Андрей Дышев - Троянская лошадка
– Неужели вы не заметили никаких следов вашего напарника? – спросил Крот. Он сел рядом с костром, напротив Марго, глядя на нее через огонь.
– Да какие там следы! – махнула рукой Марго, не сводя глаз с миски. – А сколько его надо варить? Пятнадцать минут? Может, уже готов?
– А где ваш рюкзак? – продолжал допрос Крот.
– Я его бросила. Какой толк таскать его, если в нем не было ничего полезного?
– Вы бросили свой рюкзак? – воскликнул Крот и со значением взглянул на меня, как бы желая сказать: «Обратите внимание на этот момент. Мои опасения подтверждаются». – Но как вы могли! Там ведь было все необходимое для выживания!
Марго презрительно скривилась.
– Ага, все необходимое! Хотела бы я посмотреть, как с моим рюкзаком будет выживать продюсер. Там была только вот эта пленка, бутылка с водой и какие-то тряпки. Хорошо, что я с собой зажигалку прихватила, а то б даже не покурила.
На сей раз я тоже взглянул на Марго с недоверием.
– Ты хочешь сказать, что в твоем рюкзаке не было примуса?
– Какой примус? О чем ты говоришь? Повторяю: пленка, бутылка с водой и тряпки, из которых можно разве что халаты для пациентов дурдома шить.
– Вы, девушка, что-то путаете, – отводя взгляд, произнес Крот. – В рюкзаке Кирилла, например, есть все необходимое: и примус, и аптечка, и альпинистское снаряжение…
– Да, правильно! Я еще в самолете ему сказала, что мне не дали веревку, – напомнила Марго. – Ой, ну хватит меня мучить! Давайте быстрее кушать!
Она сняла миску с примуса, поставила ее перед собой и, обжигаясь, начала работать ложкой.
– А хлеб где?
Крот поджал губы и сложил руки кренделем.
– Мне, конечно, приятно видеть ваш здоровый аппетит, – заявил он, – но дело в том, что запас продуктов, которым мы располагаем, рассчитан на двух человек.
– Понятно, жаба душит, – сделала вывод Марго, но, судя по ее виду, ничуть не обиделась на Крота. – Вы не переживайте сильно. Я, как только найду своего вагоновожатого, так сразу от вас отчалю.
– Сделайте милость, отчальте завтра с рассветом, – поставил условие Крот. – Не забывайте, что это Игра на выживание, и мы с вами соперники.
– Ой-ой-ой, какие мы серьезные игроки! – с иронией произнесла Марго, облизывая ложку. – Боитесь, что я отберу у вас победу? Я, такая нежная и беззащитная, лишенная всего самого необходимого? – Она посмотрела на дно миски, затем перевела взгляд на меня. – Кто-то недавно говорил, что играет не ради денег, а ради женщины. Вот она, истинная цена мужских слов…
Лучше бы Марго съела еще что-нибудь, но помолчала. Крот погасил примус, сказав, что надо экономить бензин. Марго ответила ему, что утром компенсирует бензин дровами. Крот великодушно заявил, что будет вполне удовлетворен, если Марго приготовит завтрак на своих дровах лично себе. Марго отпарировала, что глубоко сочувствует Кроту, коль он получает удовлетворение лишь от экономии бензина.
Мне надоело слушать их перепалку, и я снова устроился под навесом, чтобы продолжить прерванный сон. Крота уже не беспокоило предстоящее дежурство. Он не стал допытываться у меня, боятся ли лесные хищники огня и крепко ли я сплю. Казалось, что появление Марго беспокоит его намного больше, нежели какие-то звери. По-моему, он сгущал краски. Я не видел особых проблем, которые принесла бы с собой Марго. Но где ее клиент? Где водитель троллейбуса? Может, человек получил серьезное ранение при приземлении и нуждается в помощи. А Марго, проявив легкомыслие, махнула на него рукой и пошла куда глаза глядят, вместо того, чтобы шаг за шагом обыскать район приземления. Также не стоило переживать из-за продуктов. Насколько я понял, их запасы были крайне скудными. По всей видимости, организаторы Игры умышленно снабдили команды провиантом лишь на первые пару-тройку дней. В дальнейшем мы должны будем добывать еду самостоятельно. Так что Марго в этом смысле не наносила нам чувствительного ущерба. Уже засыпая, я подумал, что не буду поддерживать Крота в его стремлении избавиться от Марго. Пусть девчонка плетется за нами столько, сколько захочет. Эта любительница острых впечатлений помимо своей воли развеивала тягостные чувства, которые я испытывал, находясь наедине с Кротом.
