Николай Мороз - По следу тигра
Максим взял от тропы левее, побежал вперед по нехоженой снежной целине. Карабин, зараза, тяжелый, с таким не больно-то и побегаешь. И бросить нельзя, и тащить неудобно, как старый чемодан… Стоп, вон они, голубчики. Впереди, на фоне широкого просвета — поляны или просеки — Максим увидел силуэты пятерых человек. Они торопились, очень торопились, и очень боялись выстрела в спину. Один — высокий, почти на голову выше остальных, в пестром зимнем камуфляже и огромной меховой ушанке. Он уже оторвался от остальных — те брели еле-еле и остатки сил тратили на то, чтобы просто не упасть. До них было метров сто, или чуть больше. Риск промазать есть, но сейчас это не главное, одного-двух он точно зацепит. А остальные пусть помечутся, как зайцы, так будет даже легче переловить их по одиночке. Максим пробежал еще немного вперед, остановился, переводя дух, поднял «Remington». Двое свалились в сугробы по обеим сторонам тропы один за другим, третий упал, но пытался ползти, нелепо загребая руками снег. Четвертый, оставшись в одиночестве, поозирался по сторонам и рванул следом за тем, в ушанке. Почти догнал его, орал что-то на бегу. «Если я считать устану, на минутку перестану…» — Максим остановился над телами убитых. Двое из той же компании — загонщики, оруженосцы и шестерки одновременно. Трогать их он не стал, направился к третьему. Тот лежал на боку, пуля пробила ему основание шеи, и человек умер мгновенно. Ткань дорогой охотничьей «спецухи» быстро пропитывалась кровью на спине и правом плече, карабин валялся рядом. Максим отшвырнул его подальше и обыскал убитого. И даже не удивился, обнаружив во внутреннем кармане еще одно служебное удостоверение. На снегу рядом с пушистой молоденькой сосной остывал президент правления банка собственной персоной — полученное ранение оказалось несовместимо с жизнью. Название банка Максиму не сказало ничего, но вывеску с таким логотипом он видел на дню раз по пять, а то и больше. Удостоверение банкира он спрятал рядом с «корочками» заместителя областного министра финансов.
Итак, что мы имеем? Два плюс три плюс еще три получается восемь. В обойме четыре патрона, на остававшегося пока в живых последнего VIP-охотника и последнюю шестерку «егерей» этого хватит. «Помолчу, передохну. И опять считать начну», — Максим со всех ног рванул по следам. Догонять всегда легче, время сжимается пружиной, чутье обостряется, в теле появляется легкость, в голове — кураж. Да еще если уверен в исходе погони, если в руках убедительный аргумент, даже два аргумента, то охота превращается в приятную прогулку. Так, как сейчас — последний бандит валяется на снегу с простреленной спиной, а охотник куда-то подевался. Странно, а ведь только что Максим видел его в прицеле. Зато удивительная шапка — вот она, лежит себе у ствола березы. Значит, и хозяин ее где-то поблизости, не улетел же он, в самом деле. Максим перешагнул через труп убитого, прислушался к звукам леса. В верхушках елей гуляет ветер, их ветви шевелятся и сбрасывают вниз комьями мокрый снег. Снова холодает, оттепель закончилась, возвращается мороз. Максим сделал несколько осторожных шагов и снова остановился. И улыбнулся себе под нос — последний оставшийся в живых охотник не видел его. Вжался спиной в ствол ели, выставил перед собой карабин, направив его куда-то в пустоту. Максим глянул в том направлении: нет, мужик явно в своем уме. Там, похоже, кто-то есть, но зверь или человек — непонятно. Максим подошел неслышно к охотнику, и счет сегодняшней охоте был закрыт. Хватило трех хороших ударов прикладом. Стандартная процедура прошла быстро — «Merkel» с опустевшим магазином, выключенный мобильник и бумажник он бросил в снег, зато документами заинтересовался, развернул найденные «корочки». И еле-еле смог разобрать в темноте написанные ровным, с завитушками, почерком слова на вклейке: «Барков А. Л. Министр по осуществлению контрольной деятельности».
— Твари, — Максим еле удержался, чтобы не сплюнуть на лежащий под ногами труп с проломленным черепом. Все, дело сделано, «царская» охота закончилась в пользу дичи. Люди были вынуждены защищаться, а те, кто в них стрелял, — им не было ни имени, ни места на этой земле. Максим направился к тропе, но сделал лишь несколько шагов и развернулся, поднял карабин, крикнул в темноту:
— Выходи! И без фокусов!
Из мрака материализовалось нечто, отдаленно напоминающее человека. Сделало несколько шагов вперед, зашмыгало носом.
