Сергей Зверев - Погром в тылу врага
Значение минуты молчания было трудно переоценить. Шура застыл, с нарастающим ужасом смотрел на разделенное пополам человеческое тело, валяющееся под ногами. Он начал как-то подозрительно сглатывать. «Ну, все, – обреченно подумал Олег. – Сегодня ночью Крутасов может спать спокойно. Он своего добился».
– А что, стильно, – как-то неуверенно подметил Оленич.
– Точно, – выбираясь из ступора, кивнул Олег. – Шура у нас, в некотором роде, эстет.
Крутасов поднял на них затуманенные очи, предпочел не комментировать.
– Теперь можно и в политику, – добавил Олег.
Ситуация складывалась какая-то неловкая. Разрядил ее Максим, причем весьма своеобразно. Он издал берущий за душу стон и повалился на бок. Тут-то и заметили, что из бедра у десантника хлещет кровь. Пулю поймал! Возмущенно восклицая, десантники бросились к раненому товарищу. Тот действительно претерпевал тяжелые муки, держался из последних сил. Он стискивал зубы, пытался улыбнуться. Галдя, как сороки, Оленич и Крутасов поволокли его под навес, а Олег крутился на месте, подмечая обстановку. Вокруг валялись мертвые и раненые, дотянуться до оружия никто не пытался. Лес на южной стороне, откуда пришла банда, загадочно помалкивал. Вероятно, потеряв не менее половины бойцов, «партизаны» решили сменить тактику.
Максим стонал и крыл матом – пропало желание держаться молодцом. Товарищи стряхивали рюкзаки, извлекали перевязку, антисептики. Крутасов стаскивал с товарища штаны, а тот сопротивлялся, как будто ему тут стриптиз предлагали сплясать.
– Навылет прошла, – облегченно выдохнул Крутасов. – Все в порядке, ногу мы спасем.
– А меня? – стонал Максим.
Вдвоем, вяло пошучивая, они обеззаразили, обмотали пострадавшую конечность, стали натягивать обратно штаны – благо, они были на размер больше. А Максим рычал от боли и покрывал товарищей не самыми лестными оборотами. Потом он успокоился, стал восстанавливать дыхание. Еще нашел в себе силы пошутить:
– Надеюсь, мне полагаются какие-то льготы или компенсации от государства?
Оленич метнулся в глубину навеса, рылся в груде металлолома, вернулся с ржавой боковиной от банальной кровати. Ну, не было там ничего подходящего!
– Поднимайся, Максим, держись за эту штуку, это будет твой костыль.
– Неужели? – раненый чуть не плакал. – Мужики, вы совсем-то меня не позорьте…
Эти трое спорили, гремели железом. Олег взял автомат за цевье и побежал к углу бревенчатого сруба. Сместился вдоль стены, повернутой к лесу, выглянул из-за угла. Прослеживался край дощатого причала, кустики вдоль гравийной дорожки. Причудливые деревянные скульптуры местных ваятелей: в одной угадывался заяц, пропущенный через промышленный насос, в другой рогатый медведь… Он прокрался вдоль западной стены пансионата, мимо чугунных витиеватых лавочек, мимо подтянутых лип, стыдливо сбрасывающих летний наряд. Двинулся параллельно причалу и сараюшек на сваях, сползающих в воду.
* * *Не подвела капитана проверенная интуиция. За крайними постройками у самой воды что-то шевельнулось, а Олег уже разложился за поникшим цветником, обрамленным декоративной плиткой. Нарисовались, черти! Пока их было четверо. На вид обычные мужики, прибывшие в живописный уголок, скажем, порыбачить. Кабы не короткие автоматы вместо удочек. Они отделились от крайней сараюшки, поочередно сползли с обрыва к воде и пропали из вида. Стоило предположить, что под обрывом имелась узкая полоска пляжа, по которой они и припустили. И если это дело проигнорировать, то через пару минут демоны окажутся в тылу и начнут разрушительную деятельность… Ставить в известность товарищей было поздно! Он перебежал на аллею, лихорадочно завертелся. Возможно, это первая волна, разведка боем, за ней подтянутся все, кто еще уцелел… В том месте, где обрывался причал, обрыв немного сглаживался, а потом и вовсе пропадал. Если эти четверо идут сюда, они непременно объявятся в полный рост. Это неизбежно. Несколько секунд они будут как на ладони – и лишь потом пропадут за домиком на сваях.
