итог. Один воин ислама убит. Двое серьезно ранены. Еще один контужен. Махмуд сидел, держась за окровавленное плечо. Ох, как Саша их сделал.
Кандагарского взять живым не удалось. Оставалось прихватить второго, кто был с ним в салоне.
Двое боевиков, присев, целились в сторону черного «Мерседеса», прячась за корпусами своих автомобилей, чтобы прикрыться железом в случае, если тот, в салоне, похож на Сашу Кандагарского.
— Стрелять? — крикнул один из бойцов Султану.
— Берем в плен! — отозвался тот. — Выходи, блядь! Или убьем!
— Не стреляйте! — донесся из машины жалобный вопль. — Пожалуйста! Я ни при чем!
— Выходи! Осторожно так!
Дверца «Мерседеса» распахнулась. Человек, съежившийся на полу салона, выполз на четвереньках. Он так и не поднялся — стоял, как животное, и что-то унизительно блеял. Был он малорослый, задрипанный, явно не походящий на крутых сподвижников Саши Кандагарского. Похоже, никаких гранат и оружия при нем не имелось.
Султан кивнул своим оставшимся на ногах боевикам:
— В тачку ишака!
Подошел к телу Саши Кандагарского и методично, с холодной яростью опустошил в него весь магазин.
Вдали заголосила милицейская сирена.
— По машинам! — Махнул рукой Султан. — Разъезжаемся!
Раненых и пленного кинули в автомобили. И те сорвались с места.
Теперь предстояло выбраться из города. В каждую машину Султан обязательно сажал человека, отлично ориентирующегося в Москве и области. При таких акциях, когда все идет наперекосяк и на хвост грозят сесть бандиты или менты, знание местности и дорог может спасти жизнь и свободу. Сейчас патрули перекроют основные дороги. Начнутся ментовские игры в планы «Перехват» и «Сирена». Может, придется уходить с боем…
— Рассыпаемся, — приказал Султан.
Теперь каждый экипаж выбирается сам. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.
По каким-то околицам, пустырям Султан вывел машину за черту города. На основную трассу хода нет. Там все схвачено…
Хорошо, Махмуд ориентировался на местности, как настоящий бес, он безошибочно указывал единственно верную дорогу…
На ходу Султан соединился по мобильнику с Сельмурзаевым.
— Взяли? — осведомился тот.
— Не совсем. Но проблема решилась.
— Как решилась?
— Ну… Саша Кандагарский больше не будет нам досаждать…
— Ты серьезно?
— Так получилось…
— Ты меня огорчил, — с угрозой произнес депутат.
Голос был нехороший. Сельмурзаев закусил удила и в таком состоянии становился опасен. Тут Султан кинул кость.
— Одного гостя пригласили. Думаю, он заменит ушедшего.
— Куда везете?
— В схрон. Иначе нельзя. Мы уходили с шумом. Одного потеряли. Менты переполошились…
— С места позвонишь…
Султан нервничал. Прошел уже час после того, как он прибыл на базу. Подтянулись все экипажи, кроме серой «Волги» с тремя воинами. Он посматривал на часы, раздумывая, что предпринять. Конечно, он надеялся на то, что если его люди попались ментам, то они будут молчать, хоть ремни из них режь… Но человек слаб. У человека иногда бывает слишком длинный язык… Так что вполне можно ждать сюда десанта в серых мундирах.
База располагалась на территории развалившегося животноводческого совхоза. Здесь имелась пара крепких кирпичных строений и заброшенный тракторный парк. Тут можно сбросить раненых. Пересидеть. Оставить засветившийся автотранспорт…
С каждой минутой Султан волновался все больше. На окрестности давно пала плотная тьма.
— Кто? — напряженно произнес он, вслушиваясь в отдаленный звук мотора и всматриваясь в темноту. Впереди — заросшие сорняками поля, среди которых петляла раскисшая проселочная дорога. Дальше — черная масса леса.
— Одна машина. Легковая, — с ходу оценил Махмуд.
Сердце у Султана заколотилось. Он прикрикнул, раздавая указания. Его люди с автоматами заняли позиции.
Запрыгал в отдалении свет фар…
Наконец Султан с облегчением перевел дух. Это была потерянная серая «Волга». Она застыла у одноэтажного кирпичного строения.
— На заслон наткнулись, — объяснил боевик, вылезая из салона. — Пришлось уходить с шумом…
Выбрались все! Время подводить итоги… С раненым в живот было плохо — похоже, что не выживет. Остальных осмотрел Махмуд, умевший оказывать первую помощь в полевых условиях. Машины загнали в боксы. Ездить на них нельзя — они изрешечены осколками.
Теперь можно отзванивать Сельмурзаеву.
— Мы выбрались, — проинформировал его Султан.
— Оставляй своих людей. Езжай на наше место.
Я буду там.
— Не раньше, чем через два часа. Я остался без транспорта.
— Хорошо…
Через час подкатили две машины с султановской «пехотой». С ними был хирург группировки, который привык подлатывать раненных в жестоких московских боях бандитов.
— Этого в машину, — Султан кивнул на скованного наручниками пленного, пристегнутого в промозглом, холодном помещении к батарее. Тот походил на бухгалтера или мелкого бизнесмена. На нем был серенький дорогой костюм, светло-голубая рубашка, галстук, не модный, но добротный. Султан испытывал сомнения, что это достойная замена Саше Кандагарскому. Но на безрыбье и щуку раком…
— Георгий, Муслим — в машины, — начал давать Султан указания. Он решил двигать на «дачу» — хороший домик, который использовался для хранения пленных, с несколькими сопровождающими. Нужно не менее пяти верных людей, с оружием. Не то чтобы чеченский главарь собирался воевать со своим уважаемым земляком, но подстраховаться стоило. Сельмурза-ев порой бывает неуправляемым. В такой момент Султану не хотелось оставаться с ним наедине без доброго ствола за пазухой и без надежных бойцов за спиной.
— Вперед! — приказал Султан, плюхаясь на заднее сиденье и захлопывая дверцу «Фольксвагена».
«Дача» представляла из себя деревянный дом с огромными подвалами. Там уже ждал Сельмурзаев.
— Я думал, ты притащишь мне волка, — произнес с расстановкой, роняя слова, будто отщелкивал патроны, депутат.
В его глазах застыла такая холодная ярость, что Султан возблагодарил Аллаха за то, что догадался взять вооруженное сопровождение.
— А ты привез лягушку. — Сельмурзаев пнул ногой трясущегося пленного, которого поставили на колени на холодный каменный пол.
Тусклая лампочка, раскачиваемая сквозняком, играла человеческими тенями на серых, некрашеных бетонных стенах глухого подвального помещения. В углу на полу были пятна крови — следы прошлого разбора.
— Что из тебя можно выжать, жаба? — Депутат пригнулся, взял за жидкие волосы, посмотрел в наполненные ужасом глаза.
— Не убивайте! — захныкал пленный. — Я все сделаю!..
— Посмотрим, на что ты годен…
Голова у Гурвича была пустая и гулкая.
— Ну что с тобой? — Анжела прижалась к нему.
— Со мной все нормально.
— Мальчишечка, ты хоть выпей.
На столике рядом с диваном стояла открытая, почти полная бутылка медовой настойки «Немирофф». Гурвич взирал на нее с отвращением. Ничего не хотелось — ни есть, ни пить, ни говорить. Хотелось сдохнуть.