Глава 13
Косоглазие
Крот разбудил меня около четырех часов утра. На этот раз я выбирался из сна мучительно долго, как пытается выбраться из засасывающего его болота обессилевший человек. Я балансировал на грани между сном и реальностью, где смешалась явь и игра моего заторможенного сознания. Крот ныл, что тоже до смерти хочет спать, и запас лучинок закончился, и проклятый дождь не прекращается, а мне так не хотелось выходить из теплого забытья, где была Ирэн, и я улавливал сиреневый запах геля, которым она мылась, и мы с ней объяснялись в любви, и я обнимал ее, прятал свое лицо в ее растрепанных волосах и целовал ее в шею…
– Какие нежности, – сонно пробормотала она. – Лучше бы угостил девушку кофеем…
Тут я пришел в себя, открыл глаза и увидел рядом с собой лицо Марго. Мы лежали с ней в обнимку, и я, кажется, целовал ее в полусне. Я вскочил и потряс головой, прогоняя остатки сна. Тьфу, какая нелепица! Все смешалось в одну кучу – Марго, Ирэн, любовь… Мне было немного стыдно. Сон – коварная штучка. Он навязывает человеку странные роли и заставляет играть их с упоением.
Я приподнял палкой середину навеса, заставляя скопившуюся воду стекать тонкой струйкой, с наслаждением отмыл лицо от глины да сполоснул плечи и грудь. Крот, улучив момент, шепнул мне на ухо:
– Постарайтесь не спускать с нее глаз. Мало ли что взбредет ей в голову…
Сказав это, он стал ходить кругами вокруг моего ложа, недовольным лицом показывая, что хочет спать, но не желает ложиться рядом с Марго. Девушка то ли проявила сострадание к Кроту, то ли расхотела спать и тоже встала. Обрадовавшись, что ему не придется делать нравственное усилие, Крот тотчас рухнул на листья, подложил под голову рюкзак и притих.
Я поручил Марго разжечь примус, а сам принялся рубить сухие сучья, чтобы потом нарезать из них лучины. Дождь утих, но на лес опустился сырой туман. Мне было зябко, и я тоже мечтал о кружке горячего кофе. Интересно, как пережила эту ночь Ирэн? Неужели Морфичев не остановился на ночлег? Я подкинул несколько сухих веточек в огонь. Костер, вспыхнув с новой силой, осветил лицо Марго. Я обратил внимание, что она пристально смотрит на меня, словно изучает выражение на моем лице и невольную мимику, которая отражала мысленный разговор с самим собой.
– Ты разожгла примус? – спросил я.
Я наполнил водой большую алюминиевую кружку и поставил ее на огонь. Марго, вооружившись пилочкой для ногтей, стала приводить в порядок ногти. Крот громко сопел во сне. Медленно светало, и из темноты проступал безликий и неподвижный строй деревьев.
– Разве это Морфичев? – спросила Марго, любуясь отшлифованным ноготком на указательном пальце.
Я знал, что она обязательно спросит об этом. Морфичева она не запомнила в лицо, но не могла не запомнить Крота после того, как я публично отказался играть с ним в паре. Но сейчас мы были вместе. Как это понимать?
– Перепутали пары, – ответил я, не желая слишком вдаваться в подробности.
– Может, и со мной что-то перепутали? – вслух подумала Марго. – Может, моего шофера просто забыли скинуть с самолета?
– Ты плохо его искала, – упрекнул я Марго.
– Я два часа подряд орала песни! – возразила она. – У меня даже горло охрипло… Да что ты меня совестишь? Что я должна была сделать? Я к нему нянькой не нанималась.
Ей не нравилось оправдываться передо мной. Она не привыкла чувствовать себя виноватой и не собиралась отвечать за какого-то водителя троллейбуса, который, на свое несчастье, выбрал ее своим спасателем. Я видел, как Марго капризно нахмурилась, и на ее переносице появилась сердитая складка. Мне не составило большого труда представить, в каком тоне Марго разговаривает со своими родителями и преподавателями. Она всегда права, она не терпит нравоучений, она не выносит, когда ее пытаются в чем-либо переубедить… Но уже через минуту она забыла о моем упреке, лицо ее разгладилось, расслабилось, и Марго стала с интересом рассматривать бордовый лист в форме куриной лапы, из середины которого рос тонкий, как нить, стебелек, увешанный ядовито-желтыми бусинками.
– Какой странный цветок… Похож на детскую погремушку, правда?.. Слушай, я никогда не думала, что парашют раскрывается с таким грохотом! У меня чуть барабанные перепонки не лопнули.
– Насчет грохота ты, конечно, немного преувеличила, – ответил я, глядя, как закипает в кружке вода и ее дно покрывается перламутровыми пузырьками. – Небольшой хлопок разве что…
– Ничего себе хлопок! – возразила Марго. – Так надо мной шарахнуло, будто снаряд разорвался!
Я не стал спорить с Марго. Если она уверена, что ее парашют раскрылся с артиллерийским грохотом, то пусть так оно и будет.
