Игорь Бурлаков - Столичный миф
Бедная фрау Шелике!
4
Фрау Шелике не была бедной. Оттого-то в три часа ночи в диком русском аэропорту ей было особенно неуютно. Она подождала пять минут обещанных торговым партнером пары мальчиков. Но никто ее не встречал.
Сделав вывод, что по дороге их похитила и убила безжалостная русская мафия, фрау Шелике, потянув за собой жужжащий роликами огромный черный пластмассовый чемодан, отправилась к выходу.
Только что кончился дождь. Намаявшись за вечер, ветер задремал. Стих, наконец. И налитая в лужи пустой автостоянки прозрачная вода стала потихоньку удерживать зеркало.
В замшевом мокром асфальте тут и там открылись глазки в параллельный мир. Они становились больше, они сливались вместе, скоро от автостоянки осталась только паутинка зыбких перемычек, а под ними — бездна. Страшно сойти с тротуара, кажется — улетишь. Оранжевый свет снизу ничем не отличался от того, что горел сверху. Точно такие же слепящие фонари.
Иллюзия жила не долго. Любопытный ветер заглянул в распахнутые окна — что-то он там надеялся подглядеть. В лужах заплясала огненная рябь. Зазеркальный мир отгородился. Ветер, обидевшись и не зная, чем себя занять, набрал полные горсти воды и подбросил их в воздух.
И тогда торец аэропорта, с мирным светом за зелеными занавесками, и даже реальные оранжевые огни вдоль дороги превратились в нарисованные мягкой водяной акварелью призрачные силуэты…
От группы бандитов отделился бритый сутки назад крепыш. Он взглядом, как компостером, пробил фрау Шелике навылет. Он быстро подошел к ней. Он не стал предлагать ей «Снежок» или доставать из кармана наркоманской кожаной куртки нож. Он просто взял ее чемодан.
От неожиданности фрау Шелике безропотно последовала за ним мимо двух зевающих, одетых по случаю Первомая в пуленепробиваемые жилеты и белые рубашки милиционеров.
Чемодан отправился в багажник «Волги», поверх жуткого вида железяк. Потом бандит подошел к задней двери, уперся коленом, правой рукой осторожно приподнял ручку вверх. Дернул. Выругался. Попробовал еще раз.
— Битте, фрау.
У нее подкосились ноги, и фрау Шелике была осторожно, но сильно запихнута в такси.
5
Приблизительно в это же время с трапа акатуйского лайнера в Домодедовском аэропорту сошли три банковских клерка в длиннополых синих пиджаках, два нефтяника в дорогих галстуках, дюжина проституток и четыре переводчика.
Колдун пропустил их всех вперед. Он их не одобрял: пьют водку для баловства, а не для серьезного разговора, считают дни до конца командировки. Саранча.
Ему нравилось, что его встречают. Глаза прищурились; в изогнутой щели блеснули два золотых круга. Хорошо, что его встречают. Но вот водила у ребят сегодня плохой. Он сможет отвести нас только в морг. Не надо садиться к нему в машину. Колдун подумал и решил добраться до города на попутке.
Свернул в служебный вход и через ярко освещенный коридор с двадцатью двумя наглухо задраенными железными дверями вышел на автостоянку. Постучал в крышу белой машины. Вжикнуло стекло.
— Братан, подкинь на Москву.
Леха просмотрел его с головы до ног. Тип башмаков порой красноречивее рта.
— Садись. — Леха снова обернулся вправо. — Я собираюсь пойти мириться с Аллочкой. Идем вместе?
— На кой черт я там нужен?
— При тебе она будет меньше ругаться.
Вася задумался. Колдун ладонью стряхнул с волос капли дождя. Леха протянул назад банку пива.
— Благодарствую.
Вася услышал, как за его спиной всхрипнуло баночное кольцо и широкий рот схлебнул пену.
— А что стряслось-то?
— Аллочка меня застукала.
— Ну, ты дал… Ты не прав.
— Вась, не грузи. Сам знаю. Сейчас доедем, наберу букет, да и пойдем.
Вася пожал плечами:
— Пошли. — Даже если бы они встретились с фрау Шелике, все равно ему не быть с утра трезвым. Май, май…
Леха опустил стекло и бросил пустую банку в урну. Она ударилась о ржавый край, несколько раз подпрыгнула на асфальте и закатилась под капот соседней машины. Переключил автомат, осторожно вылез из кривого ряда машин. Включил дворники посильнее — ночь и дождь заливали стекло.
6
«БМВ-328» — машина для энергичных людей. Размером с «жигуль», двигатель 2,8 литра, турбонаддув. Приемистая, чувственная, выносливая, как полупрофессиональная блядь.
Сначала ее бьют понемногу. Запчасти доступны и их выбор велик. Но быстро приходит день, когда Росинант рыцаря Страха и Упрека теряет форму. Его отдают стервятнику, тот разбирает машину дотла и продает россыпью. Вот оттого-то рынок запчастей для «БМВ» так богат.
