Гарольд Роббинс - Надгробие Дэнни Фишеру
— Я знаю, что ты никогда не полюбишь меня так, как любишь ее. Наверное, так оно и должно быть. Но мы можем многое дать друг другу. Пусть ненадолго, но это нужно нам обоим, как глоток воды умирающему от жажды. Поэтому не будем портить наше маленькое счастье ненужными угрызениями совести.
Вместо ответа я еще раз крепко поцеловал ее.
Она научила меня одной важной вещи — пониманию того, что отталкивать друзей, не давая им того, что им нужно, жестоко. Ну а если же они бывали согласны принимать мираж за реальность, то в этом не было моей вины.
Она заботливо вытирала мне спину полотенцем.
— Я только сейчас заметила, что ты стал совсем черным от загара, а волосы выгорели. Теперь тебя никто и не узнает.
— Но ты же меня узнала, — улыбнулся я.
— Это совсем другое. Я всегда узнаю тебя, даже с закрытыми глазами, милый. К тому же я знала, где тебя искать.
Неожиданно на ее лице появилось озабоченное выражение.
— Да, кстати, только что вспомнила. Ты знаешь Сэма Готкинса — концессионера?
— Да, а что?
— На следующий день он приходил к Макси в офис и спрашивал о тебе. С ним еще был один парень-итальянец. Кажется, его звали Зеп. Ты его тоже знаешь?
— Да, это брат одной девушки. А как они вышли на Макси?
— До них дошло, что Макси ищет тебя. Вот они и пришли выяснить, в чем дело. Оказывается, Сэм и Макси — старые приятели. Я слышала, как Сэм сказал, что он ничего не знал о твоем исчезновении, но твоя сестра пришла к нему навести справки. Почему она обратилась именно к нему?
— Раньше я работал на Сэма, — объяснил я. — Кроме того, Сэм был моим менеджером, он хотел сделать из меня профессионала. Ну и что Макси ответил?
— Он сказал, что ищет тебя.
— Макси сказал, зачем я ему нужен?
— Да! И Сэм страшно рассвирепел. Он ругал Макси последними словами, кричал, чтобы тот убрал от тебя свои вонючие лапы. Я впервые видела, чтобы с Макси так разговаривали.
— Ну и что, Филдс проглотил все это?
— Не совсем. Он почувствовал, что Сэм может дать откупного теперь, когда потерял тебя. Они долго спорили. Макси сказал, что рассчитается с тобой, если поймает. Сэм предупредил Макси, что лично свернет ему шею, если с тобой что-нибудь случится. Он сказал, что сначала должен потолковать с тобой, а уж потом они решат, что делать дальше.
Я в отчаянии опустил голову: больше надеяться было не на кого.
— И тогда Макси согласился? — спросил я, заранее зная ответ.
— Похоже, что да, потому что после этого они успокоились и долго беседовали о каких-то делах. Выпили бутылку виски. Потом Сэм позвонил твоей сестре, договорился встретиться и ушел. Макси еще долго топал ногами и божился, что доберется до тебя, а уж потом сообщит об этом Сэму.
Другого я не ожидал. Хитрая свинья, он не мог поступить иначе. Вдруг Сара ошарашила меня вопросом:
— Твоя сестра обручена с Сэмом Готкинсом?
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Разговаривая с Макси, Сэм больше всего напирал на то, что он первым должен поговорить с братом невесты. Он сказал, что если Филдс расстроит его женитьбу, то он этого никогда ему не простит. Ты подозревал что-нибудь подобное?
— Нет, — покачал я головой. — Я даже не подозревал, что они познакомятся.
Сэм и Мими… Кто бы мог подумать! Это было самое удивительное в рассказе Сары.
Глава 3Я стоял за стойкой бара, когда на террасу, пыхтя и сердито стуча протезом, взобрался расстроенный Бен.
— Черт бы побрал этих мальчишек-разносчиков!
— Что случилось, Бен? — спросила Сара.
— К нам направлялся клиент, — махнул он рукой в сторону пляжа, — а вон тот мальчишка перехватил его. Удивляюсь, как мы еще не вылетели в трубу. Эту орущую стаю нужно как-то убрать отсюда.
— Полиция и так гоняет их с пляжа, — заметила Сара.
— Девок голозадых твоя полиция гоняет! — в сердцах бросил Бен и проковылял на склад.
— Кажется, Бен не на шутку рассердился.
— Да, — озабоченно проговорила Сара. — Он ведь всегда мечтал о таком баре и лавке. Но если так дело дальше пойдет, то он едва покроет расходы. А о прибыли и говорить нечего. Бен гордый, он терпеть не может обращаться ко мне за деньгами.
Как я раньше не подумал об этом! Сэм разбогател исключительно благодаря тому, что давал своим арендаторам высокий процент от прибыли. Они были заинтересованы в увеличении выручки. А что, если мы с Беном пойдем по этому же пути? А мальчишки будут нашими арендаторами! Это была идея!
