Сергей Зверев - Разборка по-кремлевски
Длиннющая фура, засипев пневматическими тормозами, остановилась на главной магистрали городка. Немолодой водитель принял от пассажира две сотенные бумажки и сунул в нагрудный кармашек ковбойской рубашки.
– А ты говорил, что в город не пустят, – промолвил он. – Это только из-за президента весь транспорт в объезд пустили, а теперь катайся, где хочешь.
Клим попрощался и легко спрыгнул с высокой подножки на тротуар. Тягач, пыхнув черным дымом, величаво отчалил, длинная фура легко вписалась в крутой поворот, исчезла за углом. Каждый час в дороге Клим неизменно просил переключить приемник на выпуски новостей. Услышанное не оставляло сомнений в том, что президентское путешествие на поезде добром не кончится. О нем сообщали лишь мельком с определенной долей пренебрежительности. Мол, «барин развлекается», а затем шли апокалиптические сообщения о бесчинстве карташовцев. В каждом выпуске трижды звучало слово «революция» и непременно упоминался генерал Муравьев.
Бондарев осмотрелся. У здания универмага три бабки, сев рядком на ящиках из-под вина, торговали семечками. Бездомные собаки грелись на выгоревшей от летнего зноя траве. Молодежь попивала пиво, мужчины постарше культурно распивали за углом бутылку водки на троих. Окончив ритуал, повесили стакан на короткий сучок липы – для своих последователей. На другой стороне улицы торчал милицейский «жигуль». Дверки машины были открыты, из салона долетали потрескивание рации и обрывки ментовских переговоров.
– ... видимо, будем брать... – прохрипел динамик.
Молоденький лейтенант, держа в ладони пригоршню семечек, сплюнул на асфальт шелухой. Клим наклонился к нему и мельком показал удостоверение. Мент тут же выбрался из машины, деловито ссыпал семечки в карман, отряхнул ладони и отдал честь.
– Дело есть, лейтенант. Государственной важности, – Клим, не дожидаясь приглашения, забрался за руль ментовской машины.
Офицер ошарашено смотрел на Бондарева.
– Товарищ...
– И ты садись – вместе поедем, – миролюбиво бросил Клим...
Ментовская машина затормозила у единственного на весь городок морга. По периметру старого кирпичного здания буйно пестрел цветник. Поздние пчелы и шмели тревожно гудели, перелетая с цветка на цветок.
– Пошли, – коротко бросил Бондарев лейтенанту.
Тот, всецело подчиняясь напору обладателя чудодейственного удостоверения, последовал за Климом. В полутемном коридоре пахло тленом и хлоркой. Бондарев всегда запоминал планировку зданий, где ему доводилось бывать хоть единожды, а потому сразу же направился к кабинетику главного патологоанатома. Немолодой мужчина в застиранном белом халате мирно попивал чаек. На письменном столе, кроме поллитровой банки с всунутым в нее кипятильником, стояла еще и эмалированная кювета, прикрытая марлей. Сквозь влажную материю довольно четко просматривалась человеческая печень, несомненно, увеличенная от чрезмерного употребления алкоголя.
Патологоанатом нервно дернулся, когда в его кабинете появился Клим в сопровождении милиционера. Бондарева он помнил хорошо, тот приезжал с начальником местного управления МВД осматривать неопознанный труп.
– Здравствуйте, – неуверенно проговорил знаток загробной жизни, поднимаясь из-за стола.
– Я приехал забрать тело, – безапелляционно заявил Бондарев, – то самое.
Патологоанатом вжал голову в плечи:
– А его, это... родственники забрали, – произнес он и тут же осекся.
– Родственники, – прищурился Клим. – Значит, его опознали?
– Не знаю, – сдался медик, – мне сказали – отдать, я и отдал. Мое дело – причину смерти установить.
– Начальник управления приказал?
– Он самый.
– Ну, так вот, – Бондарев отодвинул кювету с трупным материалом и присел на край стола, – сейчас же звоните ему и скажите, что за трупом приехали.
Бондарев рассчитал все абсолютно правильно. Наверняка главмента не посвящали в детали заговора. Хотя о том, что вовлечен во что-то противозаконное, он подозревал. А потому и примчится тут же.
Подполковник, как и предполагал Клим, приехал только с шофером, боязливо поздоровался с Бондаревым, подозрительно посмотрел на патологоанатома.
– Освободите помещение морга, – многозначительно попросил Бондарев.
Немногочисленный персонал как ветром сдуло.
– Лейтенант, подождите за дверью. Где труп? – с добрым чекистским прищуром поинтересовался Клим.
Подполковник нервно пожал плечами и ответил, не глядя в глаза:
– Друзьям отдали.
