Михаил Нестеров - Возмездие: никогда не поздно
В гостиничном номере Маевского поджидали два человека. Пространство комнаты было заполнено ревностью, помноженной на подозрительность одного из них.
— Ну, что? — спросил Биленков, едва Маевский перешагнул порог номера.
Журналист устало проговорил:
— Я отвечу так, как отвечал на этот вопрос мой отец.
— И что он отвечал?
— Ничего. Что у тебя за щеками — теннисные мячи?
— Мне надо было идти к Станичичу-чу! — со злостью сплюнул себе под ноги Биленков.
— Мы уже обсасывали эту тему, чего ты снова прицепился к ней?
— У меня руки чешутся! Вы двое, — сверкнул Виктор глазами на Ким, — будете вместе, при деле, а я…
— Придет и твой черед.
— Ты что, в очередь меня поставил, придурок?
— Остынь! — прикрикнул на него Маевский.
Биленков остывал долго, как утюг, у него из ноздрей только что пар не валил.
— А теперь извини, — продолжил Андрей, — нам с Юонг нужно выучить легенду. Лебедев или Андреасов, а еще я не исключаю, что на встречу с Юонг они придут вдвоем, раскусят девушку, если услышат фальшь в ее голосе. Она должна быть убедительной. Мы не в России. Здесь мы чужие, за нас никто ломаного гроша не даст.
— Это понятно, понятно. Ты говорил, у тебя есть пара адресов, где можно разжиться оружием.
— Я так не говорил.
— Ну, купить, какая, на хрен, разница? Пока вы тут корпите над «легендой»…
— Мы пойдем вдвоем, — поставила условие Ким. — «Легенда» — не волк, в лес не убежит.
— Идите, — махнул рукой Маевский. — Валите! Катитесь ко всем чертям! — И когда Биленков встал, прикрикнул на него: — Сядь на место! У тебя одно оружие на уме. Но зачем оно тебе, если я не приведу тебя к цели, орехи колоть?
— Теперь меня послушай. Раньше надо было «легендой» заниматься, хотя бы в пути. А вы что делали? Пялились друг на друга, вальсировали под стук колес, и все.
— Я так не думаю. Материал, выложенный на месте, усвоится быстрее и легче, на военном языке это называется «вскрыть пакет» — тебе ли этого не знать. Считай, я отрезал Юонг все пути к отступлению. Вот этим я и руководствовался. Наша задача — заманить Лебедева и Андреасова в подготовленное нами место. Мы должны создать условия, при которых окажемся в выгодном положении, а у нашего противника таких преимуществ не будет! — Маевский перехватил ироничный взгляд Билла. — Ну, и чего ты скалишься? Я не военный стратег, как ты.
— Но кое-что слышал о «пакетах», верно?
— Кое-что.
— Ты охотился когда-нибудь на хищного зверя?
— Нет.
— Чтобы заманить тигра в ловушку, в оборудованном охотниками месте привязывают козленка. Он кричит, зовет мать, но подзывает тигра. И когда тигр впивается в него зубами, когда сердце козленка начинает бешено перекачивать горячую кровь прямо в пасть тигру, кружа ему голову, и звучат выстрелы охотников. Тигр умирает в момент наивысшего наслаждения.
— Да он просто везунчик! — воскликнул Маевский. — А что охотники? У них тоже момент высшего наслаждения?
— Давай я лучше расскажу, что чувствует козленок, — снова усмехнулся Билл.
— Итак, по порядку, — серьезно заговорил Андрей, разложив на столе снимки и обращаясь только к Юонг. — Человека, который запечатлен на снимках, ты должна запомнить очень хорошо, чтобы, увидев его вживую, у тебя не осталось сомнений: он это или не он. Я понимаю, это очень трудно.
Ким взяла первую фотографию, вторую. На них был изображен полноватый мужчина лет пятидесяти пяти, лысоватый, на одном снимке он был в бейсболке.
— Колоритная фигура, — продолжал Маевский. — Я потратил массу времени на поиски такой кандидатуры, которая устроила бы нас во всех отношениях. Фигура заметная и незаметная. Работал в правительстве Москвы. После отставки столичного мэра уехал за границу, выбрав местом временного проживания Хорватию, этот чудный во всех отношениях уголок. Очень закрытая личность. Не думаю, что здесь он «открылся», скорее, наоборот, — отгородился от посторонних взглядов, причем как в прямом, так и переносном смысле. У него есть недвижимость — шато, обнесенный глухим каменным забором. Вот снимок самого дома, а это — парк, это пруд, это общая панорама. — На стол легли очередные снимки. — Усадьба не имеет собственного названия, но ее можно именовать… «шато Абакум», по имени нашего клиента. Его зовут Юрий Абакумов. Раньше усадьба принадлежала бельгийцу ван Акеру, он принимал здесь на весь летний сезон семьи с детьми, всего до шести семей. Такой бизнес, видимо, не принес ему желаемой прибыли, а перепрофилирование не входило в его планы, и бельгиец продал шато.
