Николай Стародымов - Вороной жеребец Кагыр-Кана
— И вы его за это…
— Он еще жениться задумал, — подала голос женщина. Губа у нее от удара уже припухла. — И тогда мы вообще оставались бы нищими. Мужа посадили бы, имущество конфисковали бы, эта квартира и то на него была оформлена…
— Так вы его и квартиры лишили… Здорово.
Арсений призадумался. В принципе, все было ясно. Даже выстрел из гранатомета был понятен — если документы в сейфе, сгорят непременно. Не исключено, конечно, что Виктор их хранил где-нибудь в другом месте, у Наташи, например… Но это маловероятно. Они ведь знали, что Виктор человек порядочный, он не стал бы никого подставлять.
А что с этими делать? Может, отпустить? Совесть их и без него замучит… Замучит? Наоборот, всю жизнь будут радоваться, какими ловкими оказались. Дети пойдут, и их они растить будут такими же беспринципными как и сами. Фильм такой был: «Единожды солгав…». А единожды убив близкого человека?
Они смотрели на Арсения с надеждой и отчаянием. Мужчина явно выжидал момент, когда киллер повернется к нему спиной. Женщина глядела во все свои прекрасные глаза с мольбой… Вот эти же глаза когда-то глядели на Виктора, когда она ему говорила в загсе «Да». Они же лучились, когда она ложилась в постель к другу Виктора, в это время, как муж вкалывал, зарабатывая ей нынешнее благополучие. И они были столь же прекрасны, когда она поручала Виктора убить…
Арсений решился.
— Вы оба — сволочи и вонючее дерьмо. Жить вам нельзя. Но я человек добрый и дам вам шанс. Так и быть, сохраню вашу дрянную жизнь, если вы выполните несколько моих пожеланий.
Поначалу они слушали с надеждой. И Арсений начал изголяться. Он, не стесняясь в выражениях, высказал несколько непристойных сексуальных предложений в отношение обоих супругов. И добился своего.
Мужчина вскочил с места и ринулся на него:
— Ах ты, пидар!..
Арсений сдержал слово. Смерть их была мгновенной и безболезненной.
Глава 22
Эпилог. Герой в смятении
Арсений лежал на кровати. Время от времени он брал с пола бутылку, что-то наливал себе в стакан, выпивал, чем-то запивал, чем-то закусывал. Но не замечал этого. Он думал. Думал напряженно, размышлял о вещах, которые еще недели две назад его не волновали.
Как дальше жить? Что дальше делать? Чем зарабатывать? Бесспорно, Шеф его позовет. Что ему ответить? Опять идти убивать… Кого? Ладно еще как того мафиози возле бани, у того и самого руки не отличаются чистотой. Но ведь и у него могли быть свои Наташка с Юлькой. Каково им-то теперь? Кого впредь ему придется лишать жизни, кого оставлять обездоленными? История с Витькой заставила на многие вещи взглянуть иными глазами. Может быть, и в самом деле не столь уж неправы те чистоплюи, которые желают обязательно знать, за что конкретно нужно убить Человека?
Да, денег его профессия приносит много. Но дают ли эти деньги душевное равновесие? Не свободнее ли его тот нищий гордый учитель из пивной? Или даже Слепсов-инвалид с поисками смысла жизни?
Так что же лучше: жить в честной нищете — или в богатстве и дерьме? Неужто ж у нас в стране нет третьего пути? Идти в бизнесмены? Перво-наперво, там особая жилка нужна, без которой не продашь. Там врать надо уметь не краснея, вернуться в окно, когда выгнали в дверь, ради прибыли счастливо улыбаться отребью, при необходимости принимать мочу за приятную росу…
Идти в армию? Только не это! Человек, который любит ездить верхом, не будет оседланным. Жить от получки до получки, кочевать по гарнизонам, слышать слова о своем гордом призвании защищать Отчизну — и при этом видеть, что другие обогащаются как только могут и плевать всем им, этим другим, на беды и проблемы своих защитников. И это не говоря уже о «горячих точках»… Кого там защищать-то и за какие-такие высокие идеалы?
Вернуться на родину, на Алтай? У Арсения вдруг защемило в душе. Как же захотелось вдруг домой, в детство, когда все казалось простым и ясным! Небольшое село Курлек, речка Иша, сопка Пышка… Совхозное село Тайна, куда ходили учиться в старшие классы… Село Саразон, в котором жили староверы-кержаки… Как хорошо было-то!..
Покойный дед все любил загадки загадывать: «Четыре солдата в одну яму мочатся» — и весело смеялся, когда маленький Арсенька не мог отгадать, что это вымя коровы. А мать любила песни петь. Так ласково, мягко выводила:
— Тегри този торт шолбон
Чедип тьит кол четпес…
Как это будет по-русски-то? «Четыре звезды — основа неба. Глаза мои видят, а руки достать не могут…» И шлепнет еще по затылку: «Ах ты, битюрь непоседливый!» И приятно было Арсеньке, что мать сравнивает его с шустрой рыбкой…
Может, вернуться? И что там делать? Не тот нынче Алтай, не тот… Молодежь спивается, работы нету, все оказывается в руках пришлых лихоимцев…
Будь он где-нибудь в Германии или во Франции, наверное, пошел бы на вербовочный пункт (судя по фильмам, там их немало) и завербовался бы воевать в какую-нибудь Африку или Америку, воевать хоть за кого-нибудь, но посторонних и не против своих.
Как жить дальше? Что делать? Как быть? Что там учитель говорил о переломных возрастах? Может, и Арсений такой же сейчас переживает? А может просто расстроили его все события прошедших недель? Может, пройдет пару дней, и он опять сможет вернуться к своему ремеслу и вновь станет спокойным и невозмутимым киллером? Ведь таких людей как Витька в бизнесе — раз-два и обчелся. А остальных и давить не так уж грех велик?..
Арсений не заметил как уснул. Он спал одетый, разметавшись на нерасстеленной постели. Рот это был некрасиво раскрыт, редкая щетина покрывала маленький подбородок. В крепкой руке он сжимал недопитый стакан, а на полу теснились бутылки и банки. Потом он слегка повернулся на бок и навалился на стакан. Тонкое стекло лопнуло и несколько мелких осколочков впились ему в ладонь. Арсений закряхтел, сморщился, но не проснулся. Его рука, футболка на боку и покрывало слегка обагрились кровью.
Так он и спал. Богатый. Со смятенной душой. С затуманенным алкоголем мозгом. С окровавленной рукой. Одинокий.
И с душой, которая чего-то хотела, но чего именно — он так и не смог понять.
