Данил Корецкий - Меч Немезиды
Лисицин бросил несколько фишек на черное поле. Закрутилось колесо, понесся по окружности костяной шарик, упал в черную ячейку, не удержался, вылетел наружу, дважды скакнул на ободе и попал в другую. Колесо еще крутилось, но шарик уже лежал там, где ему было положено судьбой, и, вопреки утверждению Соболя, лежал он на красной цифре.
– Блядь, ты видел?! – рявкнул Соболь. – Мы выиграли, а они замарцифалили…
– Доски на гроб ты выиграл, – мрачно сказал Пит.
– Нет, ты видел? На черное упал! Зуб даю – на черное!
– Они тут людей обувают! – поддержал товарища Толченый.
Игроки стали обращать на них внимание. Но проявлялось это только в осторожных быстрых взглядах. Рассмотрев лица шумной троицы, все поспешно отводили глаза. Поводом к ссоре может стать все что угодно, в том числе пристальный, косой или обыкновенный взгляд. Молодой крупье в черном смокинге с бабочкой точными движениями двигал лопаточкой фишки.
– Давай опять на черное!
– Мать твою, Соболь! Ты – дебил? Чего ты заладил одно и то же?! Черное, черное! У тебя есть свои фишки, вот их и ставь!
Пит поставил на красное, а Соболь опять на черное. Повезло Питу. Но выигрыш оказался мизерным.
– Видишь, змеи, что делают! – громко сказал Пит.
Соболь снова поставил на черное. Толченый насыпал фишки на цифру «32».
Как ни странно, оба выиграли. Причем, если выигрыш Соболя оказался копеечным, то Толченому крупье придвинул целую горку фишек.
– Идем, на автоматах попробуем! – раздраженно сказал Пит.
– Зачем? – обиженно поджал большую нижнюю губу Леха. – Если фартит, давай здесь и играть… Я вон в выигрыше!
– Ты что гонишь?! Ты что, выигрывать сюда пришел? – угрожающе прошипел Пит, и глаза его налились кровью. – Мы здесь по делу! Забыл, что ли?
Он хотел добавить к сказанному еще что-то, но в кармане завибрировал мобильник. Пит выудил аппарат, привычно просмотрел номер, высветившийся на цветном дисплее, и только после этого нажал клавишу ответа.
– Да! – бросил он в трубку, слегка отворачиваясь от стола, но не понижая голоса. – Бля, я не понял, Бритый, вы че там все кокса нанюхались, что ли? Пусть страхуются в «Защите», и все тут! Плевать мне, где они застрахованы! Пусть под нас идут! Не, в натуре… Это не наше дело! Ну и что, бей стрелку! Въехал? Ну и ладушки. А с тем пидором что? С каким, с каким! С Гулей! Так что, мне его искать?! А ты тогда зачем нужен?! Возьми вокзальных за яйца, пусть его сдают! Иначе я тебя возьму за яйца! А ты меня знаешь!
Сидевшая за столом молодая женщина с дорогим мехом на голых плечах испуганно оглянулась и, подхватив сумочку, встала:
– Еще мата тут не хватало! Это что, пивная?
Она направилась к выходу, и все в ее облике: от аккуратной прически до золоченых «шпилек» – выражало неподдельное возмущение. Пит не обратил на нее никакого внимания. Он спрятал телефон и презрительно рассматривал Толченого, сделавшего очередную ставку. Тот нервно вцепился в спинку освободившегося кресла, лицо раскраснелось, лоб сморщился так, что брови соединились в сплошную линию, глаза впились в бегущий шарик, как будто хотели вогнать его в нужную ячейку. Но судьба и так была на его стороне.
– Гля, кайф, точняк! – радостно завопил Леха. Крупье снова придвинул к нему солидную горку фишек. Немного поменьше получил Соболь. Пит скрипнул зубами. Стройный план разваливался на глазах. Если они выигрывают, то на каком основании делать предъяву? Правда, скоро они все спустят, такой закон – казино всегда в выигрыше… Но тогда надо торчать здесь до утра!
Пит недовольно глянул на свои дорогие часы. Половина первого. А ведь бригадир еще рассчитывал наведаться сегодня в «Лагуну», к толстозадой и грудастой Галке Щеке, которая когда-то стояла у «Интуриста», а сейчас одевается в «Эскаде», завела визитные карточки и именует себя не иначе как госпожой Лихтяевой. Но свое дело она знает: заведение у нее уютное, девочки красивые, свежие, даже собственный врач имеется! Всякую шантрапу туда не пускают, ныряют тайком уважаемые люди, которые на свои удовольствия денег не жалеют. Пит был у хозяйки в особом почете. Нет, он не «крышевал» бордель, потому что снимать бабки с блядей западло для честного вора, но помогал в случае необходимости.
А Галка Лихтяева знала его вкус и всегда держала под рукой какую-нибудь рыженькую бестию, способную размягчить душу каменного Пита. Конечно, в той степени, в которой это было возможно. Но чтобы успеть получить то, что он хотел, надо ехать быстрее. Иначе всех девочек разберут…
– Эй, ты, клоун! – Лисица толкнул Леху в плечо. – Иди на автоматы! И Соболя возьми! Живо!