Закрытость нашего клиента — это наш плюс и наш козырь. У него трое детей, причем от разных жен. Одного ребенка — это пятилетний мальчик — он, насколько я выяснил, под угрозой физической расправы отобрал у одной из своих любовниц. Кто эта женщина, мне выяснить не удалось, тем более не удастся Лебедеву и Андреасову. В лучшем случае, они узнают то, что узнал я, что знаем мы. У них не будет повода усомниться в правдивости Юонг. Она представится как мать малыша, которого у нее силой отобрал Абакумов. Они предпримут попытку проверить информацию. Да, Абакумов воспитывает ребенка, имя матери которого неизвестно, плюс те детали, о которых я уже упомянул.
Третий благоприятный момент — это местоположение шато, соответствующее его статусу «загородного усадебного дома высшей аристократии», — акцентировал журналист. — То есть люди типа Андреасова и Лебедева, люди военные, агенты, они автоматически воспримут эту, по сути, крепость в качестве стратегического объекта. И когда соберут всю необходимую информацию о клиенте, они продолжат сбор данных, но уже на самом объекте. Явятся туда вдвоем, страхуя друг друга. Для нас это будет означать, что цели мы достигли: собрали эту пару в подготовленном нами месте, создав выгодные для нас условия. Все будет зависеть от Юонг, сумеет ли она расположить к себе двух этих агентов. Если все пойдет так, как я это себе представляю, на вопрос Ким «когда?» — они назовут конкретную дату. Им нечего скрывать. Наоборот, они постараются задавить клиентку объемом предстоящей и выполненной работы, выложат массу деталей. То есть возьмут клиента в обработку, закрепляя успех и, может быть, выжимая бонус. И когда они скажут: «Завтра ночью мы предпримем попытку проникнуть на объект», для Виктора это будет означать готовность номер один. У него появится шанс узнать, что чувствует тигр, терзая козленка.
— Не волнуйся за меня, — подал голос Биленков. — Мне знакомо это чувство. У тебя есть еще что-нибудь добавить? Мне лично, — уточнил он.
— Тебе лично — да. Тебе придется опередить агентов и провести рекогносцировку объекта раньше. Для чего? Для того чтобы определить оптимальное место проникновения на объект. Когда ты скажешь — они поедут по этой дороге, оставят машину за этим кустом, перебросят веревочную лестницу через эту часть ограды, — вот тогда твоя подготовительная работа будет считаться законченной. Извини за сравнение, но такие люди, как ты и эти двое, — одного поля ягоды. В тактическом плане вы мыслите одинаково. Я прав?
— В тактическом плане, — наугад ответил Биленков.
Озвучив это сравнение, журналист прошелся по лезвию ножа и тут же обжегся о злобный огонь, вспыхнувший в глазах Биленкова. Но его намек для Юонг остался неразгаданным. Рассматривая другие снимки — пятидесятипятилетнего мужчины и пятилетнего мальчика, она мысленно отвечала на вопросы одного из агентов: «Как вы познакомились?» — «Это не имеет отношение к делу. Наше знакомство осталось в прошлом. Я могу рассказать, что я жду от будущего». Он примет этот ответ, как примет и другой. А вообще это трудно — заучить легенду, жить чужой жизнью, выдавать себя за другого человека. Но она справится со своей ролью, как справился со своей частью задания Андрей Маевский. Он сделал все для того, чтобы Виктор оказался в нужное время и в нужном месте, и точно позади двух агентов. Ему останется лишь дважды нажать на спусковой крючок.
— Кстати, об оружии, — встрепенулась она.
По пути к дилеру Биленков повторял слова журналиста, прозвучавшие как успокоительное: «В Хорватии достать оружие проще, чем в Ираке». Ну, спорное утверждение, думал Виктор. Он, например, и в Москве мог легко купить ствол. Другое дело — излишки оружия, с этим не поспоришь. В странах бывшей Югославии осталось столько оружия, что с ним можно начинать новую балканскую войну.
Они перешагнули порог уютного интернет-кафе с десятком оборудованных столов, отгороженных друг от друга матовыми щитами.
— Похоже на утрамбованный офис, — вслух сравнил Виктор и, поздоровавшись с администратором, кивнул на крайний столик: — Можно?
— Да, выбирайте любой, — дружелюбно отозвался тот.
Ким села за компьютер. Биленков пододвинул к себе свободный стул и устроился рядом с девушкой. Открыв почтовый ящик, с которого журналист вел с дилером переписку, она набросала ему несколько строк, используя функцию ответа на предыдущее письмо, чтобы вся переписка с Гораном оставалась в одном файле: «Я в Дубровнике».