– Значит, личность все же установили. Интересно.
– Мне приказали. Я не имею права без санкции раскрывать информацию. Свяжитесь с ФСБ.
Бондарев понимал, что начни он раскручивать главмента, перед ним возникнет бесконечная цепочка из силовиков, ведущая на самый верх властной пирамиды. Только оттуда и мог начаться заговор по смещению президента. Рядовые исполнители его не интересовали. На сегодняшний день он в общих чертах представлял, кто именно стоит за этим. Ему надо было срочно отыскать Белкину.
Главмент явно не был намерен раскрывать своих властных подельников и тех, кого они покрывали. Но Клим не собирался попусту тратить время. В конце концов он действовал не как официальное лицо, и на инструкции с законами ему было глубоко наплевать. Цель оправдывала любые средства.
– Пройдемте, – строго распорядился он, – вы оказались втянутыми в антигосударственную провокацию. А потому предлагаю сотрудничество.
– Не понимаю, о чем вы? Я же сказал, свяжитесь с ФСБ. – Тем не менее подполковник уже шел рядом с Климом по коридору.
Бондарев остановился у холодильной камеры морга.
– Его забирали отсюда?
– Да, – ответил подполковник, проходя внутрь.
– Припомните имена и адреса его друзей, – посоветовал Клим.
И не успел главмент добежать до двери, как Бондарев закрыл ее со стороны коридора. Кулаки ударили в ледяную жесть. Вокруг было темно и холодно. Подполковник пошарил рукой по двери в поисках ручки. Естественно, ее не оказалось – покойником она без надобности. Затем озябшие пальцы прошлись по стене – искали выключатель. Конечно же, с прежним успехом. Главмент ощупью пробирался вдоль стены, пока наконец не наткнулся на окоченевшего покойника и отпрянул. Тележка с противным поскрипыванием прокатилась по бетону и замерла в темноте. Как ни прислушивался подполковник, из всех звуков сюда проникало только ровное гудение холодильного компрессора. И тут он почувствовал, что тот загудел сильнее, ледяной воздух водопадом потек на него с потолка. С каждым выдохом в темноте уже шуршал иней. Непослушные пальцы нащупали сосульку под носом...
* * *Милицейский лейтенант округлившимися от непонимания происходящего глазами смотрел на то, как Бондарев повернул до упора ручку на пульте морозильного компрессора.
– А теперь у нас есть четверть часа, чтобы попить горячего чая, – произнес Клим, взглянув на соединенный с холодильной камерой термометр.
Столбик окрашенного спирта медленно опускался ниже нулевой отметки.
– Там и кофе есть, я видел, – предложил лейтенант. – Правда, растворимый.
Страж порядка звериным чутьем ощущал начальственную силу, исходившую от Бондарева, а потому и стремился угодить. Вскоре в поллитровой банке на письменном столе в кабинетике патологоанатома уже булькал кипяток.
Как и обещал Бондарев, дверь холодильной камеры морга открылась ровно через четверть часа. Иней к этому времени уже густо покрыл звезды на погонах главмента. Подполковник на негнущихся ногах выбрался в коридор. Посиневшие, скрюченные от холода пальцы не хотели разгибаться.
– Прямо сейчас мы и поедем к заботливым друзьям покойного, – миролюбиво предложил Клим. – Или следующий раз дверь откроется не раньше, чем через час.
– Всех вспомнил, – выбивая дробь зубами, заверил главмент.
Человеколюбивый Бондарев подал ему стакан кофе:
– Осторожно, горячий.
Пока подполковник отогревался кофе, Клим в общих чертах доходчиво обрисовал ему обстановку. Мол, антигосударственные элементы в силовых структурах использовали его в своих целях.
– Естественно, никаких письменных распоряжений, приказов вам не отдавали?
– Нет...
– Значит, в случае чего, вся вина ляжет на вас, – резонно подвел черту под последними сомнениями подполковника Бондарев.
– А если... это, им удастся... – главмент оказался не так уж наивен, все-таки телевизор смотрел и понимал, куда клонится ситуация. – Хотя я в это не верю.
– Я тоже не отдаю вам письменных приказов, – спокойно парировал Клим. – А потому, если спросят, скажите, что я всем приснился. Но можете мне поверить, делать на них ставку – самоубийство.
Главмент отставил пустой стакан и с готовностью произнес:
– Едем, – а затем обратился к лейтенанту. – Вопрос серьезный.
«Волга» главмента и патрульный «жигуль» замерли во дворе старой пятиэтажки. На стене возле подъезда чернела сделанная под трафарет надпись «Бойлерная». Какой-то местный шутник-грамотей дорисовал мелом букву «р», после чего надпись можно было прочитать как «бройлерная».