Снова телефонный вызов. Опять Бритый.
– Слышь, Пит, там такое дело, Гуля куда-то смотался, его уже три дня не видели. А я с ног валюсь, и ребята не жравши, не спавши… Так чего делать-то? Тут голяк полный, может, он с концами свалил…
Бритый что-то монотонно бубнил бригадиру в левое ухо, но Пит уже не слушал. От этих ослов никакого толка! Кроме стрельбы и махаловки они ничего не знают. А говорить и вовсе не умеют. Дебилы! Пора решительно разогнать всех наркоманов в бригаде. Ни к чему хорошему это никогда не приводило… Один головняк от них…
– Все, Бритый, расход, – жестко отчеканил Лисицин, отодвигая трубку от уха. – Не закончите разводить хороводы до утра, я вам всем яйца в узел закручу. И не звони мне больше. Я занят… Усекаешь?
Он сыграл в рулетку еще два раза и оба проиграл. Количество игроков заметно уменьшилось, возле стола осталось только три человека.
Пит осмотрелся. Толченый сидел за автоматом на высокой хромированной табуретке, засовывал тысячные купюры в узкую щель приемника, быстро колотил по большим мягким клавишам и громко матерился. Рядом стоял Соболь и зло дергал ручку соседнего автомата, гулко шлепал его по корпусу. Игравшие рядом посетители перешли к другим автоматам, вокруг Лехи и Соболя образовалось свободное пространство, как вокруг прокаженных. Нет, скорее, как вокруг буйных психопатов, от которых можно ожидать чего угодно. Пит поднял голову. Одна телекамера смотрела на него, еще три на его спутников.
Дядя и Пан сидели за монитором и внимательно наблюдали за происходящим. В переполненной комнате охраны дежурная смена делала то же самое. По тревоге вызвали всех находящихся на отдыхе, и подкрепление постоянно прибывало. Но надежды на него было мало. Это не подгулявшую пьянь на улицу выбросить… Так же считали и руководители казино.
– Они явно нарываются, – сказал Дядя и Пан кивнул. – Хотят устроить скандал… А может, чего похуже! Бросят в зал гранату или машины попалят…
– Но зачем?
– Это вопрос…
Дядя задумчиво потер щеку.
– Только неспроста это. Заказ чей-то исполняют.
– Так, может, братву подтянуть?
Дядя вздохнул:
– Не подтягивается братва-то! Я Серому звонил, Великану, Пятаку… Они мне никогда не отказывали. А как про Лисицу слышат – сразу отскакивают. Боятся его. Он со своими отморозками на днях сразу пять человек ножами покромсали. На куски!
– Я слышал четверых…
– Те же яйца, только сбоку! Какая разница? Мало, что ли?
Пан развел руками:
– Да нет, не мало. Много.
– То-то… К тому же за ним все синие[12]… Короче, попали мы в переплет! Не знаю, как вылезти…
– Ну а чего сейчас-то делать будем? Они нам распугают всех постоянных посетителей!
– Прикажу охране вмешаться, – вяло сказал Дядя. – А там посмотрим…
Пан никогда не видел компаньона таким растерянным.
Развязной походкой слегка подвыпившего клиента, Лисицин направился к своим «солдатам». С другой стороны к нарушителям спокойствия осторожно и с явной неохотой направлялись двое вышибал в своей синей униформе. Толченый боковым зрением моментально заметил их и зафиксировал приближение бригадира. Значит, пора было действовать. Он в очередной раз с силой ударил по кнопкам игрового аппарата и вскочил на ноги так, что опрокинулся высокий табурет на тонких хромированных ножках.
– Это натуральный наебон! – В голосе Толченого прозвучали истеричные визгливые нотки, какие бывают обычно у обманутого лоха. – Че за дела такие? Да я!.. Бля!..
– В натуре, брателла, у них все в одну сторону настроено! – поддержал товарища Соболь. – Мухлеж это! Крысятничество!
– В чем дело? – К скандалистам без энтузиазма подступил один из утянутых в синий двубортный костюм охранников. Он по привычке поводил могучими плечами, хотя на этот раз не рассчитывал, что одной демонстрацией силы добьется обычного результата. Второй охранник подошел к Соболю сзади.
– В чем дело?! – переспросил Толченый, вскидывая свой острый, как морской риф, подбородок. – Это я, бля, хотел бы знать в чем дело. Эти автоматы – сплошная наебка! Чего ты зенки выкатил, толстогубый! Ты знаешь, кто я?
Охранник, окрещенный Лехой толстогубым, все знал. Но он знал и то, что за ним наблюдают начальство и коллеги, а потому давать задний ход не собирался. Профессионально и с достоинством проигнорировав хамство в свой адрес, он решительно опустил могучую ладонь на щуплое плечо Толченого. Пальцы сомкнулись, и Леха скривился от боли.
