Сергей Зверев - Отпуск под пулями
— Не знаю, не знаю… — Сержант обошел обширное помещение по периметру, заглядывая в каждый темный уголок; отдернув легкую занавеску, проверил глубокую нишу в одной из боковых стен — ниша была пуста. — Сами можете убедиться, почтенный, что здесь никого нет! Да и спрятаться здесь абсолютно негде…
— А там? — старик сухим пальцем ткнул в строительные леса.
— Проверим, — без особого энтузиазма откликнулся сержант и опасливо ступил босой ступней на деревянную ступеньку лестницы, поднимавшейся к первому ярусу лесов. Старый мулла и напарник сержанта внимательно наблюдали за смельчаком, которому предстояло проверить все четыре яруса, соединенные между собой шаткими лесенками-трапами. Однако все ярусы сержанту проверить так и не удалось: едва его голова приподнялась над досками настила, как навстречу ему метнулось что-то черное и бесформенное, и сильный удар в лицо в мгновение ока сбросил полицейского с лестницы.
Снизу все это выглядело так, словно сержант без видимых причин решил просто выпустить лестницу из рук и спрыгнуть вниз. Пока мулла и бросившийся к лежавшему на полу сержанту второй полицейский пытались сообразить, что же произошло, с лесов с грохотом скатились два черных мешковатых силуэта и метнулись к выходу из мечети. Лица незнакомцев рассмотреть было невозможно, поскольку они были прикрыты черными шапочками с узкими прорезями для глаз, да и слепящий свет фар не позволял увидеть вообще ничего. Вдобавок на заполошный окрик полицейского «Стоять! Полиция!» незнакомцы что-то швырнули под ноги стражу порядка, и это что-то взорвалось не очень громко, но с невероятно ослепительной вспышкой, после которой ни старик, ни полицейские даже при большом желании уже не смогли бы что-либо рассмотреть довольно долгое время. Для того же, чтобы покинуть мечеть и бесследно исчезнуть, черным незнакомцам хватило и нескольких секунд…
Когда старый мулла и полицейские наконец-то пришли в себя, первое, что сделал старик, — проверил, на месте ли две пары обуви, несомненно, принадлежавшие неведомым ночным незнакомцам, очень напоминавшим средневековых японских шпионов ниндзя, какими их любят показывать в американских кинокартинах. Кожаные чувяки бесследно исчезли, как и их загадочные владельцы…
29
— Знаешь, о чем я думал, когда на лесах прятались? — Локис в несколько движений сбросил черный костюм, собираясь отправиться в душевую, откуда только что появился Виктор, заметно посвежевший и повеселевший. — Думал, что вот сейчас Аллах кинет в нас, мерзавцев таких, мешок риса сверху и пришибет, как тараканов!
— Иди в душ, богохульник! — Голос Соболева был строг и суров. — А то тебя-то Он точно пристукнет — там, думаю, мешков с рисом много…
…Еще до несанкционированного посещения мечети Соболев провел небольшой военный совет со своей крохотной армией, и было выработано совместное решение о смене места дислокации сразу после тайной операции, в ходе которой предполагалось прочесть зашифрованное послание, начертанное на золотой ленте. Поскольку, скорее всего, турок со Шталле и его компанией наемников, уже потерпевшие несколько досадных и унизительных поражений, наверняка не успокоятся, пока не заполучат в свои руки заветную реликвию и не накажут виновников всех своих бед, то еще разок сменить пристанище на более удобное и укромное будет совсем не лишним. Виктор, явно руководствуясь какими-то лишь ему, главнокомандующему, понятными соображениями, предложил искать новое убежище в реставрационных мастерских при бывшем храме Святой Софии, которыми заведовала уже знакомая Даше Мари Леруа. Естественно, предложение криптолога вызвало явное и вполне объяснимое неодобрение Оленевой, но Соболев, поддержанный спецназом в лице Медведя, на своем варианте все же настоял…
Таким образом, трое русских оказались в гостях у милой француженки, которая к появлению постояльцев отнеслась без восторга, но вполне спокойно и даже дружелюбно, хотя в первые же минуты и потребовала у Соболева заверений в том, что ни он, ни его друзья ни в какой уголовщине не замешаны. Мари очень хотелось быть твердо уверенной в том, что вслед за русскими не явится местная полиция и лично ей, законопослушной мадемуазель Леруа, с этой стороны неприятности не грозят…
…Накрытый к позднему ужину стол не был ни богатым, ни изобильным — местные сыр, вино, лепешки, зелень и фрукты. Локис, окинув взглядом столь скромное угощение, лишь внутренне вздохнул, ничем не выдавая своего разочарования и тоски по хорошему куску прожаренного мяса, и мысленно констатировал: «Европа, блин!» Но поскольку дареного коня к стоматологу вести как-то неловко, то гости ели, пили и почти искренне нахваливали и угощение, и гостеприимную хозяйку реставрационных мастерских, в которых русским были отведены две крохотные комнатки.
