Сергей Аксу - Возвратимся мы не все
– Это вы Эдичкино фото привезли? – спросил мягкий грудной женский голос. Старший лейтенант поднял голову. Перед ним в белой короткой куртке стояла Ирина, медсестра. Он смотрел на нее, не понимая, о чем она его спрашивает.
– Вставайте, холодно. Замерзли совсем. Пойдемте ко мне, я вас чаем напою.
Колосков, ничего не спрашивая, встал и послушно, как маленький ребенок, побрел за молодой женщиной.
Ирина жила на четвертом этаже в соседнем подъезде в двухкомнатной квартирке с маленьким сыном. С бывшим мужем развелась из-за его постоянных кутежей и пьянок. На алименты не подавала, надеялась на его порядочность. Он «калымил», строил новым русским особняки, занимался евроремонтом, одним словом заколачивал довольно приличные деньги, которые тут же утекали неизвестно куда. Ирине же он передавал через ее сестру несчастную тысячу рублей на содержание ребенка. Вот и своди концы с концами. Разве на эти деньги сейчас проживешь, поэтому ей приходилось помимо работы еще и подрабатывать, ходить по больным, делать уколы, ставить капельницы, заниматься массажем.
Повесив на вешалку бушлат «собровца», она провела его на уютную скромную кухоньку, усадила за стол. Поставила на плиту чайник, пока он закипал, сделала несколько бутербродов с паштетом. Колосков сидел, безучастно смотря в пустоту, не обращая никакого внимания ни на Ирину, ни на окружающую обстановку.
– Пейте, вам надо согреться, – сказала медсестра, сев напротив и пододвинув ему большой бокал с ароматным чаем.
В кухню нерешительно заглянул светловолосый мальчик лет пяти с огромными серыми глазами. На нем была клетчатая фланелевая рубашка, заправленная в колготки с отвисшими коленками.
– Мам, дядя военный, да? – спросил ребенок, с любопытством уставившись на небритого Колоскова.
– Да, сыночек, он военный. Вернулся с войны. Воевал там с врагами. Защищал нас с тобой, Никитушка. Ну, пойдем баиньки, мой хороший, не будем ему мешать. Пусть поест. Наберется сил. Он очень устал с дороги.
Ирина увела мальчика в спальню. Когда она, уложив ребенка, вернулась, то нашла Колоскова уснувшим за столом. Он так и не притронулся ни к чаю, ни к бутербродам. Уронив голову на сложенные руки, мирно спал.
«Проклятая война. Сколько горя ты принесла и сколько еще принесешь в наши семьи, скольких мальчишек погубишь, – подумала она, дотронувшись рукой до огрубевшей кисти спящего «собровца», до его всклокоченных волос на голове.
Женщине стоило больших усилий поднять его, довести до кровати, помочь раздеться. Потом она вернулась на кухню, не спеша помыла посуду, прибрав стол, долго стояла у открытого окна, курила и глядела на расплывчатые огни уличных фонарей.
Колосков крепко спал, изредка тихо постанывая. Ирина, потушив свет, быстро разделась и легла рядом. У нее возбужденно билось сердце. Рядом с ней в постели лежал молодой крепкий мужчина. Ее тянула к нему какая-то непреодолимая сила. Она неожиданно для самой себя протянула ладонь и провела по курчавым волосам на его груди. Вдруг он резко вдрогнул, будто его жестоко наотмашь хлестнули плетью, и привстал.
– Конфуций! Чехи! – отрывисто вырвалось у него.
– Тсс, тихо! Тихо! Все хорошо, милый. Успокойся. Все хорошо. Спи, дорогой, спи, – зашептала она на ухо, успокаивая и обнимая его. – Я с тобой, ты дома, родной.
Колосков, откинувшись на подушку, вновь погрузился в сон. Она чувствовала, как горит от возбуждения в огне ее, стосковавшееся по мужской ласке, тело. Склонившись над Игорем, она нежно покрывала поцелуями его плечи, грудь, терлась щекой об его шершавую щетину, вдыхала пьянящий запах его мужского сильного тела…
– Ты женат? – тихо спросила Ирина, не оборачиваясь, стоя у окна.
– Нет. Разбежались.
– Что так? Не сошлись характерами?
– Нет. Стали чужими людьми.
– Бывает.
– Да.
– Ты когда туда уезжаешь?
– Завтра.
– Я провожу тебя. Ты не против.
– Ну, что ты. Конечно, нет.
– Не знаю, что ты там обо мне думаешь? Да мне все равно. Можешь думать, что хочешь.
– Ты это о чем?
– О том, что привела тебя к себе. Совершенного незнакомого человека. О прошедшей ночи.
– Глупенькая, да не думаю я ничего. Спасибо тебе, милая. Так мне было погано на душе. Понимаешь, жить не хотелось. Ты, можно сказать, спасла меня. – Игорь встал из-за стола, подошел к Ирине, нежно обнял ее, уткнулся лицом в ее темно-каштановые волосы, поцеловал в затылок, в шею.
– Мама, мы гулять пойдем? – раздался сзади нерешительный детский голосок.
– Конечно, пойдем! – ответил ребенку Игорь, опередив Ирину. Он подхватил его легкое как пушинка детское тельце на руки. – Ты куда хочешь сходить?
– В парк! На аттракционы!
– Хорошо! Идем в парк! А потом я вас в кафе поведу, есть мороженое! Договорились?
– Мне нельзя. Мама не разрешает.
– Ну, тогда пироженое, раз наша мама не разрешает. Санки берем?
– Берем!
– Ну тогда беги, собирайся!
Никита обрадованный убежал к себе в детскую. Колосков вновь обнял Ирину и шепнул ей на ухо:
– Я же сказал, беги, собирайся!
