Борис Седов - Мэр в законе
За "шестерку" тут же "подписались" приблатненные - мелкая шушера, кормящаяся объедками со стола законных воров. На стороне Таганки выступили все бывшие спортсмены и даже мужики, ни во что ранее не ввязывающиеся. В бараке началась драка. В ход пошли табуретки, металлические дужки от спинок кроватей, припрятанные "блататой" для такого случая свинцовые кастеты и заточки…
Во сне Андрей Таганцев явственно видел, как в суматохе общей свалки к нему приблизился Чугун. В руке его блеснула пика, выточенная из напильника. Размахнувшись, Чугун со всего маху всадил заточку Таганке в живот.
Во все стороны брызнула кровь. Наружу полезли кишки. Теряя сознание и падая на затоптанный и залитый собственной кровью пол, Андрей что было сил закричал.
- Чугун! Не надо! Чугун, ты убил меня! Не убивай!
- Андрюша! Андрей, проснись! - Настя трясла Таганцева за плечо.
Открыв глаза, он вскочил на постели. Лицо и шея были мокрыми от пота. Дыхание вырывалось из груди хрипло и прерывисто.
- Андрюша, что с тобой? - Настя была рядом и вытирала с его лица холодную влагу своей ладонью. - Тебе что-то страшное снилось?
- Нет, нет… - отдышавшись, ответил Таганцев. - Все нормально… Все нормально.
- Милый мой, ты ужасно устал на этой своей новой работе, - она была, как всегда, ласкова и внимательна.
- Да нет, все в порядке. Кошмары какие-то просто.
- А кто такой Чугун? - спросила она, хлопая пушистыми ресницами.
- Какой Чугун? - вопросом на вопрос ответил Таганцев. - Я что, говорил во сне?
- Ты не говорил, Андрюша, ты кричал, как резаный, - женщина чуть улыбнулась и нежно поцеловала его в щетинистую щеку.
- Да… резаный… - до сих пор ничего не соображая, проговорил Андрей.
- А что за Чугун? - не отставала жена. - Ты несколько раз выкрикнул "Чугун, не убивай!", "Чугун, не надо!".
- Чугун? Чугунный. Давай спать.
Андрей на самом деле не знал, что ответить Насте. Не рассказывать же ей о своем уголовном прошлом! Она даже понятия не имеет о том, что Андрей был в заключении. Представив, что Настя, милая, любимая жена, самый замечательный человечек на всем белом свете, может узнать, с кем связала свою жизнь, Таганцев даже вздрогнул.
Нет уж. Пусть его черное прошлое навсегда останется для этой славной девочки великой тайной. Какое счастье, что она его ни о чем не расспрашивает!
Глава 14
Братву на скаку остановит
И лаской, и матом покроет -
Вот бабы в России у нас!
Братву на скаку остановит,
И пулю засадит меж глаз!
Настя подкатила к рынку на небольшом ярко-красном автомобильчике "Форд Фокус", чтобы сделать покупки для дома, да и вообще развеяться после скучного сидения в четырех стенах.
Бродила между рядов, выбирала капусту, морковь, яблоки. Купила немного зелени и замечательный кусок парной телятины, чтобы к вечеру запечь для мужа в духовке.
Притягательной особенностью любого базара является возможность торга. Сам процесс бескровной битвы за приобретаемый товар или продукт не имеет в природе аналогов. И, если тебе удалось сбавить цену хотя бы на рубль, уже чувствуешь себя победителем, мило обманываясь тем, что хотя бы рубль, но удалось сэкономить. А продавец! Он такой тюха-матюха! Нет, ну, посмотрите, какую замечательную картошку продал на целый рубль дешевле! Знакомое ощущение? То-то же.
Именно поэтому Настя всегда ходила или ездила на рынок сама, не доверяя столь серьезное дело экономке Клавдии, которая работала в доме мэра Таганцева по штату - точно так же, как персональный водитель.
Набрав полные сумки, Настя отнесла их к машине и сложила в багажник.
День стоял солнечный и жаркий. Август дарил людям последнее предосеннее тепло. Решив выпить стакан холодного сока, женщина вошла в полутемное помещение небольшого кафе, расположенного прямо на рыночной площади. Подойдя к стойке, попросила стакан томатного. Осмотрелась вокруг.
Все в порядке. Нужный ей человек сидел за столиком в самом углу.
Подполковник Степанов, а это был он, попивал вполне приемлемое для Иртинска наполовину разбавленное пивко и читал местную городскую газету. На появление здесь Насти как будто и внимания не обратил.
- У вас свободно? - спросила она, подойдя к столику. - Можно присесть?
- А? - подал он голос, словно девушка потревожила его неожиданно. - Да-да, конечно. Прошу вас. - Указал рукой на свободный стул.
