Дмитрий Грунюшкин - Капкан для крысы
– Прошу Вас, мадам!
Она, еще не осознавая всей серьезности происшедшего, протянула свою руку с улыбкой:
– Мерси!
В этот момент сзади раздался «Чмок» открывающейся дверцы автомобиля и, почти тут же, странный звук – «Кхык». Она обернулась и увидела, как Чип извлекает из машины ее приятеля, судорожно открывающего и закрывающего рот. Анечка хотела что-то сказать, но Дейл вежливо-настойчиво потянул ее за локоть со словами:
– Ступайте домой, сударыня. За гражданина не беспокойтесь – никакого насилия, чисто деловая беседа.
Он развернул ее и легонько хлопнул по спине. Так легонько, что она сделала шагов пять по направлению к подъезду почти бегом. Не оглядываясь, она добежала по лестнице до квартиры.
Сидор был там. Он осуждающе посмотрел на нее и покачал головой:
– Как же так, девочка? Я ведь тебя просил. Садись сюда, – он жестом показал место рядом.
Она безропотно опустилась на диван. Когда Сидор о чем-то просил, не было ничего глупее, чем ерепениться. Это она уже поняла.
– Первое наказание будет чисто символическим… – он неожиданно обнял ее за плечи, опрокинул себе на колени, задрал юбку и раз пять звонко шлепнул по круглой попе. Было почти не больно, но ужасно обидно. Он отпустил ее и, пока она приходила в себя, веско произнес:
– Не делай так больше никогда. Если тебе захочется в «свободное плавание», скажи мне, я не буду тебя удерживать. И ничего вернуть не потребую. Но пока ты со мной, у тебя больше никого не будет. Я никогда не предупреждаю дважды. Это только в сказках дают возможность ошибаться три раза.
Сквозь слезы она посмотрела в его глаза. Там не было ничего такого, что она ожидала увидеть – ни угрозы, ни холода, ни жестокости. Скорее даже сожаление и участие. Но еще жесткая, железная непреклонность. Спорить с таким взглядом невозможно.
– Теперь иди в ванную, приведи себя в порядок. Сегодня я не останусь – не хочу рисковать оказаться вторым. Увидимся завтра.
Больше таких проблем у них не возникало. Анечка была девицей легкомысленной, но, отнюдь, не глупой.
Парня того она еще видела пару раз, но тот ее демонстративно не замечал. Похоже, Чип и Дейл умеют подбирать слова в «деловых беседах».
Вот это парни! С ними бы она с удовольствием пообщалась «накоротке». Особенно с Чипом. Дейл какой-то простой и мужиковатый. Сидор его, наверное, держит только из-за габаритов – шкаф шкафом. Но эти ребята относились к ней почти так же, как к машине шефа. Дорогая блестящая игрушка, прихоть хозяина, за которой нужно приглядывать, чтобы не испортилась и не причинила ему неприятности. Ведь машины имеют странную особенность врезаться в деревья, а иногда еще и взрываться. А девицы норовят завести знакомства, вредящие шефу, и выболтать то, чего другим знать не полагается.
Анечка расплатилась с водителем и поднялась на второй этаж в свою квартиру, которая со времени знакомства с ее благодетелем разительно изменилась. Комнат в ней не прибавилось – как было две, так и осталось. Но теперь она превратилась в очень уютное и теплое гнездышко.
Девушка захлопнула дверь, сбросила плащ на пол, прошла внутрь, раздеваясь на ходу. Когда она дошла до ванной, на ней оставались только высокие мягкие сапоги, чулки и трусики, которые на ходу не скинешь. Она взялась за ручку двери, но, чуть подумав, вернулась в комнату и достала из ящичка в трельяже маленький пакетик с белым порошком.
Это был кокаин Сидора. Изредка, чтобы расслабиться после трудного дня или, наоборот, обострить чувства при сексе, он «забрасывал понюшку». Но делал это крайне нерегулярно и наркоманом не был. То ли его странный мужицкий организм не поддавался привыканию, то ли железная воля удерживала. Он и ей пару раз давал нюхнуть, но однажды она сама его попросила. Сидор изменился в лице, подошел к ней, больно сжал плечи и, глядя в глаза, сказал:
– Знаешь, девочка, я тебя почти люблю. Но если ты станешь наркоманкой – вышвырну на помойку. И не буду об этом жалеть ни секунды.
С того дня она позволяла себе микродозы раз в две-три недели. И ее почти не ломало, не сильнее, чем обычное похмелье. Наверное, аура Сидора действовала и на окружающих.