— Я ничего не видел, ничего не знаю, ничего не скажу… Никому, — на этом поток клятв и обещаний иссяк. От страха, холода и всего пережитого бомж трясся, как в припадке.
Максим негромко спросил:
— Скольких они успели… Ты видел?
— Я — троих только, про остальных не знаю. Может, ушли, а может… — запинаясь, ответил бомж, зубы его лязгали, речь была невнятной.
— Вали давай отсюда, и побыстрее.
Повторять не пришлось — бомж мгновенно исчез. Максим нашел в темноте тропу, двинул по ней, не обращая внимания на шорохи и тени между стволами деревьев. Те, кому принадлежит лес, сейчас сами наведут в нем порядок, их бояться нечего. Главное — не мешать, не переходить дорогу, не стоять у них на пути, а идти своим. Но куда идти-то, места незнакомые, в какой стороне город — неизвестно. Максим вышел на широкую просеку, остановился у кромки леса. Несколько раз вдохнул глубоко. Потом скорректировал направление, взял левее. И уверенно, почти бегом направился на запах гари и гнили с мусорного полигона.
Как всегда после того, когда угрозы для жизни нет, и можно выдохнуть, напомнило о себе тело. Голове досталось сильно, и Максим почувствовал это только сейчас. Боль в висках и приступы тошноты свидетельствовали о том, что это сотрясение. А при нем противопоказано бегать, прыгать, стрелять и вообще делать резкие движения. Надо лежать и смотреть в потолок, а лучше спать сутки напролет. Минут через пятнадцать быстрой ходьбы Максим почувствовал такой приступ слабости, что пришлось сделать привал. Он постоял немного, закрыв глаза, и чуть не заснул стоя. Но встряхнулся, мотнул головой и тут же пожалел об этом. Хорошо, что в желудке пусто уже больше суток, приступ рвоты был недолгим. Максим вытер лицо снегом, отшвырнул карабин и поплелся дальше. Порыв ледяного ветра принес очередную порцию тухлой вони, но сейчас Максим был почти счастлив. Город близко, главное — выбраться на дорогу. А уж там до дома вообще рукой подать, минут тридцать или сорок быстрым шагом. Всплыла, было, в гудящей голове подленькая мысль, что ключа-то нет, и как в квартиру попасть — непонятно. Но Максим к голосу разума не прислушался, заставил его заткнуться. Эту задачу решать он будет на месте, когда доберется до цели.
«Шла машина темным лесом за каким-то интересом», — бормотал себе под нос Максим, пробираясь через лес. Дорога поднималась в гору, ноги вязли в глубоком снегу. Зато верный ориентир — «аромат» помойки усиливался, над головой в темном небе пролетела стая птиц. Вороны патрулировали свалку круглосуточно, защищая свои кормовые угодья от вторжений. «Инте, инте, интерес, выходи на букву С», — Максим скатился с горы в густой березняк, пробежал среди тонких, гнущихся под ветром стволов. Что у нас на букву «С»? Свалка, конечно, вот она впереди, во всей красе. Максим никогда в жизни не думал, что может так обрадоваться при виде спрессованных «вековых» залежей мусора за хилым сетчатым заборчиком. Две его полуоторванные от опор секции валялись на снегу, остальные пока держались, сетка на них во многих местах была прорвана. Под ногами мерзко зачавкало, в воздух при каждом шаге поднималось облачко удушливых газов. По сравнению с ними запах нашатыря покажется порцией чистого кислорода. Это фильтраты — часть сгнившей органики, в природе все устроено разумно. Газ поднимается вверх, влага стекает в нижние слои мусорного «пирога» и просачивается на прилегающую к полигону территорию. Тут даже одного взгляда достаточно, чтобы понять — на все требования к устройству и содержанию объекта особой санитарной опасности руководство города забило основательный болт. Ведь что такое мусорный полигон? Это специальное сооружение, предназначенное для изоляции и обезвреживания мусора, оно должно гарантировать населению санитарно-эпидемиологическую безопасность. Связано это с тем, что утилизация отходов на мусорном полигоне предполагает их разложение и образование не менее опасных отходов, таких как биогаз и фильтрат. При этом происходят физико-химические и биологические процессы, в результате которых образуются жидкая и газообразная фазы, содержащие высокие концентрации загрязняющих веществ. А это набор дряни из таблицы Менделеева на любой вкус: магний, кадмий, хром, цианиды, свинец, ртуть, мышьяк, медь, барий. И все это попадает в воздух и воду, а затем, соответственно, в легкие и желудок людей, живущих поблизости с мусорным полигоном. А уж о том, что летит на город вместе с дымом с горящей свалки, даже думать неохота.
