Михаил Март - Сквозь тусклое стекло
— По некоторым данным большинство присутствовавших на открытии отеля гостей — ваши вкладчики. Это так?
— Да. Мой банк популярен в высоких кругах.
— Вы взяли напрокат «Око света», чтобы продемонстрировать свое благополучие? В год глобального кризиса, когда разоряется каждый второй, решили успокоить своих клиентов?
Гурьев начал раздражаться:
— Вас заносит не в ту сторону!
— В ту, Савелий Георгиевич. Вам нагадили, и сделать это могли только конкуренты. Какой смысл портить репутацию своему банкиру? Я говорю о вкладчиках. Меня не интересуют ваши банковские дела, я ищу заказчиков преступления. Если я держу деньги в вашем банке, значит, я вам доверяю. Зачем же мне делать вам гадости?
— Да, я видел нескольких банкиров, но в причастности к грабежу заподозрить никого не могу. За вкладчиков таким образом не борются, есть более действенные методы. Вкладчики — не самое главное, главное — банковские вложения, в какие отрасли банк вкладывает деньги. Тут наши интересы не пересекаются. Нас нельзя назвать конкурентами, каждый занимает свою нишу.
Скуратов не поверил банкиру: за вкладчиков дерутся, но заметив, что Гурьев не хочет обсуждать эту тему, и не стал настаивать.
— Вы знали о существовании золотой фляжки?
Банкир нахмурился и ответил не сразу:
— Я даже знал о том, что она лежит в ее сумочке.
— Как догадались?
— Я передал Анне коробку с гарнитуром в машине, ей пришлось надевать его в дороге. Она сказала, что забыла зеркальце, но сумочку не открывала. Я понял — боится, как бы я не увидел фляжку. Мне пришлось предложить ей свое зеркало.
У Гурьева были пышные усы и бородка клинышком, по моде девятнадцатого века. Не удивительно, что он носил с собой зеркало.
— Попросите жену принести данные домработницы.
Гурьев вышел из комнаты. Веня воспользовался моментом и налил себе выдержанного французского коньяка, который ему очень понравился в прошлый раз.
Муж и жена вернулись вместе. Анна подошла к высокому столику, где у телефона лежала толстая записная книжка, пролистала ее несколько раз, потом взглянула на мужа:
— Тут вырван листок с ее данными.
Скуратов вскочил с места и подбежал к хозяйке. Листок из книжки действительно был вырван, и очень грубо.
— Что вы знаете о ней?
Анна хотела бы игнорировать репортера, но теперь ей пришлось отвечать. Она осознавала свою вину перед мужем, а этот прохвост пытался им помочь.
— Ее зовут Оксана, отчество не помню, фамилия Мартынчук, приехала из Одессы. До нас работала у Карла и Ады Малиновских. Они дали ей лестную рекомендацию.
— Почему же она от них ушла, вся из себя такая хорошая?
— Они переехали в Израиль на постоянное место жительства.
— А где жила Оксана?
— Снимала квартиру где-то рядом, на Кутузовском. Я видела ее возле супермаркета «Перекресток», когда была в салоне красоты «Ника». Салон напротив. Пока мне делают маникюр, я смотрю в окно. Однажды я увидела Оксану. Она вышла из магазина с сумками, прошла метров двадцать и свернула в подъезд. Старый трехэтажный дом, но после капитального ремонта выглядит прилично.
— Почему вы запомнили дом?
— Потому что квартиры в нашем районе стоят очень дорого. Я говорю об аренде. Она не слишком много зарабатывала, чтобы снимать дорогую квартиру.
— Вы видели ее только один раз?
— Два. Второй раз она выгуливала собаку. Там же.
— У вас есть ее фотография?
— Нет. Зачем она нам? — удивилась жена банкира.
— Вы можете вспомнить, Анна, почему вы забыли сумочку дома?
— Меня торопил муж, мы опаздывали. Я встала из-за трюмо и пошла… Тут… Очевидно, если бы она лежала передо мной, я бы ее не забыла. Я никогда ничего не забываю. Мне кажется, сумочки не было на столике. Я хочу сказать, она не попалась мне на глаза. Только когда села в машину, поняла — чего-то не хватает, руки пустые.
— Когда вы вернулись после приема, Оксаны уже не было?
— И не должно было быть. Проводила нас и ушла.
— У нее есть свои ключи от дома?
— Конечно. Она приходит рано и готовит мужу завтрак. Одну секундочку. Кажется, у меня есть ее фотография. Как-то случайно она попала в кадр.
Анна вышла из комнаты.
— Давно вы женаты? — задал неожиданный вопрос репортер.
— Шестой год, — не задумываясь, ответил Гурьев.