— Викто́р, мы сгораем от нетерпения, — отламывая изящными пальчиками кусок лепешки, заявила Мари, уже посвященная в большую часть приключений, выпавших на долю русских искателей древних реликвий. — Тебе удалось расшифровать текст, записанный вами в мечети? Если да, то о чем там говорится?
— Прежде всего я скажу вам, наконец, что же мы, судя по всему, ищем, — с присущей моменту некоторой долей торжественности начал Соболев после хорошего глотка крепкого вина, оказавшегося вовсе недурным. — А ищем мы, как я теперь почти уверен, милые дамы и господа, одну из величайших христианских реликвий, вполне, пожалуй, сопоставимую с Туринской плащаницей. Это то, что еще с древних времен известно как «Плат Вероники» или, на русский манер, «Спас Нерукотворный»!
— «Спас»?! И ты до сих пор мне ни слова об этом не сказал? — возмущенно вскинула брови Даша, которую неприятно поразило то, что человек, которого она давным-давно любит и все это время верила, что он ее любит так же, до сих пор держал ее в неведении. Еще более неприятным для девушки оказалось то, что такой великой тайной Виктор с легкостью делится чуть ли не с первой встречной теткой. Подумаешь, француженка, ученая дама! Сегодня она улыбается и вином угощает, а завтра? Мало эта чертова тайна уже принесла им, троим, неприятностей? И еще неизвестно, какие опасности и беды она сулит в ближайшем будущем! А вдруг эта Машка вообще чей-нибудь агент? Да пусть и не агент, но все равно… все равно первая встречная!
— Да особенно не о чем было и говорить, — немного удивленный реакцией Даши, улыбнулся Соболев. — Я и сам только сегодня, можно сказать, это узнал… Кстати, теперь понятно и то, почему за нами так упорно гоняются наш богатый турок и его подручные: реликвия бесценна и священна для людей верующих, но имеет вполне конкретную и весьма и весьма немалую ценность в денежном выражении для всякого рода коллекционеров, людей бизнеса и прочих проходимцев. В общем, это целая куча золота, долларов, евро, юаней и тугриков.
— Про тугрики потом! Ты про «Спас» этот давай. С самого начала, а то я совсем темный в этих делах — мы, барин, университетов не кончали, — перебил криптолога Локис, который начинал все более отчетливо понимать, что добром вся эта история, вокруг которой крутятся такие горы денег, скорее всего, не кончится…
Историю «Плата Вероники» — «Спаса Нерукотворного» Владимиру рассказывали сразу трое, поскольку и Соболев, и Даша, и француженка темой, что называется, владели.
— Таким образом, «Спас» вполне мог попасть во времена четвертого Крестового похода в руки семейства Поло, — выстраивал свою версию Виктор. — Они спешно вывезли реликвию из Константинополя в Трапезунд — подальше от хищных и жадных рыцарей — и с ее помощью, возможно, в дальнейшем рассчитывали завоевать благосклонность кого-либо из европейских монархов, а то и самого папы, что означало бы невероятные поблажки и привилегии для торгового дома Поло! Потом что-то там у них не срослось, и Поло спрятали священную реликвию здесь, в Трапезунде, а ключ к тайнику похоронили в катакомбах Судака…
— То есть золотая лента с текстом — это ключ, — не то утвердительно, не то вопросительно произнес Локис. — Сама же реликвия спрятана где-то здесь, в Трабзоне? Правильно?
— Совершенно верно, мой юный корнет, — кивнул Соболев. — Мы сейчас если и не в двух, то в уж пяти шагах от разгадки великой тайны многих столетий точно!
— Если так, — мрачно кивнул Медведь, — то чует мое военное сердце, что пора чистить ружья… Думаю, без боя нам эту святыню басурмане не отдадут.
30
— Мне сказали, что у вас есть ко мне серьезное деловое предложение… — Ахмед-оглы окинул равнодушным взглядом худенькую темноволосую женщину, вошедшую в кабинет в сопровождении секретаря, и скупым жестом руки с зажатыми в пальцах янтарными четками пригласил даму присесть. — Кто вы и что привело вас именно ко мне?
— Меня зовут Мари Леруа, — женщина чуть вскинула голову и, старательно пряча легкое волнение, продолжила несколько торопливо, вероятно, опасаясь, что богатый турок прикажет выгнать ее до того, как она изложит свое предложение: — Я — специалист по истории Средних веков и по договору работаю в мастерских при музее, в котором раньше располагались сначала византийский храм, а позднее мечеть. К вам, уважаемый Ахмед-оглы, меня привел здравый смысл. Я знаю, что вы и ваши люди ищете некую весьма и весьма ценную реликвию. Знаю и то, что у вас есть довольно сильные и, к сожалению, более удачливые конкуренты… Я все верно излагаю?