Настя начала без лишних предисловий.
- Заварзин Станислав Петрович. Кличка - Чугун. Один из лидеров местной преступной группировки.
- Знаю, - тихо сказал Степанов. - Отбывал на Колыме вместе с Таганцевым. И что Чугун?
- Находится в связке с начальником милиции майором Годовским и вице-мэром Аникановым. Ближайшие планы - саботаж на металлургическом комбинате, массовая забастовка, смещение Таганцева.
- Кого хотят на его место?
- Аниканова и хотят. В прошлый раз не получилось - мы помешали.
- Чем не угоден Таганцев?
- Отказался работать с ворами.
- Правильно отказался. Слушай, что будешь делать…
Они общались не более десяти минут. Этого времени как раз хватило, чтобы Евгений Викторович Степанов допил свое пиво. Затем он спокойно встал и покинул заведение.
Настя, сделав последний глоток сока, также вышла из кафе. Но - тремя минутами позже. И не забыла забрать с собой самый обычный полиэтиленовый пакет, "случайно" оставленный подполковником Степановым.
- ЗАР-ПЛА-ТУ!!! ЗАР-ПЛА-ТУ!!! ЗАР-ПЛА-ТУ!!! - скандировала толпа, вышедшая на митинг перед зданием администрации Иртинска.
Все, как обычно. Лозунги, транспаранты, луженые глотки, настойчиво призывающие мэра уйти в отставку. "Долой выдвиженца Москвы!" "Сибири - сибирского мэра!" "Не хотим кормить Кремль!" "Металлурги - не рабы!" Короче говоря, ничего нового. Поначалу было даже скучновато. Ни выдумки тебе особой, ни творческого подхода к процессу выпрашивания у властей честно заработанных денег.
Водка, ящиками подвозимая сюда неизвестными людьми и выпиваемая демонстрантами незатейливо, что называется, из горла, и то была самой нормальной водкой, произведенной в ближайших подвалах путем смешивания ржавой водопроводной воды и технического спирта.
Как положено, митингующие активисты, принявшие свои законные пятьсот граммов, взялись за камни и обрезки железной арматуры. Камни прицельно полетели в окна здания администрации, а арматура пошла в ход штурмовиками, ломанувшимися толпой в мэрию вполне достойно - через центральный вход. Теперь стало не до скуки.
Милицейское оцепление недолго сдерживало разбушевавшихся рабочих остановленного металлургического комбината. Подразделения спецназа, вызванные для подкрепления, застряли где-то в дороге. Патрульные же, не обеспеченные средствами индивидуальной защиты, не стали подставлять свои головы под булыжники и металлические пруты. Отступили в коридоры и кабинеты.
Начальник милиции майор Годовский, гуманист и демократ, строжайше приказал огонь по своему народу не открывать.
- Андрей Аркадьевич! Это кошмар! Что делать будем?! - в кабинет Таганцева забежал испуганный Аниканов. - Это же не люди - звери! Да они поубивают нас всех!
Таганцев все видел и не знал, как правильно поступить в сложившейся ситуации. Взрыв негодования рабочих произошел в одночасье. Сразу же после того, как людям не выплатили заработанные деньги. Андрей так и не смог дозвониться губернатору края. Его с Погодиным не соединяли. Мобильный телефон краевого головы молчал, а секретари, референты и люди из ближнего окружения говорили неизменное: "Шеф недоступен". Недоступен для кого? Для мэра города? Бред!
В это же самое время на территории металлургического комбината хозяйничала братва.
Милицейская охрана завода сказочным образом испарилась. На посты заступили сотрудники частного охранного предприятия "Арбалет". С самого утра рабочих дневной смены попросту не пустили в цеха. "Ночников" выдворили за проходную и обрисовали ситуацию следующим образом: мэр продался Москве, деньги, предназначенные для выплаты зарплат, перевел в зарубежный банк на личный счет. Нашему человеку таких аргументов вполне достаточно для того, чтобы, как поется в песне, вскипел наш разум возмущенный.
А разъяренная толпа уже неслась с криками по этажам здания администрации. Крушили на своем пути все. Ломали мебель, вышибали стекла, били чем ни попадя не успевших спрятаться сотрудников.
- Да вот он где! - заорал подвыпивший мужик с колом в руке, забегая в кабинет Таганцева. - Прячешься от народа, гнида!
За его спиной толпились другие.
Андрей, внешне спокойный, сидел за своим рабочим столом.
Аниканов безмолвно хлопал глазами, прижимал трясущиеся руки к груди и пытался вжаться в дальнюю стенку. Секретарша Инесса Ильинична стояла у разбитого камнем окна ни жива ни мертва.
