Андрей Воронин - Инкассатор: Слезы из черного золота
– Случилось что-то? – взволновано спросила Елена.
– Такое впечатление, что бензин кончается, хотя у меня полный бак.
Проехав еще немного, машина резко дернулась и остановилась.
– Все, кажется, приехали, – сообщил Салман.
– Мы можем починить? – поинтересовалась Минина.
– Нет времени. Там может быть что угодно. Придется идти пешком.
Оставив автомобиль, они направились вниз по дороге.
– Скоро будет блокпост. У меня документы есть, но лучше его обойти, – посоветовал Хасанов.
Пройдя еще несколько километров, Салман свернул на тропинку, ведущую в лесной массив, и быстрым шагом направился по ней. Следом за ним бодро отправилась Елена. Через некоторое время Салман, идущий впереди, обернулся.
– Сейчас пройдем лес, дальше проще пойдет. Блокпост мы уже прошли.
– Слава богу, – вздохнула девушка, и как только она это произнесла, где-то в метре от них хрустнула ветка и раздалась команда:
– Стоять! Руки на затылок! Вы находитесь в закрытой зоне.
– Командир, – обернулся Хасанов к трем солдатам, – у меня документы в правом кармане...
– Ничего не знаю, – буркнул боец, – разберемся в комендатуре.
Патруль вызвал машину, и вскоре «нарушителей» доставили в гарнизонную комендатуру. Дежурный офицер представил их полковнику Баранову, человеку с весьма тяжелым характером, бывшему танкисту, воевавшему на Кавказе с середины девяностых.
– Ну, кто такие? – проскрипел он, вытирая платком вспотевшую лысину.
– У вас же есть наши документы, – развел руками Салман.
– И что вы делали в зоне?
– Это вам пусть лучше девушка расскажет.
И Елена рассказала коменданту всю историю, начиная с убийства брата и до задержания их патрулем. Комендант с интересом выслушал рассказ, периодически кивая головой, почесывая затылок или вытирая пот с лица. В помещении действительно было невыносимо жарко, поскольку на починку перегоревшего кондиционера у военных денег не было, а вентилятор с духотой не справлялся даже при открытых настежь окнах.
– Все это удивительно, – мрачно произнес комендант, – сколько лет я здесь служу, а с таким сталкиваюсь в первый раз.
– Помогите нам, – взмолилась Елена.
– Чем же я вам помогу? – пожал плечами комендант. – Подниму вертушки и разнесу дом этого Халипова? Все, что я могу для вас сделать, это передать под защиту сотрудников представительства президента, а там пусть они решают.
– От вас можно позвонить? – спросила Елена.
– По городу?
– Нет, в Нальчик.
– К сожалению, междугородней у меня сейчас нет, есть только дальняя связь и городская. Да вы не волнуйтесь так, сейчас за вами прибудут наши соотечественники, они вас определят под охрану, и вы решите все вопросы. Выпейте пока кофе...
Комендант сдержал слово. Через несколько часов в кабинет вошли трое русских в гражданской одежде. Одним из них был капитан милиции Одинцов, двое других представились помощниками представителя президента в Чечне. Минину и ее спутника поселили в городской гостинице, выставив у входа охрану.
В тот день охранники не дали Елене позвонить в Нальчик, что весьма насторожило девушку, а на просьбу отправить ее домой как можно скорее, «спасители» в штатском ответили, что сначала им необходимо провести следствие в присутствии потерпевшей. Тогда Елена еще многого не понимала.
Филатов открыл глаза. Глядя в деревянный потолок, он с трудом вспоминал, что произошло, и каким образом он оказался в незнакомом месте.
– Пришел в себя? – неожиданно раздался вопрос над головой Юрия.
Филатов повернул голову – перед ним стоял Мирабов.
– Садись, – приказал он.
Юрий послушно сел и огляделся по сторонам. Осмотревшись, он понял, что находится в небольшом деревянном домике, возможно, когда-то принадлежавшем какой-нибудь горной турбазе. Маленькие окна были плотно забиты фанерой, на потолке тускло горела одна лампочка. Рядом с входной дверью висело зеленое с перекрещенными саблями знамя «Независимой Ичкерии». Под ним стоял стол с компьютером, два кресла. Рядом со столом на тумбочке – телевизор, DVD-плеер и музыкальный центр. Само помещение меблировано было очень скудно.
– Ну что, – произнес Мирабов, присаживаясь на стул напротив деревянной лавки, где лежал Филатов, – вот мы и снова встретились.
– Да, – согласился Юрий, потирая разбитую губу, – только теперь в неравных условиях.
– Не поверил, значит? – закуривая, спросил Аслан. – Будешь? – он протянул Филатову сигарету.