— Какие у вас отношения с ювелиром Печерниковым?
— Как у продавца с покупателем. Анна бывает в его салоне на показах новых коллекций. Иногда я ей что-то покупаю. Но не самые дорогие вещи. Дорого стоят украшения, сделанные самим Печерниковым, на них стоит его личное клеймо. В его мастерской работает два десятка мастеров высокого класса, но их труд оценивается ниже.
Девушка вернулась с фотографией и подала ее Скуратову:
— Вот. Это все, что есть. Мы отмечали день рождения мужа. Оксана разносила горячее и попала в кадр.
— Для опознания сгодится, — кивнул Веня. — Я возьму снимок на время, потом верну. Все гости поместились на фотографии?
— Тогда дома собрались только свои. Накануне день рождения отмечался в банкетном зале «Праги».
Скуратов убрал фотографию в карман.
— Скажите, пожалуйста, Анна Каземировна, вы свои украшения держите в доме или в сейфе?
— У меня нет ничего особенного, чтобы хранить в сейфе.
— Но вы же покупали в салоне Печерникова украшения? Можете показать?
Скуратов заметил под глазами хозяйки неприятные круги. Похоже, красавица много выпила накануне. Она была без грима, и репортер невольно подумал: «Пока молода, может пренебрегать помадами, но не долго, если не покончит с дурной привычкой».
Она вновь вышла из комнаты, и через несколько секунд мужчины услышали крик. Оба бросились в комнату Анны. Она стояла возле трюмо и ошалело смотрела на столик. На нем были резной стакан из слоновой кости с цветными карандашами, щетка для волос с ручкой из слоновой кости и несколько безделушек из того же материала. Шкатулка с драгоценностями, сделанная из слоновой кости, лежала в ячейке 806. Он ее сфотографировал и содержимое тоже.
— Вот, стерва! — воскликнул Гурьев.
Кого он имел в виду, непонятно, но, скорее всего, оскорбление адресовалось домработнице.
— Соблюдайте спокойствие, господа, — поднял руку Скуратов. — Шкатулка найдется. Мне нужна опись всех предметов, хранящихся в ней. Мы найдем вора. Я знаю, через чьи руки проходит краденое золото, оно еще не разошлось по свету. Мне нужен перечень вещей с подробным описанием.
У Вени чесался язык, ему очень хотелось сказать, где находятся побрякушки Анны, но он не мог этого сделать. Операция с ячейками еще не закончилась, нельзя перекрывать себе кислород.
Анна пришла в себя после нескольких взрывов нецензурной брани. Отборный трехэтажный мат сотрясал комнату в течение минуты. Потом повисла пауза. Веню трудно было удивить, он видел разных светских дам без маски и воспринял взрыв спокойно. Банкир тоже не удивился. Видимо, знал нрав своей женушки, которая только на людях выглядит кроткой овечкой.
Пауза кончилась. Анна подошла к книжной полке и достала толстый том «Дон Кихота». Между страницами лежали квитанции. Она трижды его пролистывала и трясла, потом собрала все квитанции и отдала репортеру:
— Я их храню. Они дают право на гарантийный ремонт ювелирных изделий в мастерской изготовителя, если порвется цепочка или обломится сережка.
— Важные документы, они нам помогут. — Скуратов убрал квитанции в карман. — Не буду терять времени. Вечером позвоню.
Репортер спешно ушел. Отдышаться он смог, только сев в машину. Придя в чувство, достал квитанции и пакет с фотографиями, начал сравнивать. Все сходилось.
Возникал серьезный вопрос. Если Анна отнесла свою шкатулку в банк и спрятала ее в сейфе, то какую цель она преследовала? Тут и гадать не надо. Ей нужен козел отпущения, на которого можно свалить все грехи. В том числе и отраву, подлитую во фляжку. Она определенно дала понять, что сумочки на трюмо не было, когда ее позвал муж. Все стрелки указывают на домработницу. Девушка пропала, вали на нее все, что угодно. Но если так, то Анна не стала бы показывать фотографию и называть адрес. Люди, рекомендовавшие служанку, недоступны, эмигрировали в Израиль.
Скуратов включил двигатель и поехал на поиски салона красоты «Ника».
Дом, который указала Анна, находился в десяти минутах ходьбы от дома Гурьевых. В нем был только один подъезд, в нем сидела консьержка. Ковры, мраморная лестница. Анна права, такое жилье стоит недешево.
Веня подошел к окошку консьержки и поздоровался. Ухоженная, хорошо одетая дама, больше похожая на учительницу-ветерана, глянула на гостя сквозь очки с толстыми стеклами и спросила:
— Вы к кому?
— К Оксане Мартынчук.