Я подошел к Бену, который мрачно стоял у кассы, и положил ему на плечо руку.
— Послушай, старик. А ведь мальчишек можно приручить. — Он непонимающе уставился на меня. Я показал большим пальцем за спину, на пляж. — Почему бы не взять их в долю?
— Не смеши людей, Дэнни. Ты хочешь, чтобы я на одной ноге скакал по пляжу и собирал то, что они мне должны?
— Тебе не придется за ними бегать. Они будут платить тебе за товар авансом. Ты ведь закупаешь товар оптом, а с ними на складах никто и разговаривать не будет. Ты делаешь наценку и перепродаешь товар ребятам. А уж по сколько они его смогут сбыть — не твоя забота.
— А что! — загорелся Бен. — Если возьмешь на себя переговоры с ними, можно попробовать.
— Согласен. Вот увидишь, они через неделю станут твоими друзьями.
Сара с любовью смотрела на нас.
— Ну что, Бен, по рукам?
— По рукам, Дэнни! Просто я забываю, что я теперь не один.
Старый будильник показывал одиннадцать часов, когда Бен поднялся из-за стола.
— Все, больше не могу! — решительно проговорил он, с отвращением отодвигая от себя гору мелочи. — Сара, будь добра, посчитай остальное, иначе я сойду с ума.
Сара принялась быстро перебирать монеты, а Бен, усталый и счастливый, обернулся ко мне.
— Ну и неделька! Я никогда так не уставал. Эти мальчишки замучили меня.
— Что я тебе говорил, — улыбнулся я. — Мы сделали почти восемь сотен меньше чем за шесть дней. И это только начало.
— Боюсь, что к концу сезона я протяну ноги, и вы сможете похоронить меня в серебряном гробу, как спящую царевну.
Мы с Сарой рассмеялись. Она ссыпала монеты в небольшие бумажные пакеты.
— Никогда не видела столько мелочи, — призналась она.
Вдруг Бен напустил на себя серьезный вид, откашлялся и торжественно произнес:
— Вот мы тут с Сарой подумали и решили, что будет только справедливо, если ты получишь двадцать пять процентов от выручки.
Я изумленно уставился на улыбающиеся лица брата и сестры. У меня комок подступил к горлу, что-либо ответить я был не в силах.
— Что-то не так, Дэнни? — забеспокоился Бен. — Ты считаешь, этого мало?
— Я… я не знаю, как тебя благодарить, Бен, — обрел я наконец дар речи.
— Благодарить надо не меня, а сестру. Это она надоумила меня выделить тебе процент. Ведь идея-то была твоей.
— Все законно, Дэнни. Ты заработал эти деньги, — подтвердила Сара.
Бен сразу же начал строить прожекты.
— А почему бы нам не снять номер, — предложил он. — Век не принимал горячей ванны. Теперь мы можем это себе позволить.
Я отрицательно покачал головой. Отель был слишком людным местом, кто-нибудь обязательно узнал бы меня.
— Нет, Бен. Вы с Сарой можете идти, а я останусь. Надо ведь кому-то присматривать и за здешним хозяйством?
Бен растерянно посмотрел на меня, потом на Сару. Она сразу же поняла, чего я опасаюсь.
— По-моему, Дэнни прав, — поддержала она меня. — Потом ты, Бен, сменишь Дэнни.
Дверь за ними закрылась. Я устало растянулся на койке и закурил. Здесь я был в полной безопасности. Незаметно для себя я заснул.
Проснулся я от осторожного стука в дверь. Снаружи было темно, и я зажег свет. Часы показывали час ночи. Снова поскреблись в дверь. Я потер лицо и настороженно спросил:
— Кто там?
— Я, — раздался голос Сары.
Я открыл дверь и выглянул наружу. Яркий холодный свет полной луны смешался с неоном нашей вывески в нечто фантастическое.
— Мне не спалось, — смущенно сказала Сара, — и я решила прогуляться. Проходила мимо и заглянула посмотреть, спишь ли ты.
Я отошел в сторону, пропуская ее.
— Бен принял ванну и сразу завалился спать, — продолжала она, проходя в комнату. — Он здорово устал за неделю, но я никогда не видела его таким счастливым.
— Я рад, — сказал я, садясь на койку.
Она присела на стул напротив.
— Дай мне сигарету, — попросила она.
Я протянул ей пачку.
— Спичку?
Пришлось встать и дать ей прикурить.
— Сколько тебе лет, Дэнни? — спросила она, выдыхая дым.
— Восемнадцать.
Опять наступило молчание.
— Дэнни, я завтра опять уезжаю в город.
— Я знаю.
— Да что ты можешь знать, — с раздражением произнесла она и поджала губы. — Если бы ты только знал, насколько мне ненавистна сама мысль об этом! Но если я не поеду, он явится сюда.