Филатов взял одну штуку из пачки «Parlament», Мирабов протянул ему зажигалку, и, сделав первую затяжку, Юрий ответил:
– Тебе трудно поверить. Чтобы бандит так легко сдал своего заказчика...
– Бандит? – удивленно спросил Мирабов.
– А кто же. Нормальные люди не воюют с мирным населением, не похищают людей.
– Стало быть, русские наши аулы и города не бомбили, ФСБ наших людей не похищало? Что же получается, – возмутился Мирабов, – вы, значит, миротворцы, а мы – бандиты? А в чем разница? В том, что чеченец для вас недочеловек и каждый мусульманин террорист, поэтому вы можете нас уничтожать?
– Ты нам расизм не пришивай, – отвечал Филатов, – у вас в каждом ауле сидят боевики и мирным населением прикрываются, как щитом. Впрочем, русских тут ненавидят так же, как и чеченцев в Москве... Только в Москве в них не стреляют. Наоборот, они крутят там бизнес и наших людей, кто на них работает, держат за скотов. А города эти мы вам построили...
– Сами построили, сами и разрушили? – ерничал Мирабов. – А вы когда-нибудь вдумывались в то, что мы не хотим жить по-вашему? Не хотим, чтобы вы строили нам города? Какие вы, русские, благодетели! Пришли во все бывшие республики Союза, туда, где люди веками жили тихо, спокойно и...
– И дико, – перебил чеченца Филатов. – Жили в нищете, разрухе, голоде. Что ты можешь мне привести в пример? Молдавию, где молдаване, оккупированные румынами, жили в деревнях и в города шли с единственными ботинками на шее? Где румыны их за людей не считали? Или вспомнить оккупированную поляками Белоруссию? Там старики до сих пор вспоминают поляков с ненавистью.
– Ну конечно, только вы всех освобождали, только вы всех вырывали из деревень, крушили все старое... Ты это со школьной программы помнишь? И что сегодня получилось? Советский Союз распался, и никто не хочет снова лечь под пяту России. И мы отойдем от вас и станем жить, как веками жили чеченцы, пока сюда не пришли вы. Нам не надо русских городов. Мы сами сможем выжить.
– Вам дали самостоятельность. Вы в Дагестан пошли. Вам дай Дагестан, куда дальше пойдете? На Москву? Вам не нужны русские? А на какие деньги у тебя стоит компьютер, кто дает вам оружие, современную связь? Уверен, что это те, кто сегодня добывает нефть на Каспии: американцы, англичане, остальная Европа. Как же так, вам не нужны русские подачки, но вы с охотой пользуетесь американскими? А как же солидарность с братьями по вере в Ираке? С афганцами?
Выслушав Филатова, Мирабов поднял глаза к потолку, секунду подумал, затем, затушив сигарету в пепельнице, стоявшей на небольшом столике возле койки, ответил:
– Ты же слышал о временном Союзе? Европа нам поможет сбросить с себя главную холеру – русских. Тех, кто пытается оккупировать и подчинить своей воле наш народ более ста лет. А что касается нефти, американских капиталов и солидарности с братьями-мусульманами... – Мирабов сделал паузу. – Ты спрашивал, кем я был до войны? Я был учителем истории в сельской школе под Первомайском. Потом несколько аулов русские стерли с лица земли, а в моей школе устроили штаб воинской части... Тогда я ушел оттуда. Я воюю уже десять лет и понял одно. Все то, о чем нам долбили в институте, что мы говорим в школах детям – это дерьмо собачье. Человек может выжить только тогда, когда он живет в естественном состоянии. А естественное состояние – это объединение с природой и война.
– И каким образом вы, дикари, собираетесь покорить мировые империи? – удивленно спросил Филатов.
– Как историк скажу, что именно дикари и завоевывали империи, погрязшие в разврате, достигшие вершины цивилизации и деградировавшие вместе с ней. Вспомни, кто захватил древний Египет, древнюю Индию, древний Рим... Дикари, далекие от культуры этих цивилизаций. Но они впитали в себя их культуру и через тысячи лет сами выродились. Гитлер попытался обновить свою нацию, дать ей новый виток в развитии, но попытка не удалась. А почему Гитлер не смог покорить мир? Потому что его нация не смогла очиститься от печати Шиллера, Гете, Канта, Ницше, Гегеля... Хотя, если ты учил историю в школе, должен помнить, что в те времена книги жглись на кострах библиотеками. Вот ответ на твой вопрос: культурный человек, безусловно, слабый человек. Кто кому набьет морду: главный инженер грузчику или наоборот? А кто выживет, заблудившись в диком лесу: безграмотный крестьянин или профессор-географ?
