Сергей Зверев - Гамма-воин
И вовремя — водила нажал на газ, и «Лексус» мощно ударил Сяо в поясницу, притер к груде битого кирпича. Китаец, будто переломившись в пояснице, задергался и дико взвыл.
«Ну и расклады у них!» — мелькнула у Артема мысль.
Машина, взревев, сдала назад. Водила, похоже, решил уйти вместе с товаром.
«Счастливый сторож — баксы ему достанутся, если успеет свалить…»
Артем перепрыгнул еще дергавшегося Сяо — тот, стремительно бледнея и выхаркивая алую слизь, корчился в пыли — и рванул следом за «Лексусом». Прыжок — и Тарасов вскочил на подножку автомобиля, зацепился за оплетку опущенного заднего окна, зафиксировался надежнее. Мелькнула в зеркале заднего вида оскаленная — вполоборота — физиономия водилы.
Сторож успел открыть только одну створку ворот — машина с грохотом сшибла вторую, подпрыгнула, покатила по грунтовке. Только сейчас Артем пожалел, что у него нет при себе ножа. Китаец рванул руль влево, потом вправо, пытаясь сбросить опасного пассажира. Тугие ветки кустов больно хлестнули Тарасова по ногам.
«Еще пара минут такой гонки, и мне несдобровать…» — подумал он. Артем подтянулся на локтях и сунулся в окно. «Лексус» продолжал вилять — благо ширина грунтовки не позволяла сделать водиле по-настоящему размашистый маневр. Пригнувшись к баранке, китаец размахнулся и ударил Тарасова по лицу. Удар вышел несильным, скользящим. Артем нырнул вниз головой на резиновый пол салона… Машину тряхнуло. Раздался скрежет. «Лексус» въехал мордой в валежник. Китаец, крутнувшись между передними сиденьями, с визгом бросился на Артема. Тарасов, резко выпрямив ногу, ударил врага в пах. Водитель прыгнул вперед с локтями, подведенными к груди — Артем ответил жестким блоком. Они рычали и боролись в салоне «Лексуса», уклоняясь от ударов и пытаясь достать друг друга. Повезло Тарасову: улучив момент, он отшвырнул цепкие руки китайца и растопыренными напряженными пальцами наугад махнул того по лицу. Дикий вой означал: попал! Отдернув окровавленные теплые пальцы и нанеся левой сокрушительный удар в челюсть противнику, Артем вывернулся и напоследок с размаху врезал коленями по хребту китайца. По хрусту и тому, как просела под ударом чужая плоть, было ясно: удар угодил в цель.
Тарасов выдернул ключи зажигания из панели, распахнул дверцу и спрыгнул с подножки. Китаец был мертв. Переворачивать завалившийся между сиденьями труп не хотелось. Смятый капот машины тихонько потрескивал. По лобовому стеклу прошла косая трещина.
«Я справился, черт возьми…»
Артем зашвырнул ключи подальше в кусты, вытер окровавленные пальцы о траву и, закурив, пошел наискосок по грунтовой дороге. Болела скула и голова — будто коренной зуб только что удалили.
— Разрешите, товарищ генерал?.. Теперь ведь, товарищи офицеры, нам придется разделить чужую победу…
С этой реплики контрразведчика началось утреннее совещание у Ларичева. Комбат Завитуша приглашен не был, и общаться без созерцания его угодливой рожи было намного легче.
Генерал получил полную картину последних событий за полчаса до приезда фээсбэшника и контрразведчика, однако делал вид, что внимательно слушает: офицеры делились оперативной информацией. Майор Тарасов до сих пор не был обнаружен, и это добавляло хозяину кабинета забот.
— Милиция с перепугу в штаны навалила, — прошелестел глист-фээсбэшник. — Я выехал с дежурной группой и, признаться, был впечатлен. Давно такого не видел: разбросанные автоматы, трупы — и баксы ветерок по площадке гоняет…
— Да, картинка действительно впечатляет… — добавил контрразведчик. — Окраина Грозного, девяносто второй, да и только!.. А я лично уверен, что никакого майора Тарасова там, в промзоне, не было. Не может один человек устроить такой разгром! Я ответственно заявляю это как военный с двадцатилетним стажем! Они там друг друга сами покрошили — вот и весь сказ!
Полковник сердито фыркнул и вытер лоб.
— Да не волнуйтесь вы так! — бледно улыбнулся ему фээсбэшник. — Ваша точка зрения понятна и принята к сведению. В любом случае двое из убитых славян отсидели срок и были в оперативной разработке. И знаменитый Сяо — его труп опознан — тоже на том свете, и воздух в Москве стал почище.
— Временное явление… — иронически протянул полковник.
— А что охранник этой самой промзоны? Сказал хоть что-нибудь? — обнаруживая глубокое знакомство с предметом, поинтересовался Ларичев.