Наискось от подъезда зала ВИП (бывший депутатский) стояла темная «БМВ» с большой трещиной на пластмассовом бампере. В ней сидели двое крепких мужиков. Пассажира звали «Добрый День». Водителя — Коля. Они внимательно следили, как там, где раскатан прямо в лужу красный ковер, ожидает персону большая и красивая машина.
Приказ предписывал Колдуна сопровождать, охранять и на глаза ему не показываться — он этого не любит. Но он задерживался — хотя самолет уже сел.
Добрый День еще раз посмотрел на часы. И тогда его лицо, обычно несколько отстраненное, стало еще загадочнее: в такие секунды вояки вспоминают Бусидо и прислушиваются, не свищут ли поблизости Валькирии. Может, это был высокий голос, что мерещился ему под Кандагаром? Или сопрано, что спело ему колыбельную, перед тем как на Богом забытую деревню в Сербии спустилась банда мародеров? Нет. Теперь это был соловей. Соловьи есть курские, орловские, а есть разбойничьи. Что-то новое обещало предчувствие.
Коля шевельнулся; нагнулся к лобовому стеклу. Добрый День мгновенно включился. Его глаза сфокусировались на точке в пятидесяти метрах впереди капота: там, в свете фар медленно проехавшего «Икаруса», блеснули золотые глаза. Потом колдун нырнул в машину непонятной марки.
Трогаясь, Коля подумал, что, может, смена транспорта — это к лучшему: белую машину в ночи сложнее потерять.
7
Шоссе без фонарей. Перекресток без светофора. Таксист вдруг нажал тормоз.
Обернулся назад — усталая, много повидавшая женщина; в ней не было радости от предстоящей встречи, как не было и тоски по оставшемуся за бугром миру. Весь ее мир — при себе, в дамской сумочке: телефонная книжка, пачка «клинекса» и любовный роман. Вот и все, что у нее есть.
Странная мысль явилась в стриженой голове: майская ночь их обоих равняет в правах. Человечьи глаза у нее, не звериные, пусть под изморозью одиночества, что приходит к нам не по нашей вине. Ее взгляд, блестящий ключ, провернулся у него в голове. Эос рождалась из пены морской, а это решение — из ночного тумана, сиреневого от галогенного света фар.
Почувствовав свободу, машина облегченно сцепила диски Ферадо, торопясь утащить себя влево: глупо торчать поперек дороги мишенью для трейлера. На асфальтовом проселке тоже можно не разойтись с подслеповатым местным рокером Димой — но это все-таки не Камаз.
Слева, справа глаз угадывает поляну в прошлогодней траве, выцветших спутанных прядях. Новая зелень пока только поросль. Она не лезет на глаза, она неслышно присутствует в пейзаже.
Опасная дорога: мокрый асфальт, полметра скользкой глины вместо обочины — на ней пешеходы-то скользят, не то что колеса, а дальше глубокий кювет, полный водою, в мягких податливых берегах.
По сторонам из земли поднялся штакетник. Два плавных поворота, чтобы не заснуть. Еще один совсем крутой, его надо проходить шагом. Теперь справа — лес. Черный лес.
Через голые кусты, осветив снизу кроны, сверкнул локомотивный прожектор. Сливаясь освещенными окнами в яркую ленту, неслись вагоны. Оказывается, это не лес, а тридцатиметровая лесополоса, за ней — пригородная платформа.
Опять поворот налево. Теперь железная дорога за спиной, по сторонам серьезные массивные заборы.
Из кустов на дорогу выпал мужик. Джинсы, телогрейка и один сапог. Другой он держал в руках перед грудью и задумчиво в него глядел.
Это наш рокер Дима. Где это он успел потерять свой мотоцикл? Наверное, по случаю праздника он просто перебрал свою норму. Обычно в это время кто-нибудь из его подружек садится за руль, Дима обнимает ее сзади, и она катает его по окрестностям до тех пор, пока он не протрезвеет. Если Светка — то еще ничего, но вот дура Ленка никогда не переключит дальний свет на ближний, сигналь ей, не сигналь. Слепит, стерва, — у «Урала» мощная фара.
Таксист терпеливо ждал, пока пьяный, немного покачавшись взад-вперед, улетит обратно.
Фрау Шелике ничему не удивлялась. Реальности в происходящем не было ни на грош.
Она увидела, как напрягся его правый локоть — он все-таки воткнул скорость, внизу с хрустом и искрами одна шестерня зацепила другую. Мотор попытался сбросить надоевших за ночь седоков, но не получилось на этот раз, не рассчитал, а может, он просто хотел оборвать кардан, просунуть его обломок в салон и хорошенько там все перемешать для смеха — так или иначе, не повезло, не выгорело ему; громко и обиженно хлопнул глушитель, «Волга» покатилась дальше. А в багажнике коровьим колокольчиком весело и призывно бренчали железки.