Она посмотрела на пакетик. Такой же она видела у Сидора дома. Она погрузила в порошок длинный блестящий ноготь большого пальца, поднесла его к трепещущим ноздрям и с силой втянула воздух, успев подумать, что в этот раз, кажется, перебарщивает. С удовольствием она оглядела в большом зеркале свою стройную фигуру, хихикнула, заметив, что нос перепачкан в кокаине, как будто она рылась в муке, обтерла его ладошкой и, почувствовав, что краски становятся ярче, а в ушах появился легкий гул, поспешила в ванную. Там она включила воду и опустилась на дно.
Голова закружилась. Сначала тело полегчало, и ей казалось, что она сейчас взлетит. Вскоре она обмякла. Руки, закинутые за голову, сползли вниз, задержавшись на груди, и по ней словно пробежал электрический разряд. Соски моментально взбухли и затвердели, внизу живота разлилось море огненной лавы. Горячая вода, сбегая по бедрам, вызвала целый табун мурашек, поскакавших по всему телу.
Она вздохнула и сдалась окончательно. Одна рука принялась ласкать грудь, теребя и сдавливая сосок до боли, а вторая потянулась вниз, вниз…
…Ускользающее сознание успело отметить, что она так и не сняла остававшуюся на ней одежду…
…Несносный старик вернется только через неделю. Черт бы его побрал с его командировками. Так трудно без мужчины…
Ранним утром, когда солнце только позолотило шпили «высоток» и они стали похожи на свечки, Сидор-младший вышел из вагона на перрон Казанского вокзала. В руках у него была только небольшая спортивная сумка. На этот час приходился самый пик прибытия поездов дальнего следования, и, несмотря на ранний час, вокзал был заполнен встречающими, транзитниками и теми из прибывших, которые еще не решили, куда им в столице податься. Петр Сидоров, он же Сидор-младший, был очень похож на отца, только на голову выше и еще шире в плечах. Такое же простое русское лицо, вьющиеся русые волосы, но еще не тронутые сединой.
Петр страшно не любил внедренную в России систему, когда поезда приходят в Москву ни свет, ни заря. В поезде он подолгу не мог заснуть, поэтому приезжал совершенно разбитым. Он купил традиционную по приезду бутылку «Афанасия» и пошел к стоянке такси. Подвезти предложили еще на перроне, но «бомбер» запросил до Сокольников сотню и, поскольку папа с детства приучил его не «башлять» наглецов и дармоедов, сделка не состоялась. На стоянке договорился в два раза дешевле и, сев в потрепанный «Опель», за десять минут добрался до дому. Отсюда до знаменитой «Матросской тишины» было рукой подать, и папа частенько посмеивался, что, мол, Петруша хату выбирал с умыслом – присматривался к будущим апартаментам. Неприятный юмор, но папа не Петросян, это не его стихия.
Младший заварил кофе и, поглядывая на часы, уселся в кресло ждать. Надо было срочно переговорить с отцом, но в это время его в офисе, наверняка, еще не было.
Настроение было препоганейшим. Поездка в Тольятти не давала повода для оптимизма. Автомобильный бизнес, которым он занимался, дал трещину. Иномарки, продававшиеся, большей частью, в его фирме, с августа перестали пользоваться спросом. Надо было переориентироваться на «Жигули», но запас «шестерок» и «девяток» быстро таял и если срочно не исправить положение, то клиентура быстро потеряет интерес к его фирме.
Подвязки в Тольятти были неплохие, через них он и раньше брал тачки с завода, пока не переключился на иномарки. Работали пацаны «наглухо». Весь сбыт был под контролем братвы. Даже машины им делали по спецзаказу. «Спецзаказ» оформлялся просто: ребята приходили с мастером на конвейер, тот выбирал им кузов покрепче, затем на листочке писали требуемые примочки, и ставили машину на поток, где работяги навешивали на нее требуемое. Если кто-то выполнял работу некачественно, виновного быстро находили и наказывали, но такое случалось крайне редко. Получить с завода партию машин без санкции братвы было почти невозможно.
К этим людям Петр и поехал, надеясь поправить дела. Но в Тольятти его ждал неприятный сюрприз – оказалось, что местные РУОПовцы, раздраженные наглостью бандитов, еще летом провели операцию по «зачистке» завода и с треском вышибли оттуда братву. Музыка, конечно, играла недолго. В скором времени хорошо проплаченные чиновники свели результаты «налета» на нет, ментов, образно говоря, сунули мордой в грязь, показав, что они значат. У многих были неприятности по службе, а некоторым, даже, пришлось уволиться из органов. Мафия победила и вернулась туда, откуда ее вышвырнули, как помоечного кота, за шкирку. Деньги в очередной раз оказались сильнее автоматов.
Но под эти фанфары пришло много совсем других людей, которых Петр не знал, силы были, в значительной мере, перегруппированы. Те, с кем он работал раньше, уже не могли предоставить прежние льготы – надо было зализывать нанесенные РУОПом раны.
![Юрий Корчевский - Верой и правдой. Битвы фельдъегеря [сборник]](/uploads/posts/books/117479/117479.jpg)