Глист взглянул на сопящего контрразведчика и поморщился:
— Этот сторож свидетелем оказался слабеньким — он, кстати, по данным МВД, замазан в наркоделах по самые уши, — умер от сердечного приступа в начале первого же допроса. Впрочем, эксперты продолжают работать…
— Знаем мы ваши методы! — горячо произнес контрразведчик. — Вкатили лошадиную дозу лепридрамола, «сыворотки правды» вашей любимой, — и вперед, допрашивать с пристрастием!.. Отдали бы свидетеля к нам, в контрразведку, — мы бы его в два счета обломали, и без химии вашей…
— Армейская контрразведка под Москвой — это явный нонсенс, — заметил генерал. — Вы тут ради ознакомления с обстановкой…
Полковник снова засопел. Фээсбэшник повел свою хитрую речь дальше:
— Когда мы подъехали, был жив один из славянских бойцов. Он, правда, уже практически агонировал — пулевое ранение в брюшную полость, — но успел кое-что сказать.
— И что же? — вскинулся Ларичев.
— Что-то вроде «сука ментовская» или вроде того.
— Ну и что? — вмешался полковник. — Бандиту следует перед смертью ментов хвалить, что ли?!
— Если бы он абстрактно ругал, как вы выразились, ментов, — тонко усмехнулся фээсбэшник, — он сказал бы «суки ментовские», ну или просто «суки», — имея в виду весь, так сказать, некриминальный элемент… Это только предположение, товарищ генерал, но с вашим майором Тарасовым я все-таки хотел бы поговорить.
— И я! — добавил контрразведчик. — У меня вообще вопросов много… «Гамма» отвязалась, как кобель с привязи! Я давно кое в чем разобраться хочу…
— Победу над криминалом, думаю, оставим нашей доблестной ФСБ — вы хорошо поработали, капитан!.. Ну а Тарасова я в ближайшее время приглашу для совместной беседы, — стал сворачивать совещание Ларичев. — Спасибо большое, товарищи офицеры! Все свободны!..
— Дело Тарасова, думаю, пустим в одно производство с делом Сяо? — полувопросительно-полуутвердительно проговорил фээсбэшник, но в его голосе Ларичеву почудилась настоящая решимость докопаться до правды.
Когда гости убрались, генерал потер трещавшие от боли виски и простонал:
— Где его черт носит! Не понимает разве сам, что за дело завертелось! Неужели не догадался сразу, что сволоту просто пугануть надо было?! Просто пугануть… Инициативный офицер, мать его за ногу!..
Артем набрел на родничок, бьющий из подножия глинистого склона, и умылся — жаль, что без мыла. Ему казалось, что он до костей провонял запахом крови и пороховой гари. Он исполнил то, что шепотом на ухо приказал ему Ларичев. Разве могло нарушиться вечное равновесие между законом и криминалом после этой бойни? Что могла изменить смерть того бравого китайца, который так славно бился против опытного майора спецназа?! Ларичев ошибся в своих расчетах — или сыграл в игру, в которую с генералом играют другие, более информированные люди…
Тарасов тронулся в сторону железной дороги — хриплый тепловозный гудок свидетельствовал, что она где-то неподалеку. Пройдя метров триста мимо заколоченных домов и сваленных в кучу истертых автопокрышек, Артем остановился. Чутье подсказывало, что в Москву — даже ради доклада Ларичеву — ехать пока не стоит.
Он вынул из кармана предусмотрительно отключенный мобильник и чертыхнулся: телефон отказывался включаться — видно, в суматохе начинка повредилась. Швырнув мобилку в траву, Тарасов пошел назад. Он видел указатель «Москва — 30 км» и решил сориентироваться на местности. Север, юг… Стороны света пока на месте. А вот эта неприметная тропка, уводящая в заросшие бурьяном поля, доведет до «Шишкина леса».
«Часа два идти, — прикинул Артем. — Но это все-таки лучше, чем светиться на трассе…»
Старый Ле Жэнь был мудрым человеком, постигнувшим в совершенстве учение великого Конфуция, а потому после взволнованного сообщения из Москвы он не стал торопиться.
Из своего имения, спрятанного вдалеке от Пекина, он с помощью спутниковой антенны связался с земляками, живущими в разных точках земного шара.
Ле Жэнь прошел по террасе, украшенной затейливой резьбой, мимоходом погладил по крутым загривкам драконов, охранявших ступени, и спустился в сад. Захлопав крыльями, на воду нежно-голубого пруда села пестрая утка, поплыла к берегу, чуя угощение. Птица не обманулась: Ле Жэнь протянул сухую ладонь с кусочками хлеба. Утка жадно ухватила кусок, тут же щелкнула клювом, цепляя второй…