Олег примкнул к иве – отличное укрытие напротив воды. Привалился к дереву, проверил магазин – полный (и, между прочим, предпоследний). Извлек из кармана «глок-19», пристроил рядом с рукой. Есть еще шестизарядный коротышка «ругер» в голенище, но до него, пожалуй, не дойдет… Он уперся в дерево плечом, поднял автомат, совместил мушку с прорезью прицела…
Ждать пришлось всего несколько минут. Показались все четверо, в колонну по одному. Пока еще живые, с такими загадочными, немного натянутыми физиономиями… Он дождался, пока они все нарисуются, и принялся с упоением выбивать из магазина боезапас! Свинец летел кучно, без шансов, они там что-то дергались, плясали, хватались за животики… Магазин опустел, как кошелек в день выдачи зарплаты. Он отбросил автомат, схватил «глок», стал выстреливать пулю за пулей по тем, кто еще не угомонился. Потом поднялся – порядочно ошалевший, повесил автомат на плечо, побрел выяснять подробности.
Ноги с трудом подчинялись, устал он сегодня. Капитан взгромоздился на причал, отдуваясь, утер испарину ладонью. Одно из тел, нашпигованных свинцом, валялось под обрывом, рассерженно скалясь в небо. Застывшая раскоряченная длань тянулась к горлу убивца. Второй зацепился ступней за корягу, полоскал лицо в воде. Третьего отбросило еще дальше, он плавал носом вниз в прибрежных водах. Четвертый был еще жив, но Олег его не видел. Он уцепился за край причала скрюченными пальцами, подтягивался. Показалась залитая кровью физиономия. Возник пистолет, палец дрожал на спусковом крючке, уже оттягивал его… Хлопнул отрывистый выстрел. Олег вздрогнул. Раненый боевик уронил пистолет, шлепнулся под сваю и сразу всплыл в новом для себя биологическом качестве. В левой части лба красовалось пулевое отверстие, а вода под затылком энергично вспучивалась и насыщалась красным. «Помер мой сосед, что справа…» – с хрипом и гитарным лязгом забилось в голове. Он тупо разглядывал покойника, потом оглянулся. На причале в состоянии легкого отупения стоял рядовой Загадкин с «глоком» в руке и очень часто моргал глазами.
– Вы из какой палаты? – натянуто пошутил Олег.
– Он хотел вас убить, товарищ капитан… – утробным голосом проговорил Загадкин. – Вы так неосторожны, товарищ капитан…
– Ты прав, боец, – сконфуженно признался Олег. – Нехватка опыта. Мы не только дважды наступаем на грабли, но еще и прыгаем на них… Спасибо, парень.
От пансионата уже бежали Оленич с Крутасовым, но, увидев, что все нормально, притормозили, помялись и побрели обратно.
– Я, собственно, не за этим, товарищ капитан, – смутился Загадкин. – Мы там это… пока вы тут развлекались, с этой теткой обшаривали домики на сваях… Это что-то типа эллингов – правда, тут не яхты, а хлам всякий… Но один катер на ходу, я провода перемкнул, правда, бензина в нем нет ни хрена… Вон там, – показал он пальцем, – в третьей по счету халупе. Тетка нас дожидается…
Из упомянутого «эллинга» высунулась Джоанна с землистой мордашкой и тоже захлопала глазами.
– Бензина под навесом несколько канистр… – машинально пробормотал Олег. – Стоп, боец, – опомнился он. – Ты решил, что это озеро сообщается с Балтийским морем? Знаешь, было бы, конечно, неплохо…
И снова разразилось беспокойство. За сараюшкой накапливались основные силы противника (вернее, то, что от них осталось). Самые азартные уже открыли огонь, разъяренные новыми потерями. Олег собрал в себе последние силы, совершил прыжок, стряхнул с настила оторопевшего Загадкина, схватил за шиворот, швыряя в куцый кустарник, покатился сам, отбивая бока. Вонзил в автоматное гнездо последний магазин, начал отбиваться злыми очередями. Сбитые с толку Крутасов и Оленич снова бежали обратно, падали за клумбы и скамейки, открывали огонь. «Бензин сюда!» – орал охрипшим голосом Олег, откатываясь к пансионату. Идея завиральная, но почему бы нет? Смыться на катере к противоположному берегу – на всю дорогу не больше трех минут, а противнику бежать в обход – все десять. Творилось что-то невообразимое. Бандиты жарили из всего, что у них было, но опасались вставать в атаку, памятуя о скорбной доле товарищей. Они еще не вникали, какую каверзу готовят диверсанты. На линии огня было много препятствий, включая здания, деревья и огрызающихся десантников. Этим и воспользовались. Стеная от боли, расточая культурные и не очень ругательства, ковылял по дорожке Максим Болдин. Смотрелся он, конечно, шикарно. Под мышкой кроватная боковина с двумя ножками, нога задрана, в свободной руке – ржавая канистра с бензином, за спиной – автомат. С воплем «Что ты делаешь, Геркулес хренов?!» – к нему метнулся Оленич, отобрал все, даже костыль (последний, впрочем, вернул), потащил на причал. Рядовой Загадкин подставил плечо. Процессия гремела по мосткам, орала из сараюшки на сваях обезумевшая Джоанна, стегал короткими очередями Крутасов, подкрепляя каждую очередь крепкой фразой с пожеланием врагам поскорее сдохнуть…
